Вал Кон приближался к поезду, и свет был у него за спиной. Даже не слишком меткий стрелок в такой позиции не промахнулся бы. Она проверила его узор и обнаружила, что в нем высветилось несколько уровней, и к нему прибавился тот изгиб, который она связала с ощущением опасности. Но он все равно продолжал бежать. И через несколько мгновений он окажется под выстрелом лиадийского пистолета.
«Все расчеты побоку, Робертсон», — сказала она себе и скользнула вперед, приготовив нож.
Ее мелодия снова изменилась. Она стала плотнее, искристей и невероятно бдительной, словно Мири неожиданно перешла к роли, где интуиция, рефлексы и намерения невыразимо важнее мысли.
Словно она… охотится.
Вал Кон ускорил бег, выжимая из себя максимальную скорость и не думая об опасности. Контур заработал на полной мощности, поясняя, что с вероятностью 0,85 она выслеживает агента, оценивая в 0,35 возможность, что после первого столкновения с ним она проживет больше минуты, и в 0,2 — что она вообще останется жива.
«Мири, Мири, Мири! — Он напряг всю силу воли, пытаясь говорить с ней так, как с ним говорил Шан. — Мири, НЕ НАДО!!!»
Не похоже было, чтобы она его услышала. Ее песня выровнялась в плато, сконцентрировалась — и превратилась в копье.
С воплем в сердце, с холодной определенностью в мыслях Вал Кон задействовал все резервы своего существа, ощущая, как Л-апелека, программы экстремального поведения и отчаяние обеспечивают энергией еще один бросок вперед. Интуиция заставила его прибегнуть к маневру — и в следующую секунду он увидел вспышку. Одна пуля прорычала у его уха, вторая — вспорола рукав куртки.
Клинок Средней Реки был свободно вложен в специальные наручные ножны, откуда мог за долю секунды скользнуть в руку. Впереди — и все еще так далеко! — он увидел агента с поднятым пистолетом. На него летела Мири, низко пригнувшись, стремительная и беспощадная. В руке у нее блеснул нож. Вся сила ее атаки пришлась на руку, в которой агент держал пистолет. Нож ударил сверху вниз…
И пистолет отлетел в сторону.
Агент стремительно принял защитную стойку, но не смог воспользоваться позицией — Мири увернулась, нырнула вниз и нанесла низкий удар, попытавшись сбить его с ног. Успев вовремя перегруппироваться, она отбросила его нож, который серебряной дугой улетел в темноту.
Мири изогнулась, приземлилась на ноги и парировала следующее нападение — неуловимо стремительное — приемом, которому ее обучил он. Агент не ожидал встретить знакомый контрприем: он на секунду замешкался, поскользнулся на снегу и вывернулся, словно пытаясь сохранить равновесие. Его горло оказалось открытым, незащищенным.
Вал Кон откуда-то нашел силы еще ускорить свой бег. Он не осмеливался крикнуть, боясь отвлечь ее внимание. Вопреки всему он надеялся на то, что агент поскользнулся по-настоящему.
Мири рванулась вперед, заглотнув наживку.
Агент принял уверенную стойку, воспользовался ее весом и инерцией, нагнулся, повернулся и завершил убийство с уверенностью прекрасно обученного бойца.
Мири взлетела вверх, перелетела через его спину, описала в воздухе дугу — худенькая рыжеволосая кукла в синей куртке с капюшоном — и рухнула на утрамбованный снег.
И осталась лежать совершенно неподвижно.
Вал Кон услышал собственный вопль — и у него в руке оказался нож. Агент нагнулся, чтобы удостовериться в своей победе, — и вдруг отшатнулся, давясь и задыхаясь. Черт побери корабль, черт побери всю родню, и Лиад, и вселенную, и жизнь… Занесенный вверх кристаллический клинок блеснул в луче света — и Вал Кон прыгнул вперед, чтобы разделаться с убийцей своей жены.
Пушечное ядро ударило его под колени, опрокинув в снег, и над ухом у него раздался дикий крик:
— Не приближайся к нему! Это «облако» — яд!
Он перекатился и вскочил на ноги. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы показать ему, как агент выхватил из снега нечто, блеснувшее металлом. Мири закончила перекат и снова рванулась к нему, завалив набок.
Тихо кашлянул пулевой пистолет — и тело Мири сначала напряглось, а потом бессильно обмякло.
Он был жив. Второго выстрела не последовало — ни для того, чтобы завершить первое убийство, ни чтобы попытаться начать следующее. Вал Кон передвинул отяжелевшую Мири и посмотрел через рассыпавшиеся по его лицу яркие волосы. Агент стоял примерно в трех шагах от них, держа пистолет наготове и с выражением совершенно неагентского недоумения на лице.
Вал Кон перевел взгляд на свою спутницу жизни, обнаружил слабый пульс за запястье — и липкое пятно, просочившееся сквозь куртки и рубашки до его кожи. Это могла быть только кровь. Ее кровь.
Осторожно, благоговейно он выскользнул из-под нее и с ловкой неспешностью встал на ноги лицом к агенту. Клинок Средней Реки был демонстративно на виду, готов к убийству. Твердо держа пистолет в руке, агент перевел на него широко открытые мягкие глаза, но, казалось, не обратил на него особого внимания. После мимолетного колебания Вал Кон шагнул вперед, вытянул руку и отнял пистолет. Мужчина заморгал, но не пытался сопротивляться.
