ься. Поинтересовалась, не звонил ли ты? А я как Галку увидел, стою столбом и слова вымолвить не могу. Дюже красивая. Кое-как оклемался, разъяснил, что от тебя ни слуху ни духу. Опечалилась деваха, ну я и увязался их проводить, все равно в казарме делать нечего. Довел Галюню до дома, назначил ей свидание. А потом как-то все просто – на следующий день остался у нее ночевать. Сразу после Нового года мы и расписались…
Митька наслаждался произведенным эффектом, пускал дым кольцами и жмурился от удовольствия.
– Кстати, послезавтра они обещали приехать.
– Кто «они»? – осевшим голосом спросил я.
– Татьяна с Галей.
– Совсем с глузда съехал? Где мы их поселим? Школа на особом положении.
– Поселим в поселке при станции, – беспечно отмахнулся Митька. – Кавалеристы свои семьи как-то ведь пристроили?
– Ладно, ты кашу заварил, вот сам по утряне и езжай в поселок, договаривайся.
Сказал – и на душе сразу потеплело. Конечно, квартирный вопрос не самый важный! Главное, я скоро увижу Татьяну.
Вместе с хорошим чувством меня посетила некая тревога.
– Надеюсь, ты про наши совместные дела своей подруге не рассказывал?
– Что я, дурной? Жене необязательно знать, откуда добываются деньги.
Убиться можно! В голове моего приятеля появились зачатки здравомыслия!
– Полагаю, что ты не сдал совместно нажитый капитал в сберкассу? – вроде как в шутку, но с некоторой тревогой спросил я.
– Как можно! Все привез с собой.
Это было как наваждение. Весь день, выполняя свои должностные обязанности, я только и думал о предстоящей встрече. Смутно помню, как разговаривал, шутил, отдавал распоряжения и с нетерпением ждал появления Дмитрия, еще с раннего утра уехавшего на станцию встречать наших женщин. Митька появился ближе к вечеру. Довольный, как кот, объевшийся сметаны. Лишь только не облизывался.
– Что так долго? – сдерживая себя, спросил я.
– Так, это… устраивались, то… се.
– Знаю я твое «то, се». Адрес давай, где остановились.
– Да нет в поселке никаких указателей. Одна улица, от въезда пятый дом с правой стороны.
Через минуту я уже мчался к одной из полковых конюшен, где меня второй час дожидалась подседланная лошадь…
Дом был большим и новым. Рубленный из вековых сосен пятистенок под снеговой крышей выглядел нарядным как пряник. После стука ворота беззвучно отворились и пожилая, но еще крепкая хозяйка, поздоровавшись, приняла повод.
– Иди, иди, милок, лошадку я сама обихожу. – И ласково подтолкнула меня к крыльцу.
В доме меня, конечно, ждали и ждали с нетерпением. Не успел переступить порога, как ласковые руки охватили мою шею.
– Приехал, приехал!.. – шептали губы, пока я не поймал их в плен.
Не разрывая объятий, через мгновение мы вдруг очутились в углу комнаты, на просторном ложе. Руки проворно замелькали, срывая с себя одежду. Белая, хрустящая простынь, бархатная кожа и умопомрачительно родной запах любимой женщины. Как же я по нему соскучился! Неистовость и нежность одновременно. Крики страсти и слезы счастья на бесконечно милом лице…
Первая волна, накрывшая нас, схлынула. Обмякшие и чуть-чуть усталые, мы лежали, тесно прижавшись друг к другу.
– А где же твоя подруга?
– Галюня сегодня ночует на хозяйской половине. – Татьяна нежно покусывала меня за мочку уха, как бы приглашая к продолжению банкета. Ну что ж, я не заставил себя долго ждать. Рывком посадив подругу на себя, покусываю сразу взбухшие соски, руки бегут вдоль позвоночника, ниже, ниже по ягодицам, приподнимают легкое тело, и вот мы снова слились. Неистовая амазонка, крепко вцепившись в мои бедра, бодро скачет на моих чреслах. Мы заканчиваем одновременно. Это как последний миг жизни, как последний вздох…
В школе я появился только во второй половине дня. Курсанты, только что вернувшиеся с обеда, разбежались по классам. При входе в казарму мне встретился наш комиссар, подозрительно посмотрел на меня, но, так и ничего не сказав, умчался по своим делам. На политинформацию опаздывал, наверное. В канцелярии, за столом, в полном одиночестве сидел мой заместитель и усердно заполнял какой-то формуляр. Поднял голову, улыбнулся.
– Сияешь, как только что сорванный огурец! – прокомментировал по-своему он мое состояние.
– Что, такой же зеленый? – отшутился я.
– Нет, просто глянцевый.
– Поздравь. Мы с Татьяной сегодня были в поселковом совете. Зарегистрировались.
– О! Не зря, значит, я тебя от комиссара сегодня прикрывал! Вцепился, понимаешь, с утра: где начальник школы? Почему на разводе не присутствует? Ну, я ему выдал, что ты еще с вечера уехал в никольскую комендатуру по очень секретному и важному делу.
– Это какому? – озадаченно спросил я.
– Слушай, что пристал? Сам придумаешь. Видишь, я сейчас занят. По твоему, между прочим, приказу список личного состава по отделениям распределяю.
– А, тогда ладно, работай, работай. Хотел тебя до завтрашнего утра отпустить. Наши дамы завтра уезжают.
