Григорий оглядел замерзших курсантов:
– А теперь быстро сняли шинели и бегом марш, по периметру, вдоль забора…
Глава 13Константин Рукавишников. «Дан приказ ему на запад…»
«По вагонам!» – прозвучала команда, и все пришло в движение. Часть курсантов, запрыгнув в теплушки, с прибаутками, с веселым матерком принимали поклажу у своих товарищей. Коноводы осторожно заводили лошадей по перекидным мосткам в вагоны. Старшина Бурмин кричал на зазевавшихся было возчиков, доставивших необходимые нам грузы. С неба опять сыпал мелкий дождь. На ветке пристанционного тополя орала одуревшая от любовного пыла одинокая ворона. Командный состав, стоя под навесом несколько в стороне от платформы, молча взирал на это безобразие.
Школа ехала на полевые учения…
Предыдущие три месяца полигоном нашей неуемной деятельности служила обширная территория вдоль границы от поселка Гродеково до Турьего Рога у озера Ханка. Маршруты, надо сказать, не из легких, особенно по зимней поре, приходилось преодолевать в основном на лыжах при полной боевой выкладке. То есть с винтовкой, с приличным боезапасом, при холодном оружии и прочей амуниции, с минимальным пайковым довольствием на пять суток. Пулеметчикам было еще тяжелей, хотя во время движения путь за них торили другие.
По прибытии в намеченный район, невзирая на погодные условия, проводились учения, заканчивающиеся обычно боевыми стрельбами. Дважды наше подразделение участвовало в настоящих боевых операциях. Первый случай произошел без моего участия (уехал во «Владик» с отчетом, заодно супругу повидал), так что знаю только то, что имела место стычка с остатками белогвардейской банды, преследуемой пограничниками. В результате никто из наших бойцов не пострадал. Обстрелянные бандиты скрылись в прибрежных тростниковых зарослях у озера Ханка.
Неделю назад в бою с бандой Алексеева я принял непосредственное участие…
Весенняя распутица ограничивала наши передвижения по местности, поэтому на сегодня намечался короткий маршрут в район станции, где наши саперы будут отрабатывать закладку учебных мин (операция была согласована с железнодорожниками). Остальным курсантам предстояло пройти еще несколько километров до заброшенного хутора. В учебном плане у меня на сегодня значился штурм закрытых помещений. Первыми за ворота лагеря вышло боевое охранение – семь бойцов с командиром отделения. С самого начала наших походов я взял за непременное правило выпускать вперед разведку – каждый раз в новом составе. После каждого марша следовал вдумчивый анализ действий разведки. Так что на настоящий момент все курсанты имели представление о боевом охранении подразделения на марше.
День выдался теплым, солнечным и ветреным. «Весна. Скоро дороги подсохнут», – довольно заметил едущий рядом со мной Дима Знахарев и, радуясь такой мысли, наддав шенкелей своей кобыле, помчался в голову колонны. Весна, щепка на щепку лезет. А Митька вчера только вернулся из Владивостока, с супругой повидался. Вот и бесится от счастья – жеребец стоялый. Внезапно Митька, было придержавший шаг кобылки, снова наддал ей в бока. Крепкая лошадь, выпрастывая копыта из непролазной грязи, перешла на тяжелый галоп. Я сам невольно погрузил шпоры в бока своей коняги и через короткое время, обогнав колонну, увидел, что Митька о чем-то беседует с одним из наших разведчиков.
– В чем дело? – спросил я, осаживая свою лошадь в двух шагах от разведчика.
– Товарищ начальник школы, на станции что-то неладно. Я первым шел, как увидел, так сразу упал на обочину, наши за мной.
– Что ты увидел? – терпеливо спросил я.
– Двое в нашей военной форме волокли труп милиционера внутрь здания.
– Где командир отделения? – спросил Митя.
– Спрятались, наблюдают за станцией. Меня вас предупредить послали.
– Молодцы! – с чувством ответил я и тут же прокричал: – Колонна, стой!
– Думаешь, банда? – спросил Дмитрий.
– Думаю, не просто бандитское нападение. Это провокация. По расписанию, через полтора часа мимо станции должен пройти экспресс из Китая. Переведут железнодорожные стрелки – пойдет потеха. В экспрессе наверняка много китайских торговцев. Ограбят, пристрелят парочку, и вот пожалуйте бриться – международный конфликт. Поступим так…
Через час полсотни моих курсантов скрытно заняли позиции в ближайшем подлеске напротив станции. Я испытывал гордость за своих бойцов, не зря в течение почти трех месяцев мы их натаскивали в технике маскировки и скрытного передвижения. От нашей позиции до здания станции было рукой подать – не более ста пятидесяти метров. На перроне неспеша прогуливались четверо мужчин в форме командного состава Красной армии. На лавочке под навесом сидели еще четверо – все в гражданском, но явно вооруженные. На крыше не особо высокой водокачки расположился пулеметчик с «льюисом», хищный ствол которого я без труда обнаружил еще десять минут назад. Пулеметчик лежал, беспечно выставив напоказ дурную голову. Может, он и дурень в смысле маскировки, но в предстоящем деле может нас серьезно опечалить. С него и начнем отстрел. До водокачки метров двести. Попаду!