— Мне надо было кого-то застрелить, — проговорил он, и интонации высокого лиадийского выдавали недоумение и смятение. — Я не могу толком вспомнить… Мне надо было застрелить… кого-то…
— Что вы и сделали! — отрезал Вал Кон властным тоном. — Дайте мне ваш меднабор!
Агент ошарашенно потянулся к поясу, залез рукой под куртку и протянул меднабор Вал Кону.
Он выхватил приборчик у лиадийца из рук и стремительно повернулся к хрупкому телу на снегу.
Пулевое отверстие оказалось над правой грудью. Дрожащими руками он закрыл входное и выходное отверстия и обрызгал повязку антисептиком. Боги, боги — так близко! И он может оказать ей только самую примитивную первую помощь — хоть это и лучше, чем то, что мог бы предложить какой-нибудь местный медик. Но для уверенности, для полного и быстрого выздоровления ее необходимо было поместить в капсулу автоврача.
— Она серьезно ранена? — спросил у него за спиной агент.
Вал Кон повернулся, не вставая с колен.
— Достаточно серьезно, — ответил он, сумев держаться почти нормально.
Он проанализировал смягчившийся взгляд агента, его полусонное лицо и свободную позу. Мири сказала — «облако». Память услужливо воспроизвела отрывок из лекций: «Летакронаксион, разговорные обозначения — „облако“, „лета“, „момент“. Ингибитор памяти. Продолжительность действия от одного до двенадцати часов. Физиологическая зависимость наряду с психологической потребностью наркомана спрятаться от болезненных ассоциаций делают летакронаксион одним из самых смертоносных запрещенных наркотических средств».
Вал Кон вздохнул:
— Как ваше имя?
Агент явно удивился, но замаскировал это поклоном первого знакомства.
— Тиль Фон сиг-Алда, — представился он, как положено. — Клан Ругаре.
— Хорошо. — Вал Кон заглянул в глаза с неестественно расширившимися зрачками и не увидел там ничего, кроме откровенного недоумения. — Где ваш корабль?
Недоумение усилилось.
— Мой… корабль, сударь? Я… Ругаре не… У меня нет корабля… в собственности. Я — наемный пилот, если у вас есть корабль, но нет желания самому им управлять…
Вал Кон прервал его. Интонации высокого лиадийского ясно указывали на то, что он не желает продолжать разговор.
— Понятно.
Мири необходимо получить помощь. А автоврач настолько превосходит все, что может предоставить местная больница…
В самом Джилле больницы не было — ближайшая находилась в соседнем городе, в тридцати милях к юго-востоку. Его ум и сердце кричали, что это слишком далеко. Пульс под пальцами был слабым, неровным. Он снова посмотрел на агента, пытаясь вспомнить, не знали ли его инструкторы какого-нибудь — любого — способа вывести человека из облачного забытья.
Спустя несколько мгновений он сдался. Если инструкторы агентов и имели ключ, которым можно было отомкнуть разум, окутанный «облаком», то они не стали делиться им с курсантом Вал Коном йос-Фелиумом. Однако было нечто еще…
Он медленно выпрямился, внимательно следя, чтобы оставаться между Тиль Фоном сиг-Алдой, из Клана Ругаре, наемным пилотом и агентом перемен, и Мири Робертсон, спутницей жизни, напарником, возлюбленной и другом. Темные затуманенные глаза следили за ним, а на удивительно беззащитном лице ясно читалось отстраненное недоумение.
— Вы знаете, кто я? — требовательно спросил Вал Кон.
Его собеседник продемонстрировал свое неведение, отвесив полупоклон:
— Сударь, я сожалею…
— Я — Вал Кон йос-Фелиум.
Он внимательно искал искру узнавания, надеясь, что принятые агентом стимуляторы относятся к категории самых сильных и что их дозы окажется достаточно, чтобы ускорить выведение «облака» из организма.
Сначала лицо и взгляд агента оставались пустыми, но потом до него медленно дошел смысл услышанного.
— Клан Корвал? — неуверенно спросил он.
— Вот именно, Клан Корвал! — рявкнул Вал Кон. — А та дама, которую вы застрелили в своей страстной потребности кого-то застрелить, — это моя спутница жизни! Как у вас только рука поднялась? А теперь вы говорите мне, что у вас нет корабля, когда мне прекрасно известно, что он у вас есть, и из-за своего смертоносного упрямства лишаете меня пользования автоврачом! Вы что — хотите, чтобы моя спутница жизни умерла? Вам хочется, чтобы вся тяжесть счета пала на вашу голову? — Он придвинулся к агенту, и ему показалось, что в глубине невозможно темных глаз забрезжила крупица разума. — Разве вам не случалось слышать легенды, как сводит счеты Клан Корвал? Эти рассказы правдивы, все до одного!
— Да! — В голосе агента зазвучали насмешливые нотки. — Просто ужас: тот счет, что был предъявлен Клану Племиа!
Вал Кон улыбнулся.
— Мой брат — человек сострадательный, — тихо проговорил он. — Вы думаете, я тоже окажусь таким?
Агент метнулся вперед и в сторону: все его мышцы снова стали действовать слаженно и быстро. Вал Кон повернулся и сделал захват, но почти сразу же потерял преимущество: его противник упал, сделал ложный выпад — и встал, держа в руке миниатюрный пистолет. Вал Кон застыл неподвижно, наблюдая за глазами противника, которые снова начали меняться.