— Вам на сегодня назначено?
— Нет, но я не нуждаюсь в предварительных договоренностях. Просто скажите ему, кто ждет в приемной.
Секретарша какое-то время колебалась, но было нечто такое в Дане, что заставило ее решиться. Она надавила на кнопку селектора и передала сообщение.
— Он вас примет, — сказала она Дане. И уже начала подниматься из кресла, но детектив взмахом руки дала понять, что она может оставаться на месте.
— Мы с Бобби старые приятели. И я хорошо знаю дорогу в его святилище.
Дана прошла по узкому коридору мимо офисов, где сидели многочисленные помощники знаменитого адвоката, затем остановилась в дверях огромного кабинета, украшенного дорогими полотнами и снимками Бобби с богатыми и знаменитыми мира сего. За столом размером с взлетно-посадочную полосу сидел толстый мужчина с зализанными крашеными черными волосами в элегантном сером костюме в мелкую полоску. Под воротником белоснежной шелковой сорочки галстук-бабочка в красно-белый горошек, из нагрудного кармана под левым лацканом торчит уголок белого шелкового платка.
Шац прекрасно помнил свою последнюю встречу с Даной.
— Мне, что, охрану вызвать? — шутливо осведомился он.
— Не стоит, Бобби. Не собираюсь в тебя стрелять — по крайней мере, сегодня.
— Что ж, уже хорошо.
Дана уселась в кресло с высокой спинкой — из окна открывался вид на купол Капитолия.
— А ты неплохо устроился, — заметила она.
Шац пожал плечами.
— Удается сводить концы с концами.
— Будешь сводить еще лучше, если Хорас Блэр станет твоим клиентом.
— Нет уж, спасибо. Одного раза вполне достаточно, — ответил Бобби.
— Так ты с ним работал?
— Было дело. Десять лет тому назад. Имел такое «счастье» представлять интересы Хораса в суде, когда его привлекли за вождение в нетрезвом виде.
— Ах, ну да, правильно! Вроде бы, как раз тогда он и встретился с Кэрри Блэр?
Шац кивнул.
— А в чем была проблема?
— В моем клиенте. Кэрри Блэр выступала от стороны обвинения, и у нее был один свидетель, арестовавший Хораса офицер полиции. Во время перекрестного допроса я из него просто котлету сделал. И мы бы непременно выиграли, если б не проклятая любовь с первого взгляда. Хорас возьми да по уши втрескайся в эту самую Кэрри. И решил сознаться во всем, покаяться, лишь бы только ей потрафить. — Шац удрученно покачал головой. — Я делал все возможное, чтобы отговорить его от чистосердечного признания, но он не принял это к сведению. И во время перекрестного допроса признался, чтобы произвести впечатление на Кэрри. Я был просто в отчаянии, готов был биться головой об адвокатский столик. Но все равно не помогло бы.
— А я всегда думала, что для защитника на первом месте интересы его клиента, — с едва заметной улыбкой сказала Дана.
Даже через десять лет Шац был не способен оценить весь юмор ситуации.
— Просто я не люблю проигрывать. Как бы там ни было, но защищать Хораса Блэра я больше не собираюсь. К тому же у него уже есть адвокат, Чарльз Бенедикт.
— Это верно, но только он не должен быть адвокатом Блэра. Ты должен.
— А тебе-то какое дело до этого Блэра?
— Считаю, что его подставили, и хочу, чтобы ты помог мне это доказать.
Шац откинулся на спинку кресла, переплел пальцы рук и уставился на Дану.
— И кто же его, по-твоему, подставил?
— Чарльз Бенедикт.
— Слушаю тебя внимательно.
— Скажи, Бобби, что тебе известно о скипетре Оттоманской империи?
Шац внимательно слушал рассказ Даны о поисках скипетра и том, что за этим последовало.
— Да, ничего себе историйка, — протянул он, когда Дана закончила.
— Вот именно. Ну, какие будут мысли?
— Думаю, ты убедила меня в невиновности Хораса. И в том, что виновен Бенедикт. Но как ты собираешься доказывать невиновность Блэра, если Бенедикт до сих пор является его адвокатом?
— Ключ к этому делу — ты уж извини за каламбур — заключается в ключе с отпечатками пальцев Блэра, найденном полицией в могиле Кэрри. Если это Бенедикт убил Кэрри, он должен был избавиться от ключа до того, как захоронил ее, но не знаю, была ли у него возможность это сделать. И у меня есть план, как это выяснить, но тут ты должен мне помочь. И первый шаг, который мы должны сделать, это уговорить Хораса Блэра отказаться от услуг Чарльза Бенедикта и нанять вместо него тебя.
— И как, интересно, ты собираешься это сделать?
— Встретиться с Хорасом Блэром и убедить, что его адвокат хочет его подставить. А для того, чтобы такая встреча стала возможной, я должна переговорить с Джеком Праттом, его юристом по гражданским делам. Он единственный, кому, кроме Бенедикта, разрешено видеться с Блэром. Ты ведь с ним знаком. Сможешь устроить встречу?
Глава 50
— Спасибо, что пришли, Чарли, — сказал Рик Хамада.
— Всегда рад вас видеть, Рик, — ответил Бенедикт, усаживаясь в кресло напротив прокурора. — Итак, чем продиктована необходимость нашей встречи?
— Делом Блэра. Вы даже отдаленного представления не имеете, какие ушаты всякого дерьма выливают мне на голову с того момента, как мы арестовали вашего клиента.
Бенедикт улыбнулся.
— Ну, почему же. Небольшое представление все же имею.
