— Ты по-прежнему любишь ее?
— Ум-м-м.
Нелл захлебнулась от горя:
— Вот как? Ты…
Гейб вздохнул, приподнялся на левом локте, отодвинулся, и она упала на постель.
— Нет, — ответил он, — не так, как тебя, И поцеловал ее.
Нелл так растерялась, что не отпустила его; даже когда поцелуй закончился.
— Не так, как меня?
— Я люблю тебя. Не так, как Хлою. По-другому.
«Он любит меня!»
— Правда? А почему?
«Зачем спросила?!»
— С Хлоей было легко. Хлоя была милая. Хлоя делала то, что ей велели. Хлоя никогда никому не причиняла неприятностей.
— А теперь скажи что-нибудь хорошее обо мне, — потребовала Нелл.
— Ты сводишь меня с ума, — объявил окончательно проснувшийся Гейб. — Никогда не делаешь, что тебе говорят, оспариваешь любое мое распоряжение, и мне чертовски хочется, чтобы ты одумалась. Бесишь меня так, что я начинаю орать, а потом смотрю на тебя и не могу насмотреться. И знаю, что никогда не насмотрюсь. Если я спускаюсь в офис и тебя там нет, весь день летит к дьяволу. Если день паршивый, то ты скрашиваешь его, как солнышко. Я…
— Я люблю тебя. — Нелл села и стиснула ему руку. — Как никого и никогда. С тобой я сильная. По-настоящему, без притворства. С тобой меня не гложет чувство вины неизвестно за что.
— Милая, при чем здесь я? — улыбнулся он. — Ты такая и есть на самом деле.
«Да, он помог мне стать самой собой».
Она сжала его лицо ладонями и, переполненная любовью, поцеловала.
— Прости за допрос третьей степени. Я больше не буду тебе мешать, честное слово. Спи.
— Черта с два от тебя дождешься. Разбудила, теперь убаюкивай.
Он опустил ее на подушки, и Нелл обняла его.
«Он любит меня, и это навсегда», — подумала она, хотя знала, что все может случиться, жизнь впереди долгая.
Она закрыла глаза и отдалась его ласкам.
Проснувшись, Гейб попытался сообразить, что его разбудило, и увидел Марлен — та сидела в конце кровати, навострив уши. Интересно, когда это такса успела к ним забраться? Наверное, ждала, пока они перестанут барахтаться, боясь, что ее ненароком раздавят, и дождалась. Марлен обладала редкостным чувством самосохранения. Гейб погрозил пальцем собаке и закрыл глаза, чтобы спать дальше. Но тут услышал приглушенный вопль.
— Какого черта? — Гейб скатился с постели и схватил брюки.
Нелл лениво пошевелилась:
— Наверное, это Дорис.
К тому времени как Гейб оделся, Дорис уже колотила к ним в дверь. Гейб щелкнул замком.
— Что? Что такое?
— Подвал, — выдавила Дорис. — О Господи!
— Что? — повторил он.
— Морозильник.
На этом, видимо, ее словарный запас кончился, потому что она завизжала как резаная. Он передал Дорис с рук на руки Нелл, осторожно вошел в соседнюю квартиру и спустился по крутой лесенке в подвал. Прошел мимо стола, заваленного венками из сосновых веток с шишками, открыл узкий высокий морозильник и отшатнулся, с трудом сдержав крик.
На него смотрело обескровленное лицо Линни.
— И давно? — спросила Нелл, когда отбыла полиция, опечатавшая дверь Дорис, а сама Дорис уехала к сестре, заявив, что больше не проведет ни единой ночи в этом доме. — Давно она там?
— Очень. — Гейб налил в стакан «Гленливета». — Думаю, с прошлого сентября. Она ведь собиралась встретиться с адвокатом после того, как поговорила с тобой. Верно?
— По крайней мере так она сказала. — «С прошлого сентября. Я жила рядом с ее трупом». — И больше мы ничего о ней не слышали.
Гейб протянул стакан:
— Выпей. На тебе лица нет.
— Ты не сказал полиции об «О и Д», — заметила Нелл и послушно сделала глоток.
— Насчет шантажа? Это всего лишь предположение, а не факт.
— А присвоение чужих денег? Тоже не факт?
— Что ты хочешь сказать?
— Ты защищаешь Тревора, но не себя.
— Нет, просто дал полиции информацию, которой располагал. Им нужны факты, а не догадки.
— Не хочешь, чтобы пятнали имя твоего отца. Боишься, что Линни шантажировала Тревора и Джека насчет смерти Хелены и что полиция пронюхает, кто ее убил.
— Не лезь в то, чего не понимаешь, — отрезал Гейб и снял с вешалки пальто. — Нужно поговорить с Райли. До встречи.
Нелл подошла к окну и проводила взглядом отъезжавшую машину. Почему такой умный человек никак не может отрешиться от прошлого?
Она покачала головой, погладила шелковистую головку Марлен и попыталась не думать ни о Линни, ни о ком другом. И без того повсюду так много боли…
Марлен прижалась к ее ногам, и Нелл немного успокоилась.
На следующий день подруги завтракали в «Платане».
— Она замерзла? — поразилась Марджи. — Какое счастье, что я никогда не пользуюсь морозильником! Это Стюарт настоял, чтобы его купили, поскольку любил стейки, но, мне кажется, свежие продукты намного полезнее.
Сбитая с толку Нелл уставилась на нее. Сюз кивнула на стакан с оранжевым напитком.
— «Мимоза», — пояснила она. — Марджи заказала как раз перед твоим приходом.
