– Ли, это надо осмыслить, – сказал Григ, не особо рассчитывая на успех. – Давай прогуляемся, поболтаем на свежем воздухе? Там и дождь кончился…
Капли застучали с новой силой. Трудно тягаться с самоуверенностью безумца.
– Льет как из ведра, – не согласился Ли. – Григ, мы же друзья! Ты поймешь!
Он закатал рукав, обнажая крепкий бицепс.
– Хочешь, попробуешь первым? – спросил он с надеждой.
Кати с улыбкой потрогала его за руку, что-то спросила взглядом.
– Или Кати, если на твой взгляд это правильнее, – добавил Ли.
– Ли, это не для меня, – сказал Григ.
– Может быть, Роберта? – продолжал Ли. – Роб, ты же не против?
– Ли, ты спятил! – не выдержал Григ. – Опомнись! Ты же человек, ты живешь где-то в Австралии, ты служил в силах специальных операций, тебя учили справляться с гневом!
– Я не гневаюсь, – обиженно ответил Ли. – Я… я просто расстроен.
Он действительно выглядел огорченным. Но через мгновение улыбнулся.
– Придется тебе помочь, Григ… Кати, одному мне будет сложно.
Кати послушно кивнула и взяла молоток поудобнее.
Изменять себя – очень редкий дар. И уж тем более в центральных кварталах города. И тем более в доме другого Сноходца.
Единственное, на что рассчитывал Григ – это был квартал Телесной Радости. Здесь и без того размыты границы дозволенного.
Стать крупнее здесь, наверное, не смог бы и Халк. А вот измениться в пределах отведенных природой размеров можно было и попробовать.
Главное – не ошибиться.
Григ изменился.
– Ой… – сказала Кати, расплываясь в улыбке. И шагнула к Григу.
Как бы ни изменил ее Филипп, основой симулякра было сознание юной девушки. А все девушки любят пушистиков и мультики.
Панда улыбнулась.
Кати протянула руку.
Пищеварительная трубка, значит?
Панда жрет бамбук. Тридцать килограммов долбаного крепкого бамбука в день! Чтобы прожевать такую кучу щепок, нужны очень, очень крепкие челюсти.
Григ взревел и укусил Кати за руку.
Кости хрустнули будто ветки. Симулякр закричала, попыталась ударить его молотком – Григ отбил удар лапой, бросил Кати на пол, уперся ногой в живот, дернул головой. Рука симулякра оторвалась. Григ отбросил ее, оскалился, глядя на Ли.
– Вот, вот! – закричал тот в упоении. – Давай!
Кати визжала, катаясь по полу и оставляя за собой кровавый след.
– Открой дверь! – проревел Григ. – Открой, псих!
– Ешь ее! – кричал Ли. – С нее не убудет, она так сделана!
Григ пошел на него на четырех лапах, скалясь и еще надеясь испугать.
Но такие психи либо пугаются сразу, либо не боятся ничего до конца.
– Ну, поиграем! – Ли перехватил нож поудобнее. Глаза у него возбужденно блестели. – Только ты и я! Победитель съедает побежденного! Чур, я победитель…
Окно за его спиной с грохотом разлетелось градом стеклянных осколков и щепок.
Туша мастифа налетела на Ли со спины, повалила. Следом пулей мелькнула такса, крошечные челюсти защелкали, будто садовые ножницы. Рука Ли, сжимавшая нож, оказалась обгрызенной и порванной в лоскуты.
– Нечестно! – с обидой выкрикнул Ли, вставая и стряхивая с себя мастифа будто плюшевую игрушку. – Значит, так? Нечестно играем? Как дикари кусаемся?
Он тоже менялся!
Безумие дало ему то, что Григ с гордостью считал своим уникальным даром.
Одежда на Ли лопнула, плечи, и без того широкие, раздались. Кожа обросла густым рыжим волосом, челюсть выдалась вперед, зубы укрупнились, на глаза наползли надбровные дуги.
Кем он себя вообразил?
Первобытным человеком?
– Неандертальцы не были людоедами, кретин! – рявкнул Григ, готовясь к решающей драке.
Ли зарычал. Вероятно, он не знал и того, что неандертальцы умели говорить.
Грига больно ударило в спину – Кати кончила орать, поднялась и принялась молотить его молотком, зажатым в уцелевшей руке. Большая часть ударов проходила вскользь, но все-таки это было больно.
Мастиф ходил вокруг Ли, тоже готовясь к атаке. Под шкурой перекатывались мощные мускулы.
Ли, к сожалению, ничуть не выглядел напуганным.
Григ отмахнулся от Кати, откинув ее к стене. Симулякр замерла, размышляя. А потом бросилась к Августу-Роберту, занесла над его головой молоток. И выжидающе замерла.
– Дура, ему это нипочем! – рявкнул Григ. Слова из глотки панды выходили басовито, весомо. Кати заколебалась.
Григ посмотрел на таксу, смирно сидящую за спиной мастифа. Вздохнул. И мигнул, разрешая.
Такса засеменила ножками, разбегаясь. И взвилась в воздух, прыгая на Ли.
Неандерталец заревел, разворачиваясь к ней и готовясь ударить на лету.
Такса раскрыла рот.
Это походило на мультик – узкая мордочка таксы все расширялась и расширялась, до размера Ли, зубы тоже росли, теперь на Ли неслась лишь огромная зубастая пасть, где-то на конце которой болталось пушистое тельце и короткий хвостик.