Митьку как ветром сдуло. Пришлось мне самому формуляр заполнять…
Весна пришла с первым тихоокеанским муссоном. Потеплело, ветер нагнал тучи, и вместо снега с неба посыпался мелкий моросящий дождь. Пришлось временно сократить конную выездку и дальние пешие марши с полной выкладкой, которыми в течение месяца «баловали» курсантов. Вместо утомительных маршей, во время которых осваивалась и основная программа, остались только стрельбы на полигоне, тренировочные схватки на свежем воздухе и, конечно, практика по взрывному делу. Не обделял своим вниманием бойцов и наш комиссар. Правда, здесь не обходилось без казусов. Во время вечерних политиформационных лекций утомленные курсанты, угревшись в теплом помещении, сразу впадали в спячку. Комиссар бесился и требовал переноса агитационно-просветительной деятельности на утренние часы.
– Никак нельзя, Глеб Евгеньевич, – убежденно доказывал я. – Курсанты еще не подготовлены должным образом. Через месячишко, когда окончательно освоятся с оружием, будем проводить ночные учения, вот тогда курсанты с утра в вашем полном распоряжении.
– Не выспавшиеся, они все так же будут дремать на лекциях, – горько заметил комиссар.
– Ничем помочь не могу, Глеб Евгеньевич, для меня важнее боевая подготовка, чем лекции о международном положении. В школу набирали в первую очередь людей политически грамотных и верных идеям коммунизма. Так что повременим с огранкой наших «алмазов». День лучше начинать с физических нагрузок, когда нет еще усталости и внимание предельно сосредоточено. Иначе нам не избежать большого отсева.
Действительно, за неполный месяц обучения у нас уже четверо бойцов выбыло из строя. У курсанта Михайлова при неловком обращении полыхнул взрывпакет, в результате чего парень остался без двух пальцев. Один из курсантов поломался во время скачек по пересеченной местности, а еще двое получили серьезные увечья во время тренировок по рукопашному бою.
Вообще-то я очень доволен работой Григория Дикова. Не человек, а легенда. Правда, только среди узкого круга заинтересованных лиц. Казак с Урала. Судя по восточным чертам лица, лихие предки Григория не чурались родства с местными аборигенами. С детства увлекался борьбой, а в последующем – рукопашным боем. Еще в 1904 году молодым парнем участвовал в обороне Порт-Артура. Попал в плен. В Японии по удивительному стечению обстоятельств попал на хозяйственные работы в школу боевых искусств, клана Токэда. Присматривался к тренировкам, полегоньку изучал язык и в какой-то момент смог показать себя, так что местные мастера удивились проворству русского паренька. Видимо, он смог чем-то покорить мастеров боевых искусств, раз они позволили ему в течение нескольких лет изучать технику айки-дзюцу. Вернувшись на родину, Григорий ничем не проявлял себя, ведя обычный образ жизни, но форму, очевидно, поддерживал. В Первую мировую войну был призван во второй срок и так и не попал на фронт. Зато в восемнадцатом году он оказался в поле зрения органов ЧК и с тех пор служил при нашей конторе.
Я частенько присутствовал на занятиях по ближнему бою. Иногда в виде разминки и для престижа сам принимал участие в схватках. Но только не с Григорием! Отношение Дикова к «чистой» схватке голыми руками было, мягко говоря, ироничным. О чем он не преминул сообщить на вводном занятии…
Серое зимнее утро. Утоптанная площадка позади казармы. Взвод курсантов топчется, стоя по краям круга. В центре площадки, сцепив руки за спиной, прохаживается Диков.
– Замерзли? – улыбнувшись сквозь вислые усы, внезапно спрашивает он. – Ничего, ребята, скоро согреетесь. Сначала только расскажите, как вы себе представляете ближний бой один на один?
Курсанты молча переглядываются, наконец Коля Дыхов – правофланговый взвода – несмело отвечает:
– Ну, значит, должны голыми руками поломать безоружного противника.
– Да? А зачем так сложно? Вы же разведчики! Во время операции каждый вооружен. Надо очень постараться, чтобы не найти оружия под рукой, даже если предположить, что все патроны расстреляны, а винтовка и нож куда-то затерялись. Оружием может послужить любой камень или палка. Если разведчик дерется голыми руками, значит, он полный раздолбай, и не думайте, что ваш противник окажется таким же. Моя основная задача и заключается в том, чтобы научить вас успешно действовать против вооруженного врага с помощью разнообразных подручных предметов.
Диков медленно пошел по кругу, внимательно всматриваясь в лица курсантов, и продолжал:
– Но, скажу прямо, даже у обученного бойца мало шансов выжить в схватке с опытным убивцем. Уверен, что мало кто из вас убивал вообще, даже стреляя с большой дистанции, а уж в ближнем бою участвовали единицы. Мало того, найдутся среди вас и такие, которые в своей жизни даже кролика не забили. И вот такой, возможно, прекрасно владеющий техникой боец, впервые насадив на штык своего супостата, вдруг чувствует запах крови и говна, вылезающего из пробитых кишок. Боец мгновенно слабеет, у него темнеет в глазах, и он не видит, как к нему подбирается другой противник. Я не хочу, чтобы вас прикончили в первом же бою. Поэтому помимо физической закалки будем закалять ваш дух. С завтрашнего дня и до конца обучения за вами закреплена полковая бойня. Забойщики не боятся запахов крови и испражнений. Ну а теперь о самом главном: главная составляющая победы над супостатом – собственное, я бы сказал, нестерпимое желание выйти живым из боя. Настроишься правильно – выживешь. Обучить такому невозможно, но есть приемы, с помощью которых можно создать необходимый перед боем настрой. Этим приемам я также постараюсь вас обучить…