Я и не сомневался – мои курсанты за пять месяцев обучения с пулеметами Дегтярева и Льюиса вполне освоились. Пока мы тут совещались, в моей голове созревало новое решение. Стоять на кордоне не имело никакого смысла. Разбивать отряд на мелкие группы и патрулировать границу вместе с пограничниками в поисках мелких контрабандистов совершенно непродуктивно, не для этого собирался отряд.
Наша основная задача – ликвидация крупных формирований, пытающихся нанести вред советской власти. Свое присутствие на границе мы обозначили. Вряд ли банды будут прорываться на нашу территорию в этом районе – не дураки. Особенно атаман Красницкий – образец умного и хитрого врага, заранее планирующего свои действия, имеющего на советской территории свою агентурную сеть. Уничтожение банды, на которую уже полтора года безуспешно охотятся войска забайкальского гарнизона, задача, достойная для нашего отряда.
Интересно, почему Красницкий не предпринимал новых набегов в течение лета? Какие-то внутренние проблемы? Вполне возможно, но не факт. Скорее Красницкий выжидает. Готовит крупную акцию. По словам Зимина за лето ни одного прорыва крупных банд на нашу территорию. Гарнизоны и войсковые команды пребывают в расслабленном состоянии. Не рыщут по проселкам в поисках злых бандитов. Одним словом, курорт, а не служба.
– Семеныч, ты наверняка в курсе, как доставляют золото с приисков, кто сопровождает, какое количество охраны?
– По долгу службы положено знать, – вздохнул Зимин. – В конце лета из Читы прибывают две вооруженные до зубов команды, штыков по тридцать в каждой. Едут по заранее намеченному маршруту от одной артели к другой. Недели за две управляются и обратно к станции.
– Они всегда по одному и тому же маршруту ходят?
– Ну, в общем-то, да. Так удобней.
– Ага, и для бандитов тоже.
– Ты хочешь сказать, что бандиты собираются напасть на конвой? – Семеныч от волнения привстал с пенька, лицо, его скривилось в кислой гримасе. Несладко ему придется, если Красницкому удастся ограбить государство в очередной раз. Хитрец – все лето дожидался, не беспокоя местные гарнизоны. Люди расслабились, а он сейчас как гром среди ясного неба нагрянет, ограбит – и был таков. Замысел хорош! Не надо терять время, грабя одну артель за другой, потом уходить от погони. Наверняка в прошлом году его банду изрядно пощипали поднятые по тревоге войска.
– Семеныч, а конвойные команды так и двигаются раздельно до самой станции?
– Нет, обычно обе команды проходят свой маршрут и соединяются в один отряд в станице Шелопугинской что на реке Унде. Оттуда чешут до Сретенска.
Команды, без сомнения, подходят к месту сбора с разницей в несколько дней, значит, Красницкий собирается уничтожить их по очереди. Наверняка на станции уже дежурят его осведомители. Значит, будем ждать весточки от пограничников, и как только банда прорвется через кордон, пойдем за ней следом. Во всяком случае, предполагаемый район боевых действий нам известен. Устроим засаду на засаду.
– Семеныч, а наши проводники на Унде бывали?
– Корней Самохвалов родом из тех мест. Не заблудимся.
В общем-то, вышло так, как я и предполагал. Через три дня к нам в стан на взмыленной лошади прискакал пограничник. Буквально свалившись с дрожащего скакуна, он несколько минут приходил в себя, и лишь опорожнив полную фляжку родниковой воды, выпалил:
– Банда примерно в сто пятьдесят сабель перешла границу в районе поселения Зоргол.
– Когда перешла?
– Под утро.
Я посмотрел на безоблачное небо. Полдень. Идут с десятичасовым отрывом. Впрочем, как говорил вождь мирового пролетариата: «Мы пойдем другим путем». Маршруты движения с проводниками мы заранее обговорили, и я их отметил на карте. Есть возможность не только сократить разрыв, но и обогнать противника, если только они именно на Унду идут…
Гладко было на бумаге, но забыли про овраги. А если короче, то Красницкий нас слегка опередил.
День только начинался, когда на бивуак вернулись посланные вперед разведчики. Трое всадников вынырнули из-за холма и, нахлестывая лошадей, во весь опор помчались к временному лагерю.
– Банда, командир! В полутора верстах! – едва соскочив с коня, выпалил старший дозора.
– Толком расскажи, где банда? – спросил подошедший Зимин.
Корней Самохвалов, здоровенный бородатый мужик, шумно высморкался, харкнул и, таким образом прочистив горло, уже спокойно ответил:
– На холмик надо подняться, там все и обскажу.
– Видишь, командир, гряда впереди. – Тыча пальцем вперед и заслоняя мне обзор, пробасил Корней.
– Увижу, если ты свою ручищу от оптики уберешь.
– Ну, так за грядой Унда и течет. Посмотри правее, видишь на склоне черные точки?
При взгляде через оптику черные точки превратились в фигуры людей: спешились, коней стреножили, стали лагерем.
– Корней, а ты ведь обещался, что мы банду опередим.
– Дык, кто же знал, что среди них тоже местные окажутся? Зато, гляди, вывел на них прямо как по ниточке, – ничуть не смутился наш разведчик.
