Бой закончился. К подножию холма сгоняли пленных, кто-то из бойцов ловил разбежавшихся лошадей, а кое-кто добивал раненых и мародерничал украдкой. Ну, время терпит, надо узнать, кого это я пристрелил. Судя по одежде – не рядовой бандит. Сначала обыскал кожаную куртку, прощупал слетевшую с головы покойного бекешу, выудил все из карманов английского френча. Не побрезговал пошарить в карманах галифе. В результате я стал обладателем увесистого мешочка с золотым песком, распухшего от денег кожаного портмоне, солидного документа с печатями и подписями на китайском языке. Пошарив в портмоне, я отделил зерна от плевел. Точнее говоря, триста находившихся там долларов попросту заныкал, оставив китайскую и советскую валюту в целости и сохранности.
И вовремя! Через несколько минут ко мне подошел Зимин и сказал, что, судя по описанию, это и есть сам Красницкий. В дальнейшем пленные подтвердили наши догадки, а документы указывали на то, что атаман помимо всего еще и офицер армии Чжан Сюэляна. Документик этот я тоже оставил при себе, в дальнейшем пригодится.
От станицы Шелопугинской шли с обозом. Вместе с конвоем доставляли на станцию Шилка около семи пудов золота, пленных и своих раненых. Конвойная команда сильно поредела – у них погибли тринадцать бойцов, плюс ранены были практически все. Потери в моем отряде были значительно меньшие: четверо погибли, еще семь человек было ранены. Банда атамана Красницкого перестала существовать, лишь пятнадцати бандитам удалось сдаться в плен.
В последний день октября наш отряд вернулся на Нерчинский завод, временно влившись в местный гарнизон. Оставив заботу, по размещению бойцов на своего заместителя, я побежал к своей Татьяне. Распахнув дверь и ударившись о низкую притолоку, шагнул в жарко натопленную комнату. Женушка сидела на скамье у горячей печи. Вязала какую-то детскую вещицу, сосредоточенно считала петли и в первый миг даже не заметила меня. Потом подняла голову и так и замерла с застывшей на лице полуулыбкой.
– Приехал!.. – прошептали наконец ее губы. – Два месяца не было. Уезжал в гимнастерке, приехал в полушубке, – зачем-то добавила она.
– Так зима же настала, – оправдывался я, а сам уже целовал ее лицо, губами снимая слезинки. – Вот гостинцев тебе привез, – добавил и с видом фокусника вытащил из кармана полушубка два лимона.
– Боже, это настоящее чудо! Я лимонов уже полгода как не пробовала!
– Подожди еще, сейчас разденусь, разберу мешок, у меня для тебя немало вкусностей приготовлено. Сейчас все организую. – Я метнулся на хозяйскую половину, отдернул занавеску и чуть не сбил с ног изнывающую от любопытства старушку. – Здорово, Аграфена Петровна, будь добра, самоварчик организуй.
– Чичас, чичас, Константин Сергеевич, как раз поспел. Мы и без вас кажный вечер с Татьяной Васильевной чаи гоняем, – затараторила старушка, потирая пострадавшее ухо. Татьяна с некоторым волнением наблюдала, как на столе возникают непривычные для здешних мест яства: мармелад, шоколадные конфеты, громадные краснобокие яблоки, сушеная дыня, копченая колбаса, сыр…
Бабулька торжественно внесла самовар и замерла при виде такой роскоши. Ловко перехватив кипящий самоварчик и оделив старушку кульком с карамелью, я развернул и легонько подтолкнул ее в обратном направлении. Сами управимся!
Бедная моя девочка! Полуприкрыла глаза, не столько ест, сколько наслаждается давно забытыми запахами деликатесов. Сильно изменилась, куда-то исчез аристократический овал – лицо расплылось, покрылось пигментными пятнами, фигура раздалась вширь, крупный живот нависал над низким столиком.
– Что, не нравлюсь? – с вызовом спросила Татьяна, заметив мой изучающий взгляд.
Я мягко переместился к ней поближе, нежно обнял, поцеловал и зашептал в ухо:
– Ну что ты, глупенькая, все женщины через это проходят. Ну-ну, не надо плакать.
Татьяна, всхлипывая, как в бреду, бормотала сквозь слезы:
– Одна, совсем одна, кругом чужие люди, тебя нет. Уехал – не дождешься. Кругом горы, снег, холодно. По ночам волки воют.
– Ладно, ладно, дорогая, я же приехал.
– Ты приехал? А завтра ты тоже будешь со мной? – Зло вскрикнула и опять заплакала навзрыд. – Ты даже не понимаешь, как это страшно, городской женщине, ни разу не зимовавшей, в селе очутиться одной средь чужих людей с таким вот довеском!
– Здесь же есть врач, интеллигентные люди, библиотека в конечном итоге, – скороговоркой нес я всякую чушь, поглаживая и целуя жену.
– Врач? Да здесь два коновала в больнице и оба каждый день пьяные.
– Мы что-нибудь придумаем, успокойся, дорогая…
Я не верю в случайности и совпадения. Все в этом мире предопределено. Тебе кажется, что ты сам рисуешь линию своей судьбы, но в конечном итоге ошеломленно замечаешь, что проложенная прямая увела тебя совсем не в том направлении, которое ты заранее намечал…
Мое обещание супруге, что что-нибудь придумаем, исполнилось на следующий день. Я как раз собирался пойти проведать местное начальство, познакомиться и заодно договориться о продовольственном снабжении, когда в дверь деликатно постучали.
