– Каких, – нашел нужным уточнить официант?
– Слегка обглоданных, трехдневной давности.
Третий мужчина, в сером полосатом костюме, светло-фиолетовой рубашке и полосатом же галстуке оттенков синего цвета, задумчиво посмотрел на официанта, сощурив глаза, и сказал после долгой паузы:
– Мне, пожалуйста, еле теплой воды с накипью в хрустальном бокале, триста тридцать два миллилитра.
…тонкий дымок поднимался из трубки моего собеседника…
Официант вернулся удивительно быстро и принес на идеально чистых фарфоровых тарелках в точности заказанное. Мужчина в голубом костюме достал из внутренних карманов пиджака по очереди три больших тускло-зеленых пачки и положил на поднос официанта. Мужчина в коричневом расстегнул портфель, выложил на поднос две значительно более толстых пачки и кивнул мужчине в сером костюме.
После этого он сказал:
– У меня к вам еще просьба. Почешите, пожалуйста, мой подбородок.
– Я не хочу больше этого слышать, – сказал я моему собеседнику. – И я не хочу ходить с этим огромным ухом. Даже если его никто не будет замечать.
Тот выпустил из ноздрей дым и сказал:
– Тогда просто ударьте по уху щелчком пальца, желательно побольнее.
Я послушался его.
Ухо зашевелилось, вздрогнуло пару раз и отделилось от меня. Оно стало быстро складываться пополам и распрямляться и, таким образом хлопая, висеть в воздухе. Повисев так с полминуты, оно полетело, порхая неторопливо, к столику троих полных мужчин.
Тем временем официант слегка почесал подбородок мужчины в коричневом костюме и взялся за поднос.
Мужчина что-то сказал ему с недовольным выражением лица, на что официант безразлично пошевелил губами. Лицо мужчины исказилось гневом, он оскалил зубы… Официант еле притронулся кончиками пальцев к его подбородку снова. После этого мужчина достал из чемодана целый брикет зеленых бумажек и неохотно положил на поднос.
Во время этой сцены ухо подлетело слишком близко к столику, и мужчина в голубом костюме ударил его вилкой. Ухо упало на стол. Мужчина в голубом костюме что-то сказал мужчине в коричневом костюме. Тот открыл чемодан, показал содержимое и развел руками. Мужчина в голубом костюме обратился к мужчине в сером костюме. Тот виновато потупил глаза. Мужчина в голубом костюме ощупал все свои карманы и глубоко задумался. После этого он со скорбным выражением лица взял окровавленное ухо и положил на поднос официанта поверх пачек и брикетов. Лицо официанта на секунду просияло радостью и в следующий миг снова стало безразличным. На лицах двух других мужчин теперь можно было прочитать возмущение: они что-то быстро, наперебой говорили мужчине в голубом костюме.
– Да, – сказал мой собеседник, и я непроизвольно вздрогнул. – такая необходимость существует.
Он глубоко затянулся, подержал дым и выпустил большое облачко, загородившее для меня его лицо и столик троих полных пожилых мужчин. Дым постепенно рассеивался, и сквозь его остатки угадывались очертания того странного столика. Сутулого официанта уже не было, не было и подноса. И не было большого портфеля. За столом сидели трое полноватых мужчин в повседневных деловых костюмах, лет сорока или сорока пяти, но точно не старше. На столе перед ними стоял графин с соком, прозрачный большой чайник зеленого чая, сандвичи; дымилась тарелка супа.
– Если бы на все и везде цена была обоснованной, – продолжил он свою мысль, – и лишь немного более высокой, чем диктует необходимость, человечество не смогло бы существовать. Психике человека нужен канал, чтобы выводить вовне порабощающие образы, страшные мечты и сладостные, но грязные фантазии. Эти вещи требуют разрядки. Также и в обществе – бессмысленные пристрастия, странности, желание вспыхнуть и быстро сгореть, желание нанести вред самому себе и своему положению в обществе – должны получать разрядку.
– Я, признаться, вас не понимаю, – ответил я. На самом деле я слушал невнимательно, я был занят тем, что ощупывал и мял со всех сторон свое ухо.
– Вы же знакомы с играми, вы должны понимать. Представьте, что вы предприниматель, и ваша дама так мечтает о великолепной, но очень дорогой машине. И вот вы работаете по четырнадцать часов семь дней в неделю, придумываете новые схемы развития бизнеса… короче, выкладываетесь на сто процентов. Скоро или, возможно, не очень скоро у вас на руках появляются нужные деньги, очень приличные деньги, и вы делаете женщине подарок ее мечты. Как вы почувствуете себя, если за день до покупки узнаете, что эту великолепную машину теперь можно купить по цене пакета чипсов?
– Мой мир будет разрушен до основания.
– Вам не привыкать.
– Я сейчас ответил на ваш вопрос.
– А я просто сказал фразу, – грустно улыбнулся собеседник, – нам пора бы идти обсудить мое предложение.
– Да, пожалуй. Но сначала я доем, с вашего позволения, и выпью вина. Вы хотите вина? − мне чрезвычайно не хотелось идти к его фургону.
– Да, – ответил он. Я люблю хорошее вино.