Ладно, будем смотреть далее. Подсчитать точное количество бандитов не представлялось возможным, но даже по примерным прикидкам их было раза в полтора больше, чем нас. В принципе работать можно, главное, как к ним подобраться? Голая равнина впереди. Ага, вот справа от нашего холма глубокая балка. Доходит до самой гряды. Видимо, внизу небольшая речушка или ручей течет. В гряде прорезь – ручей впадает в Унду. Леса по краям немного. Если подобраться по балке?
– По балке не проберемся, заметят, – как бы отвечая на мой мысленный вопрос, сказал Зимин.
– Ничо, командир, доберемся, – встрял Корней. – На небо посмотри. Тучи брюхом по земле ползають. Счас снег пойдет.
– Ну что же, будем дожидаться снега или вечера, или конвойная команда подойдет, и бандитам будет некогда оглядываться назад, – решил я.
Корней был прав. Не успели мы спуститься с холма, как первые снежинки закружили в воздухе, а еще через пятнадцать минут видимость упала до ста метров. К этому времени первый взвод нашей маленькой армии уже выдвинулся в сторону балки. Прошло около часа, снегопад несколько утих, но видимость все же была плохая. От лагеря противника нас отделял пологий склон и примерно триста метров гребня плоской вершины. Посланные вперед разведчики вернулись как раз в тот момент, когда прозвучали первые выстрелы.
– Там наших зажали, готовятся к конной атаке. Похоже, наверху только два пулеметчика останутся, – доложил запыхавшийся Корней. Н-да… легче самому слазить и разведать обстановку.
– Корней, Семенов, Колобко, пойдете первыми, надо снять вражеских пулеметчиков.
В то время, пока мы одолеваем склон, стрельба в пойме реки нисколько не утихает, а, наоборот, усиливается. Уже прозвучало яростное «ура». Кавалеристы пошли в атаку. Стало слышно, как огрызается пулемет охраны и нестройными пачками бьют по нападавшим уцелевшие пока конвоиры.
Когда я забрался на гребень, снегопад практически прекратился. Оглядываюсь: всадники уже спустились вниз. Чтобы добраться до обоза, им предстояло преодолеть метров триста пятьдесят, и в этот момент смолк пулемет, сверху обстреливающий конвойную команду. Лишившись поддержки, всадники стали замедлять ход коней, спешились, залегли, коноводы стали выводить коней из-под обстрела, как раз в сторону прорези в холмах, откуда из балки вытекал ручей. Я полетел вниз как на крыльях и, еще не добежав, стал отдавать команды:
– Зимин, с первым взводом выходишь прямо на луговину! Пулеметчики наверх – выбрать позиции, обстрелять противника. Второй взвод, за мной, – последнюю фразу я выкрикнул, уже взлетая в седло.
Выбрались из балки и метров семьсот скакали галопом вдоль гряды, а потом наверх, на гребень и без остановки сразу вниз по пологому спуску. Спустились в низину, слева метрах в четырехстах река. Я придержал коня, чтобы оценить обстановку. Мимо меня пронеслись всадники во главе с Бурминым.
Так что мы имеем? Зимин со своим взводом разогнал коней и коноводов и теперь атаковал спешенных кавалеристов. В этот момент сверху ударили сразу три пулемета. А буквально через минуту второй взвод страшно заорал «Бей!», и бандиты не выдержали, кое-кто еще пытался огрызаться, отстреливаясь до конца, пока шашка всадника не доставала вояку, но большинство из них побежало – рассыпалось по пойме. Пулеметы смолкли, не стало слышно одиночных выстрелов, лишь страшное хеканье всадников на выдохе, когда они опускали клинки на беззащитные тела, матерщина, да пронзительные крики умирающих достигали моего слуха. Все же троим или четверым счастливчикам удалось поймать разбежавшихся коней, и двое из них теперь неслись в мою сторону. Что ж, придется и мне поработать.
Из деревянной кобуры достаю маузер (именной!). Быстро присоединил кобуру-приклад, пистолет снял с предохранителя, выбрал цель – метров двести пятьдесят до первого несущегося стороной всадника. Далековато, но попробуем достать.
«Ну, Васька, если не дернешься, считай, кусок сахара с сухарем на закуску заработал».
Три выстрела – первый всадник упал с лошади, не двигается, второй послал коня в сторону реки. Один, два, три, четыре выстрела, после пятого конь рухнул, придавив собой всадника. Одобрительно похлопал по шее коня: «Молодец, Васька, мужик».
Отсоединил кобуру и, не перезаряжая маузера (два патрона остались) поскакал к последнему «снятому» бандиту. Подъезжаю ближе – подмятый конем всадник не шевелится. Сломал себе шею при падении? Бывает, но вряд ли, слишком ловко он управлялся со своим скакуном. На всякий случай держусь настороже. До мертвого коняки оставалось с десяток метров, когда из-за лошадиного крупа взметнулась рука. Наши выстрелы прозвучали почти одновременно. Но именно почти.
Спусковой крючок у маузера выбирается намного легче, чем у нагана. Поэтому парень проиграл. Две пули в голове у него уже сидели, когда ответная пуля лишь слегка причесала мои отросшие волосы. Я спешился, удостоверившись, что мой противник мертв, огляделся по сторонам.