– Войдите, – подала голос Татьяна.
– Здравствуйте, хозяева. Константин Сергеевич, ты уже собрался? Это кстати, – вошедший в комнату Зимин неуклюже раскланялся с хозяйкой и подался назад в сени.
Выйдя на улицу, я с удовольствием глубоко вдохнул морозный воздух и бодро зашагал в сторону заводоуправления.
– Такое дело, командир, – подстраиваясь под мой шаг, коротконогий Зимин даже забежал вперед. – Неделю назад пограничники груз золота перехватили. Двое сопровождающих в перестрелке были убиты. Третий ранен и не годен для допроса.
– Золота много было?
– Четыре пуда. С Дарасунского рудника то золото.
– Откуда известно? – удивился я.
– Есть у нас опытные старатели. По цвету и еще каким-то признакам могут определить, с какого месторождения золото добыто. Существует еще лабораторный анализ. Я не в курсе, как определяли, но факт: золото с Дарасунского рудника. Короче, делом придется заниматься мне.
– Ты хочешь сказать, что уходишь из отряда?
– Да какое там «уходишь»! Зимой нам особо нечем заняться будет. Подумай сам: прииски хорошо охраняются. Добыча рассыпного золота – работа сезонная. Мехов еще не добыли, сезон только начинается. Контрабандистам в начале зимы здесь делать нечего. Бывает, буряты или монголы скот угоняют, но вы же сюда не для того прибыли, чтобы жопу морозить из-за какой-то паршивой угнанной телки?
– Что ты предлагаешь?
– Поехали со мной в Дарасун, Сергеич! Я в следственной работе не мастак. Мне больше пристало шашкой махать или в крайнем случае допросить кого надо. А в бумажках я не разбираюсь – всего три класса церковно-приходской школы окончил.
– Вроде бы Дарасун к другому району относится? – спросил я.
– Зато бандиты с золотом перехвачены в нашем районе. Да разве сам бы я напросился? – горько заметил Зимин.
Хитрит Зимин. В жизни не поверю, чтобы он без опыта оперативной работы в нашей сфере дослужился до должности оперуполномоченного по району. Я со своей грозной бумажкой ему нужен в качестве громоотвода. Впрочем, мне и самому не хотелось оставаться на зимовку в столь диком краю.
– Думаешь, Бурмин и без нас справится? Ладно, согласен, только с женой переговорю – не хочу ее здесь одну оставлять.
Татьяна на удивление легко согласилась на переезд.
– В Шилке, конечно, лучше. Все не эта глухомань. Там хоть железная дорога имеется. А ты, правда, будешь меня навещать?
– Честное слово, Тань. Каждую неделю два дня – твои. От рудника до станции меньше восьмидесяти километров. Вот только не растрясет ли тебя в дороге?
– Перетерплю как-нибудь.
– Да, это золотой концентрат, так называемое «черное золото» с Дарасунского рудника, – подтвердил прибывший из Читы геолог горнорудного управления.
– А как вы это определили? – полюбопытствовал я.
– Понимаете, в зависимости от примесей золото имеет характерный цвет. Я несколько лет работал на Дарасунском месторождении, поэтому могу с такой уверенностью утверждать, что золото именно оттуда…
Пошел третий день, как наша маленькая группа добралась до поселка Шилка. Маленькая группа – это Зимин, я, Колобко и Семенов. Последние двое – бывшие курсанты из моего отряда, взяты в качестве «агентов на подхвате», сообразительные, ловкие, технически грамотные. Оба – прекрасные водители. Семенов к тому же в свое время учился в школе горного дела.
С первого дня я приказал своим товарищам соблюдать некоторую конспирацию, поэтому и оделись в дорогу в гражданскую одежду. Пришлось, правда, представиться председателю поселкового совета, но от этого никуда не уйдешь. Во-первых, нам нужна была свободная от хозяев жилая площадь. Во-вторых – связь с Читой. Телефонная связь с городом у председателя была.
К тому же прочитав грозное предписание об оказании нам всяческой помощи, председатель тут же поселил нас в новом доме, из которого недавно убыл на поселение в Сибирь бывший хозяин. Богатый дом принадлежал торговцу скотом и еще не был окончательно разграблен местным пролетариатом. Нашлись и кровати, и печи в доме не были разнесены по кирпичикам. Мало того, в доме имелся водопровод и ватерклозет. Наличие последнего даже умилило мою жену, похоже, она довольна.
После беседы с геологом собрались всей группой на мужской половине составить план дальнейших действий. Я веско так начал излагать свои мысли:
– Схему утечки золота представляю себе так: после обогащения руды добытое золото учитывается и попадает в хранилище. Именно на этом этапе и происходит хищение. Кто замешан? Количество участников пока неизвестно, но я точно знаю, что без содействия со стороны охранников и учетчика хищение невозможно, без них воров давно бы поймали. Впрочем, для окончательного вынесения вердикта стоит все же осмотреться на месте. – Я оглядел присутствующих, ожидая вопросов.
– С чего начнем? Может, сразу учетчиков повяжем? – предложил Зимин.