– А он тебе зачем? – Варяг выхватил меч из ножен.
– Закончить то, что когда-то начал. То, что его мать испортила. – Старик опустился на заросший мхом пенек и посмотрел на княжича с жесткой улыбкой. – Они тебе не всё рассказали. Потому что не всё знали. Огнева не просто моей ученицей была, она из рода древних ведунов, которые когда-то всю эту землю под своей пятой держали от имени Чернобога. Никто не смел им перечить. Потом, правда, сюда пришли служители других богов, по одному их перебили. Но одна ветвь осталась – Огнева как раз из нее. Я долго ее искал, а когда нашел маленькой девчушкой несмышленой, взялся обучать.
Мальчишка Стипко несколько раз ударил кресалом о кремень, высекая искры, потом подул на затлевшую хвою, разгоняя огонь.
– И все было бы хорошо, но Огнева внутри оказалась обычной бабой, – скривился ведун. – Увидела батьку твоего – и поплыла. Влюбилась, а потом еще и понесла. Вместо того, чтобы его покорить, сама покорилась. А затем, когда родила, примчалась ко мне и потребовала, чтобы я ее и тебя в покое оставил.
– И ты ее убил за это? – Сеслав смотрел на деда, чувствуя, как до боли сжимаются его кулаки.
– Не за это. А за то, что она тебя от моих глаз спрятала. Когда я понял, что она уже не помощница мне, решил через тебя продолжить – кровь древних через Огневу и тебе передалась. Но она навет наложила, сделала так, что я не мог до тебя дотянуться, не мог подчинить себе тебя. Моим ты можешь стать, только если сам, по своей воле, придешь сюда, на капище. И не раньше чем тебе шестнадцать исполнится. Поэтому и пришлось ее убить – я надеялся, что с ее смертью этот навет спадет. Но он не спал.
– И он сам сюда пришел, – тихонько выдохнул Местята.
– Да. По своей воле. И ты ему помог прийти, варяг, – засмеялся ведун, вставая. – Я больше года ждал в той деревне, с того дня, как ты в нужный возраст вошел. Притворялся простым стариком. Дождался, как видишь. И проводил тебя сюда, проследил, чтобы ты никуда не свернул.
– А зачем ты тогда всех наших поубивал? – Сеслав не отрывал глаз от старика, ожидая от него любой подлости. – Что они тебе сделали?
– Ну, во-первых, они сами друг друга поубивали…
– Не лги! Если бы ты мороки не наводил, они были бы живы!
– Это правда, да. – Ведун погрел ладони над разгоревшимся огнем. – А ты бы не стал защищать свой дом от непрошеных гостей? Не надо было тебе, Местята, их с собой звать. Глядишь, они бы уже ехали в свой Царьград, живые.
– Стой! – вспомнил Сеслав. – Не сходится! Если ты хотел проследить, что мы не отступим, зачем сбежал из деревни?
– Да если честно, не особо хотелось вместе с вами по лесу бродить. Поэтому мы и шли чуть позади, Стипко все время подглядывал. – Ведун погладил двупалой рукой по голове мальчишку, вставшего рядом с ним. – И если бы эта ведьма не попробовала помешать и не повела вас там по кругу…
– Так это не ты, получается, нас кружил?
– Она, ведьма. Несколько раз пыталась мне помешать, да не смогла, – засмеялся дед. – Кстати, золота у меня тут нет, ни к чему оно мне. Так что зря ваши друзья надеялись поживиться.
– И что теперь? Ты же знаешь, что я тебе его не отдам. – Местята шагнул вперед с занесенным над головой мечом.
– Да мне без разницы, что ты там себе мнишь. – Старик смотрел на варяга без страха.
Сеслав, глядя на невозмутимого деда, чувствовал, как в висках застучали боевые барабаны. Перед его глазами мелькали лица погибших товарищей, сложивших головы по воле этого вот ведуна, для которого человеческая жизнь не стоила, судя по всему, ни гроша.
– Я Чернобогу служу, парень! Как и ты вскоре будешь, – со значением в голосе произнес ведун. То ли читал его мысли, то ли Сеслав, не замечая, произнес это вслух. – Знаешь, варяг, что это за бог?
– Бог смерти, – кивнул Местята, покрепче сжимая рукоять меча. – Бог разрушения.
– Не просто разрушения. Он стирает с земли то, что уже отжило свое. То, что стало ненужным.
– Так это значит, Крыжан стал ненужным? – зарычал Сеслав, вскидывая меч. – Жерех? Оскол? Бруни? Устюг?
Княжич бросился вперед, чтобы мечом разрубить ведуна на две части. Чтобы отомстить и добыть голову, за которой сюда пришел. Он уже почти видел, как клинок рассекает пополам тощее тело старика, который даже не шелохнулся. В отличие от его ворона, взмывшего вверх и бросившегося Сеславу в лицо. Черная птица принялась бить его крыльями, клевала в лицо, стараясь попасть в глаза.
– Ах ты ж, курва! – Местята кинулся на подмогу княжичу, тоже попытался ударить ведуна мечом.
– Не глупи, Местята! – вновь засмеялся ведун. – Я же твое имя знаю. И тут, на капище моего бога, я в полной силе.
Одноглазый, сам того не желая, без сил опустился на колени перед стариком, выронил меч из непослушной руки. А ведун, подойдя почти вплотную, поднес обезображенную руку к лицу варяга.
– Ты же должен был видеть то, чего не видят другие, Местята. Но не сумел воспользоваться этим умением, не обернул его, чтобы спасти других. Не смог княжича спрятать от меня. А то, что стало ненужным, должно умереть.