— Будь Линни вегетарианкой, — провозгласила Марджи как ни в чем не бывало, — осталась бы в живых.
— Морозильник был не ее, а квартирной хозяйки, — напомнила Нелл. — У Линни не было своего морозильника.
— Гейб сказал, у нее на лбу синело что-то вроде синяка. Она была похожа…
Нелл содрогнулась, представив, какой вид был у замороженной Линни, и Марджи подвинула ей «Мимозу»:
— Прими. Полегчает.
Нелл схватила стакан. Зубы застучали о стекло.
— Что с тобой? — удивилась Сюз. — Я и не знала, что вы были так близко знакомы.
Нелл поставила стакан на столик.
— Вовсе нет. Я провела с ней всего одно утро. Но мне она понравилась. Настоящий борец. Правда, дралась грязно, но, думаю, ее противники лучшего не заслуживали.
— Какие противники? — спросила Марджи. — Она с кем-то поссорилась?
— По мнению Гейба, она кое-кого шантажировала, — пояснила Сюз.
Нелл поспешно пнула ее в щиколотку. Не стоит Марджи знать, что жертвы шантажа — ее отец и жених.
Марджи грустно уставилась в пустой стакан.
— Меня тоже однажды шантажировали.
— Что? — хором воскликнули Нелл и Сюз.
Марджи помахала официантке:
— Еще «Мимозу», пожалуйста.
— Кто тебя шантажировал? — спросила Нелл.
— Лучше черный кофе, — велела Сюз.
Официантка взглянула на Марджи и ушла.
— Так кто же? — повторила Нелл.
— Какая-то женщина, — вздохнула Марджи.
Официантка вернулась, налила ей кофе и ретировалась.
Марджи пояснила:
— Она требовала двадцать тысяч долларов. Но у меня таких денег нет. Бадж твердит, что я должна объявить Стюарта мертвым, пока окончательно не разорилась, но мне это кажется неправильным. Ведь Стюарт не умер, а пропал без вести. По крайней мере я так думаю.
— Марджи, — осторожно поинтересовалась Сюз, — почему с тебя требовали двадцать тысяч?
— Она заявила, что это я убила Стюарта. — Марджи вынула из сумки термос и подлила в кофе соевого молока. — И что, если я ей не заплачу, она всем расскажет. — Отхлебнув кофе, Марджи снова добавила молока. — Вздор какой! Будто у меня с ней полно общих знакомых. Да пусть рассказывает своим друзьям все, что угодно!
— Ты так сильно его ударила? — спросила Сюз.
— Когда? — осведомилась Нелл.
— Не важно! Так или иначе, я не собиралась знакомиться с ее компанией.
Нелл устало вздохнула:
— Когда она звонила?
— В прошлом году.
Марджи поставила чашку и принялась за яйца.
— Я никогда не готовлю их дома, потому что с голландским соусом так много возни!
— Когда именно в прошлом году? — уточнила Нелл.
— Хм-м-м… Перед тем, как ты нашла работу. Я как раз волновалась, что ты ничего не ешь, и искала рецепт сырных блинчиков. Она требует денег, а я рассматриваю картинку. Смешно, правда? Кстати, Нелл, ты любишь блинчики?
— Марджи, — терпеливо повторила Нелл, — когда она звонила?
Марджи сосредоточенно нахмурилась:
— Когда ты устроилась в агентство?
— В сентябре.
— Значит, это был август. Да вы не волнуйтесь, она больше не звонила.
— Ты кому-нибудь рассказала? — встревожилась Нелл.
— Папе и Баджу. Они в один голос заявили, что это чья-то глупая шутка. Бадж посоветовал наплевать и забыть. Так я и сделала. — Она отпила кофе и вдруг охнула. — Неужели это была Линни?
— Трудно сказать, — пожала плечами Нелл. — Но Бадж прав: все закончилось.
— Бадж всегда прав, — пожаловалась Марджи. — Твердит, что мы поженимся, как только я объявлю Стюарта мертвым. Представляете, какая проблема? Если мужа признают мертвым, мне придется сказать Баджу, что я не хочу выходить за него, и что тогда будет? Нельзя мне еще одну «Мимозу»? Пожалуйста.
Сюз посигналила официантке и заказала три коктейля.
— Себе тоже? — удивилась Нелл.
— Это все морозильник, — призналась Сюз. — Мало того, что ее убили, так еще и заморозили! Какой кошмар!
— На самом деле все гораздо хуже, — сказала Нелл. — Гейб считает, что от удара по лбу она не могла умереть. Похоже, сперва оглушили, потом засунули в морозильник.
Сюз зажмурилась:
— О Боже!
— Совсем как Джек! — выпалила Марджи. — Заставлял тебя сидеть в огромном пустом доме и запрещал работать. Он и тебя хотел заморозить до смерти.
Лицо Сюз жалко сморщилось.
— Заткнись, Марджи, — прошипела Нелл.
Марджи обиженно заморгала.
— Прости, — смутилась Нелл. — Просто Линни… Мне она понравилась. Я чувствовала себя такой дурой из-за того, что около двух лет ничего не делала и только скорбела по Тиму. А она держала удар, старалась взять реванш.
— Не называй себя дурой, — мрачно сказала Сюз. — Я прекрасно понимаю, каково тебе было.
— Я думаю, именно потому, что Линни не сложила крылышки, ее и убили. Вот и решайте, что лучше — смириться или погибнуть?
— Женщин куда чаще убивают знакомые мужчины, чем незнакомые, — заметила Марджи. — Это было в передаче Опры[29]