Хамада отвечать улыбкой не стал.
— Да, наверное. Поскольку наверняка именно вы организовали звонки от губернатора штата, мэра, всех прочих политиков штата Вирджиния и округа Колумбия, которые получали деньги от Блэра.
— Не я, — возразил Бенедикт. — Я в таких высоких кругах не вращаюсь.
— Тогда, наверное, это Джек Пратт делает за вас всю грязную работу.
Чарльз пожал плечами.
— Если и так, то без моего ведома. И еще страшно сожалею о том, что вас достают этими звонками. Однако вы так и не сказали, по какой причине я здесь.
Хамада надул щеки. Затем шумно выпустил воздух.
— Мне приказали предложить мистеру Блэру сделку. Это не моя идея. Лично я считаю свою позицию в этом деле очень сильной. Если б я только смог заполучить копию добрачного соглашения, тогда я бы выиграл его без проблем, но получить ее никак не получается. Манкузо обеспокоен тем, что мы не сможем доказать мотива без этого соглашения, о содержании его известно от нашего единственного свидетеля Барри Лестера. Манкузо нервничает. Ему не нравится, что для доказательства виновности такого видного клиента, как ваш, используются показания какого-то мелкого жулика. Лично я считаю, что Лестер вполне справится. Но я здесь не начальник. Я подчиненный.
— Ну, и что же вы предлагаете?
— Блэр сознается в непредумышленном убийстве, и тогда мы снимаем обвинения в убийстве первой степени. Я сказал Манкузо, что он совершает ошибку, но я не единственный, кто страдает от этих грязных звонков.
— Интересно…
— Даже больше, чем просто интересно, Чарли. На мой взгляд — чистой воды распродажа по бросовым ценам.
— Что ж, передам это предложение своему клиенту, посмотрим, что он скажет.
— А потом сразу ко мне. Могу дать вам только два дня. По их истечении предложение о сделке снимается.
Юристы поболтали еще немного, затем Бенедикт ушел. Как только дверь за адвокатом Блэра затворилась, Хамада позвонил Фрэнку Санторо и сообщил:
— Он только что ушел.
— И куда, как думаете, направился? — спросил детектив.
— Понятия не имею.
— Но вы заставили его задуматься о добрачном контракте?
— Да, разыграл все как по нотам. Теперь остается лишь ждать. Посмотрим, сработает ли ваш план.
— Нет, нет и нет! И речи быть не может! — сказал Хорас Блэр.
— Ну, по крайней мере, хоть подумайте о предложении. Хамада еще не решил, будет ли требовать смертной казни. Даже если нет, вам грозит пожизненное заключение. А так — всего десять лет. А с вашими связями вы, скорее всего, выйдете на поруки гораздо раньше и при первой же возможности.
Лицо Блэра точно окаменело, все мышцы напряглись. Он покраснел от гнева и уставился на Бенедикта.
— Хочу, чтобы вы, наконец, поняли. Я свою жену не убивал! Я невиновен, и не стану признаваться в том, чего не совершал, даже если этот Хамада обвинит меня в переходе через улицу в неположенном месте. Ясно вам или нет?
Бенедикт вскинул обе руки, показывая, что сдается.
— Эй, Хорас, сбавьте обороты! Я на вашей стороне. Я на все сто процентов верю, что вы невиновны, просто исполняю свой долг. И обязан довести до вашего сведения предложение стороны обвинения. Иначе меня просто выгнали бы из коллегии адвокатов.
— Что ж, вы свой долг исполнили, и я не вижу необходимости в дальнейших обсуждениях этого вопроса.
— Так и передам Хамаде.
Блэр все еще злился, когда пришел охранник и отвел его в камеру. Бенедикт был разочарован. Он достаточно хорошо изучил личность Блэра и ожидал, что миллионер не примет предложения, но все же маленькая надежда, что это случится, в нем жила. Если б Хорас согласился, он значительно облегчил бы тем самым жизнь ему, Чарльзу Бенедикту. Но так уж она устроена, эта жизнь. Далеко не всегда легкие решения преподносятся вам на блюдечке с голубой каемочкой.
Глава 51
Хорас Блэр выглядел просто ужасно. Волосы всклокочены, лицо небритое, под глазами залегли темные круги. Накануне вечером охрана поместила в его блок какого-то сумасшедшего, и тот выл, как собака, на протяжении нескольких часов, пока окончательно не выдохся. Еще больше усугубили ситуацию другие заключенные — они орали и на этого психа, и на охранников тоже. Блэр пытался уснуть, закрыл голову подушкой, но крики, вой и шум все равно были слышны, заснуть не удалось, и он чувствовал себя совершенно разбитым.
Хорас привык к тому, что постоянно чем-то занят, а потому вынужденное безделье в тюрьме переносить было крайне трудно. Но ему ничего не оставалось, кроме как просиживать долгие часы, думая о своем деле. Если заснуть не удавалось, он перебирал в уме вещественные доказательства, приведшие его за решетку. Большинство из них просто в голове не укладывались. Все эти странные анонимные наводки. Потом револьвер, которого он никогда не видел до тех пор, пока Фрэнк Санторо не понес его к самому его носу. То же относилось и к другим уликам, найденным полицией в багажнике его автомобиля. И еще Барри Лестер! Каким образом этот жалкий хорек мог узнать об условиях добрачного соглашения и о месте захоронения Кэрри? Но больше всего беспокоил его этот чертов ключ с отпечатками пальцев. Как мог ключ от входной двери оказаться в могиле убитой Кэрри?