Длинным ногтем указательного пальца ведун надавил на единственный глаз старого воина – сперва слегка, потом сильнее и сильнее. Местята завыл от боли и схватился за лицо. Тогда старик взмахнул рукой – и варяг повалился на землю, зажимая ладонями обе пустые глазницы.
– Теперь ты, парень! – ворон, послушный взмаху хозяина, отлетел в сторону. Сеслав отер кровь со лба, повернулся к врагу с поднятым мечом.
– Зачем ты это с ним сделал? – княжич указал на наставника.
– Поучил немного, – пожал плечами ведун. – Больше не будет считать себя умнее других. Если не будет глупить, останется здесь и тоже будет мне служить. Не захочет – пойдет куда глаза глядят. Ну, то есть куда-то пойдет, не видя куда.
– Я все равно тебя убью! – Сеслав приближался к деду с поднятым оружием. – За всех них! И за мать!
– Ничего ты не сделаешь! Теперь ты полностью мой! – Старик поднял руки перед собой.
И внутренности княжича враз вспыхнули огнем. Казалось, что в живот воткнули раскаленный вертел, начали проворачивать его внутри. От резкой боли Сеслав упал на землю и с криками начал кататься по жесткой траве. И с каждым мгновением эта боль становилась все сильнее.
– Не противься боли, отдайся ей, – посоветовал ему ведун, склонившийся над княжичем. – Это ведьмина кровь в тебе закипает. Рано или поздно, но ты подчинишься ей. Не мучайся, сдайся!
– Никогда! – прорычал Сеслав.
– Не надо зарекаться, мой мальчик! Ты не сможешь это победить в себе. Слишком уж древняя это сила!
«В тебе две крови – ведьмина и княжья, – всплыли откуда-то в голове Сеслава слова Крыжана. – Княжья кровь сильная, она свое возьмет. Говорят, что боги в кровь князей огонь добавляют».
И, как только эта мысль прозвучала, Сеслав почувствовал, что может бороться. С трудом, но разогнулся, встал на одно колено. Вытянул из-за голенища сакс, взятый у Бруни, размахнулся и глубоко рассек себе левую ладонь. Кровью, обильно потекшей из раны, вымазал лезвие ножа с обеих сторон, потом провел рукой по лбу, окрашивая его в алый цвет. Поднялся на подгибающиеся ноги и с ухмылкой отметил про себя, что ведун, широко раскрывший глаза, отшатнулся в сторону, а затем начал быстро пятиться назад.
Двигаться к противнику было невероятно сложно – словно навстречу урагану. Сила, бившая от ведуна, валила с ног, а внутренности еще продолжали гореть огнем. Но Сеслав не сдавался, шаг за шагом неумолимо приближался к отступавшему старику.
– Ты не сможешь! – быстро произнес дед, когда уперся спиной в один из каменных столбов. – Кровь древних ведунов не даст тебе противиться мне! Ты принадлежишь Чернобогу с рождения! Как и она принадлежала! Убьешь меня – навсегда его станешь!
– Во мне не только ее кровь! – Левой рукой Сеслав дотянулся до горла ведуна, сжал его. А правой, широко размахнувшись, по самую рукоять вонзил сакс в живот деда. – Сдохни, тварь!
– Теперь ты полностью во власти Чернобога! Не будет тебе покою! – осклабился тот, несмотря на кровь, потекшую изо рта по бороде. А потом глаза ведуна закатились, и он мешком повалился на траву на своем же капище.
– Прости меня, парень! – наставник прижался лбом к плечу княжича. – Прости, не смог я тебя защитить!
Уйдя с капища, они, поддерживая друг друга, с трудом добрались до ближайшего островка. И, почувствовав под ногами твердую почву, рухнули почти без сил.
– Это ты прости меня, дядька Местята! Из-за меня ты пострадал! – Сеслав приложил смоченную тряпку к кровоточащей глазнице варяга.
– Я-то ладно. Но вот ты и правда теперь злому богу принадлежишь. Он тебя так просто не оставит, не соврал тут ведун. Что делать-то будем, княжич?
– Сперва тебя в Полоцк отвезем.
– Не надо в Полоцк, Сеслав, – покачал головой Местята. А потом нащупал на поясе кинжал, вынул из ножен и протянул княжичу. – Есть один выход.
– Ты чего это придумал, дядька? – удивленно вскрикнул Сеслав.
– Принеси меня Перуну! Отдай меня отцу варягов, а я его за тебя попрошу. Я – хорошая жертва! Ему понравится!
– Да ты что, Местята! Как ты такое удумать смог?
– Какая от меня теперь польза в этом мире? Я бы и сам, но Перун не привечает самоубийц. А если ты ударишь, я уже сегодня буду с ним в Ирии пировать. Сделай это, княжич! Очень прошу!
Варяг поднялся на колени, вскинул и чуть наклонил в сторону голову, показывая, куда надо бить. Сеслав с болью смотрел на синюю ниточку, пульсировавшую на шее наставника.
– Перун, отец варягов! – зашептал старый воин. – Я иду к тебе!
Большая серо-коричневая кукушка, совершенно не боявшаяся людей, подлетела столь неожиданно, что княжич даже передернулся от испуга. А птица опустилась на голову варяга, сложила крылья и так посмотрела на Сеслава, что тот сразу все понял.
– Погоди-ка, дядька Местята! Кажись, еще рановато тебе в Ирий!
Эпилог
– Ну вот, а потом твоя птица привела нас к тебе! – закончил Сеслав.