Вино принесли как раз, когда я справился с сандвичами и остывшим кофе. Мой собеседник еще только поднял бокал и начал нюхать вино, а я уже выпил все залпом.
– Мы столько времени здесь сидели, куда же так торопиться теперь? – поинтересовался мой собеседник.
– Торопиться или медлить – это понятия, не связанные с тем, как быстро и какими глотками я пью вино, – ответил я, – они определяются количеством заказанных бокалов.
Я посмотрел на часы. Было уже три часа дня. Я пожалел о том, что согласился угостить этого человека, и пожалел о том, что заказал вино.
– Что ж, я кажется вас понимаю. Прошу у вас прощения, что отнял у вас так много времени. Вы могли бы утолить голод значительно быстрее, – он говорил и медленно наклонял бокал. – Тут многое сказалось: и шумная компания студентов, и трое полных мужчин, и моя назойливая трубка, – густое вино из его бокала полилось рубиновой струйкой на скатерть. – Видимо, табачный дым вызвал у вас такую сильную жажду, что вам захотелось вина. Я прошу у вас прощения за потраченное время.
С этими словами он перевернул бокал, и по всей скатерти расплылось красное пятно.
– Официант, – закричал я и ладонью стукнул по столу.
Время шло…
Когда официант принес счет, и я потянулся к своему бумажнику, собеседник мой проявил удивительную скорость реакции. В воздухе мелькнули две голубые бумажки, и в следующую секунду папка с счетом оказалась в руках официанта.
– До свидания, – сказал мой собеседник и сразу обратился ко мне. – Все, уходим, пойдемте поговорим о деле.
– И переведите свои часы на один час назад: они у вас чудовищно спешат, – прибавил он, когда мы выходили из кофейни.
Одна единственная пуля
Мы оба молчали, пока не дошли до «фургона». Я колебался: заходить в фургон или вежливо попрощаться и уйти? Но когда я увидел, что фургон − «Газель» вишневого цвета, я вспомнил рассказ Димы и понял, что мой новый незнакомец может знать о домике и судьбе моего предшественника очень много. Решение было принято: я оставался.
Он открыл заднюю дверь и пригласил меня жестом внутрь. Здесь вдоль стен стояли большие ящики из полированного дерева, на них лежали футляры, обитые зеленым и черным бархатом. Был здесь и несгораемый сейф. Мой незнакомец торопливо закрыл дверь изнутри на ключ, включил свет. Стало ярко, как в химической лаборатории. Газовые трубки слепили глаза.
– Итак, парадигматик. Я – торговец оружием. Мне есть, что предложить вам, – сказал он энергично. И следа не осталось от его холодного презрения и безнадежной иронии. Как же сильно порой на человека влияет родная территория, где он делает свое дело.
– Очень интересно. Зачем же мне оружие? Чтобы застрелить жалкую дворняжку, мыкающуюся по станциям метро − я правильно понял из нашего телефонного разговора?.. Было бы лучше сначала найти ее.
– Вы обязательно ее найдете. Будьте в этом уверены.
– А какие у меня есть основания вам верить?
– Никаких.
Мы помолчали.
– Почему вы думаете, что я не могу справиться с собакой без вашего оружия? Это же всего лишь трясущаяся голодная дворняжка!
– Что ж, если вы так самоуверенны, я могу предложить вам этот замечательный пистолет марки «Осторожность». Он раскрыл передо мной небольшой футляр, и в белом свете трубок приятно заблестела черненая сталь.
– Постойте, – как можно тверже сказал я, – прежде чем впаривать мне ваш товар, ответьте на простой вопрос: что такое эта собака? почему я не смогу поймать ее и придушить голыми руками? – что-то было не так, я чувствовал; мелькнула мысль: «я точно вошел в дверь автомобиля ?»
– Хорошо. Смотрите, маленькие дети играют в «колдунчики». Вы, наверное, знаете? И бывает, когда кого-то догоняют, он может пять раз за игру (по крайней мере, мы так играли) присесть, скрестить руки и сказать: «Я в домике».
– В домике?! – я схватил пистолет, взвел курок и прижал ко лбу торговца оружием. В тишине я слышал только ровный мощный стук своего сердца и… и звуки автомобилей за стеной фургона, – что вы знаете обо мне и моем до… что вы знаете? что за намеки?
– Спокойнее, – очень медленно и размеренно, тихим голосом произнес торговец. – Пистолет заряжен, так что спокойнее. Слушайте внимательно, я просто привел пример того, что убегающий в какой-то момент, к неожиданности преследователя, может стать неуязвимым. Собака в этой игре убегающий. Вы, впрочем, тоже, но бежите не от собаки. Поэтому вам нужно мое оружие.
– Хорошо, – сказал я, но не опускал пистолет; меня начала одолевать дрожь; она пошла от коленок и дальше по всему телу; и вот, меня уже колотило всего, и рука, державшая пистолет, ходила из стороны в сторону.
– Теперь отодвинь палец от курка хотя бы на сантиметр. У тебя трясутся пальцы. Отодвинь палец, – напряженно сказал он, я послушался. – Хорошо. Еще несколько секунд, и мое тело, скорее всего, лежало бы на полу у твоих ног, а я как личность уже не существо