Я взглянул на часы, до прибытия экспресса оставалось менее двадцати минут, но никаких телодвижений со стороны противника пока не происходило. Ага, вот они чего ждали. Вдали показался неторопливо ползущий товарный поезд, и в этот момент я увидел двух женщин, вынырнувших из леса со стороны поселка. Местные пейзанки что-то волокли в корзинах, беспечно болтали, не замечая нависшей над ними опасности. Надо сказать, что бандиты действовали по-военному четко, лишь только сельчанки оказались на перроне, их взяли в «коробочку» и без разговоров затащили в здание станции. Ничем я в данный момент помочь им не мог.
Я ждал, когда группа моих бойцов, ушедшая в обход, займет позиции на краю леса, справа за станцией. С той стороны заросли кустарника доходили до здания станции. Думаю, появление моих ребят с фланга будет полной неожиданностью для банды. Главное, чтобы Дмитрий, возглавивший эту группу, раньше времени не высунулся. Пройдя станцию, товарняк взревел, быстро набирая ход, и скрылся за лесом. В тот же миг из здания вышел железнодорожник в сопровождении вооруженного бандита и скорым шагом направился к семафору. Через минуту сигнальное крыло взметнулось в запрещающем знаке и на всякий случай были переведены стрелки. Все, теперь экспресс застрянет намертво.
Прошло еще пятнадцать минут, а на перроне было все так же пустынно. «Хладнокровные, черти», – с невольным уважением подумал я и тут же передал по цепочке: «Стреляем залпом, сигнал – первый выстрел».
Наконец издалека послышался гудок паровоза, в следующее мгновение из распахнутой настежь двери стали выскакивать бойцы и разбегаться по перрону. Десять, пятнадцать, тридцать два. Похоже все. Я взял на прицел пулеметчика. Поезд тормозил, еще двадцать, тридцать секунд – и цели будут прикрыты. Все, больше ждать нечего, я плавно нажал на курок, голова пулеметчика дернулась и скрылась из вида. В следующее мгновение дружный залп смел значительную часть бойцов противника. Надо отдать должное – оставшиеся в живых мгновенно среагировали. Попадали, быстро расползлись по укрытиям и, несмотря на потери, ответили хаотичным огнем.
Поезд не дошел до перрона. Машинист явно не дурак, смог затормозить, не подставил свою голову под пули, которые в полном объеме свистели над нашими головами. Кто-то из курсантов вскрикнул. «Ранен или убит? Пора бы Митьке проявить себя» – пронеслось в голове, а в следующее мгновение я увидел силуэты двух своих бойцов, умудрившихся забраться на крышу здания. Четыре гранаты одна за другой полетели вниз. Грохот разрывов совпал с очередью, выпущенной из пулемета. Продольный фланговый огонь мгновенно переменил ситуацию. Несколько бандитов попытались укрыться в здание станции. Но огонь был плотный – последний беглец упал уже в дверном проеме. Из двух окон здания еще постреливали, но сектор обзора был явно мал, чтобы держать под контролем всю территорию перед станцией.
– Держать окна под прицелом! Не давайте им высунуться! – заорал я. – Приходько, беги к Знахареву, передай, чтобы к окнам со «слепой» стены подобрались и гранатами их, гранатами… Стой, мудила! Сам не лезь под пули, стороной обойди.
Курсант убежал. Ждем далее, ребята азартно постреливают по окнам. Вижу, как от леса, зачем-то пригнувшись, бегут трое, с ними Митька. «Прекратить огонь!» – звучит команда, и в уши наконец начинают проникать звуки, заглушенные хлесткой стрельбой. Пыхтит паровоз, слышны слабые стоны раненых, деревья, качающиеся под ветром, стучат ветками, где-то тревожно ржут лошади и… в следующий миг все перекрывает грохот взрывов внутри здания. Митька первым скрывается в проеме. Мои курсанты без команды срываются с места, бегут. Из здания – ни звука. Пора было и мне появиться на сцене.
Ах, как все плохо! Вот тебе и отработали штурм закрытого помещения… на практике. Результат удручает. Семеро гражданских лиц, в том числе телеграфист, убиты. Внутренние перегородки помещений наполовину разрушены, истыканы пулевыми отверстиями. Курсанты оказывают первую помощь раненым, вытаскивают наружу трупы.
Телеграфный аппарат с виду цел, да что толку? Телеграфист убит. Телефонные провода вырваны напрочь. Связи нет. Зато есть дежурный по станции, тот, что недавно переводил стрелки. Контуженный малость, но вполне трудоспособен. Склоняюсь над сидящим в углу железнодорожником и на всякий случай спрашиваю:
– Ты цел? Стрелки перевести сможешь? – Он явно не слышит, но на всякий случай испуганно кивает. – Ну, давай иди, – подаю руку и подталкиваю железнодорожника к выходу.
Выйдя на перрон, направляюсь в сторону состава. В руках у меня нет оружия, но скотина машинист держит меня под прицелом. Вообразил, что с помощью одинокого маузера меня можно остановить.
– Спокойно, парень. Видишь, я без оружия. – Для наглядности верчу поднятыми ладонями. – Сейчас переведут стрелки, и дуй дальше, – сказал я, подходя ближе.