Ли издал лишь один нечленораздельный звук, ухитрившись выразить и ужас, и восхищение одновременно, когда пасть захлопнулась вокруг него и стремительно сжалась. Такса тяжело рухнула на пол, замерла, потом громко пукнула.
И виновато посмотрела на Грига.
– Некоторые маленькие собачки уверены, что они очень большие, – сказал Григ, глядя на Кати. Кровь у той уже не текла, а культя руки, кажется, начала отрастать. – Самоуверенность, знаешь ли, это очень важный фактор в Снах.
У симулякра задрожали губы. Она опустила руку с молотком, глядя на таксу. Спросила:
– Папа? Где папочка?
Григ, вернувший себе прежний облик, помахал рукой перед носом.
– В каком-то смысле – здесь.
– Он вышел? – тупо спросила Кати.
Симулякры тоже сходят с ума, когда теряют цель существования.
– Да, – сказал Григ. – Полагаю, что уже вышел.
Он глянул на таксу и добавил:
– Ай-яй-яй.
Но не очень строго, поскольку несварение может случиться с любой пищеварительной трубкой.
Пройдя мимо Кати, он взял Августа-Роберта за руку и толкнул дверь. Та легко открылась.
Дождь кончился.
На листьях деревьев сверкали капли воды, трава искрилась росинками, в небе повисла радуга.
– Идемте, – сказал Григ собакам. – Не стоит задерживаться, Филипп может почуять странности в своем квартале.
– А мне что делать? – спросила вслед Кати.
– Сиди и жди, – велел Григ.
– Папочку?
– Да. Папочку и мамочку.
Где-то вдали пропел горн, и Григ занервничал. Огляделся в поисках какой-нибудь оказии, которая могла случиться в растревоженном Сне. Они тут слишком многое натворили, чтобы квартал Телесной Радости не захотел от них избавиться.
Среди деревьев обнаружилась одинокая лифтовая кабина.
– О, – сказал Григ. – Идем.
Вместе с Августом-Робертом и собаками они едва втиснулись в кабинку. Створки неплотно сошлись, оставляя пригодные для наблюдения щели.
– Куда? – спросил Август-Роберт.
Григ с сомнением посмотрел на панель, украшенную сотней кнопок, подписанных непонятными символами.
– Да куда угодно жми, не ошибешься.
Сквозь щель он уже видел высокого человека, шагающего через сад.
Август-Роберт ткнул в одну из кнопок.
Лифт поднялся в воздух, замер метрах в двадцати над землей. А потом, слегка раскачиваясь, заскользил вдаль, будто кабинка канатной дороги.
Снотворец в саду пристально смотрел вслед. Потом погрозил кулаком.
Скорее всего, он мог бы их остановить. Но, насколько Григ знал, Филипп любил честную игру, и успевший убежать противник мог рассчитывать на фору.
– Ты как? – спросил Григ.
Август-Роберт хлюпнул носом, на миг прижался к нему и тут же неловко отстранился.
– Да уж, – согласился Григ. – Черт, а я ведь с ним много лет дружил! Я его считал своим лучшим другом в Снах! Каково? Ты представляешь?
Такса под ногами смущенно опустила мордочку.
Пока летающий лифт (был ли он подвешен к тросу, снабжен двигателями наподобие коптера или летел сам по себе, подобно тому, как летают в Снах дети и драконы, – так и осталось непонятным) двигался прочь от квартала Телесной Радости, Григ размышлял.
Картина складывалась неприятная.
Милая умная Мария не смирилась с позорной гибелью на Пустоши и снова зарылась в свои книги. Обратив во время похода внимание на Августа-Роберта, она заинтересовалась странным ребенком. Быстро выяснила, что это не настоящий подросток-Сноходец, а сотворенный век назад симулякр (ах, что мешало самому Григу заинтересоваться этим вопросом!). Пришла к выводу, что мальчик может куда больше, чем считали Снотворцы, – и сообщила им об этом.
Что же ей было обещано? Вечная жизнь в Снах, скорее всего.
Но тут Снотворцев ждала неудача – Август-Роберт оказался не так прост. Он узнал или почуял внимание к своей персоне, сбежал и укрылся у спятившего к тому моменту Ли. Безумие Сноходца мешало Повелителям Снов найти симулякра. И тут Марию опять осенило (Григ был уверен, что идея исходила именно от нее). Она нашла его, подкараулила в Магазине и мимоходом сообщила, какая судьба ждет Августа-Роберта. Значит, была уверена, что Григ решит его найти. И Григ не подвел, нашел…
А Снотворцы, включая доброго старого Ганса, подыгрывали. Ждали.
Григ вздохнул и покачал головой.
Ну что тут скажешь?
Они ведь по-своему правы. Если таинственный Артефакт угрожает всей Стране Снов – стоит ли этого симулякр? Он ведь не живой ребенок. Тут и Достоевский бы задумался!
Да и погибнет ли он в процессе деконструкции?
Григ, конечно, рисовал в своем воображении что-то столь же отвратительное, как воплощенные фантазии Ли. Какие-то острые ножи, дисковые пилы, крючковатые железяки и прочие атрибуты маньяка. Но что, если Снотворцы просто протянут к мальчику свои могущественные длани, и тот спокойно расскажет им все, что знает и даже сверх того? А потом вприпрыжку побежит на пляж, радостный и избавленный от необходимости время от времени таскать Спираль Снов за пределы Города? Марию Снотворцы наградят вечной жизнью в Снах (ведь Артефакт способен на это!), потом уничтожат Спираль Снов… и… и все будет хорошо.