охраняли его сон. Белый пушистый зверек в темном углу избы приподнял губу и оскалился на нее.
– Да не сделаю я ему ничего! – выкрикнула Славуша.
Затем упала на лавку и разрыдалась.
Утром, едва проснувшись, нойда опять поплелся на берег залива. Вместо кожуха и шапки, утопленных накануне, Славуша отдала ему одежду Скегги, висевшую на лопаре, как на пугале. Славуша поддерживала его под руку, про себя недоумевая, куда опять понесло неугомонного шамана. Ему бы отлежаться после вчерашнего боя! Шатается, как старик, взгляд мутный. И белых волос добавилось – косицы, свисавшие вдоль лица, будто снегом присыпало.
– Да ты совсем седой! – не выдержала она.
– А я-то и не заметил, – язвительно прохрипел нойда.
Он едва стоял на ногах и злился на свою слабость. Сам понимал, что надо бы прийти в себя, набраться сил. Но отдохнуть ему морская нечисть не позволит. Нынче после заката его ждет новая битва – куда похуже прежней…
– Не веришь? – по-своему истолковала его слова девушка. – А вон косичка твоя побелела…
– Да знаю я. Нойды часто седеют молодыми. Догадайся, почему?
– Но тогда зачем ты стал шаманом?
– Думаешь, у меня был выбор? Духи однажды просто приходят и говорят: «Ты»!
– А отказаться нельзя?
– Можно. Но духи будут мстить. Если они выбрали тебя – смертному сложно противиться.
– И что будет?
– Заболеешь, ума лишишься, умрешь…
Славуша задумалась.
– Но что же делать? – протянула она. – А освободиться никак нельзя?
Нойда пожал плечами.
– Можно вступить в бой. А там уж – кто осилит…
Ответил и вдруг подумал: «Она ведь не просто так спросила». Но мысль промелькнула и исчезла, как только Славуша заговорила вновь:
– Ночью приходил мой муж.
– И что ты?
– Я его прогнала, – со вздохом ответила она, не глядя на его.
«Вот как!» – подумал нойда, чувствуя досаду, облегчение и одновременно стыд. Хвала богам, сайво уберегли его. Но он-то хорош – мертвеца проспал! И как теперь узнать, что на самом деле произошло между ними нынче ночью?
– Еще я морскую ведьму видела, – продолжала Славуша. – Она подплывала к берегу и смотрела на меня. Но ничего дурного не сделала… А могла бы и в море утянуть.
– Хотела бы, давно бы утянула, – проворчал нойда. – Потопить человека много ума не надо. Ей нужно твое согласие. Чтобы ты сама с радостью к ней пришла. Вот тогда бы ты ей послужила.
– Как Скегги?
– Угу.
– Кто она такая? У нас рассказывают о водяницах, но те живут в ручьях…
Нойда почесал в затылке.
– Я не знаю, какая нечисть обитает в ваших водах.
Славуша искоса взглянула на него.
– Муж, прежде чем уйти, назвал ее имя.
Нойда резко остановился.
– Какое?!
– Седда Синеокая. Уж так ее красу расписывал! Что-то я не заметила у той ведьмы ни красоты, ни синих очей…
Несколько мгновений саами стоял на месте, так глубоко погрузившись в свои мысли, что девушке пришлось окликнуть его. Потом поднял голову и сказал:
– Мне знакомо это имя. В наших землях, на полуночном берегу Змеева моря, рассказывают страшные сказки о Седде – женщине-тюленихе. Она живет на дне моря, насылает бури и морозы, топит корабли и забирает мертвецов себе в рабство…
– Это она!
– Не знаю. Что делать Седде так далеко на юге, в теплом море Ильмере, что замерзает только зимой? А кроме того, сказки говорят, что она – прекрасная, вечно юная дева, перед которой не может устоять ни один мужчина. А это существо – гнусная старая упыриха.
– Может, это ее мать?
Нойда пожал плечами. Про себя он подумал, что рано обрадовался. Что если нурман назвал это имя нарочно, чтобы сбить его с толку? Кинуть врагу именно то, за что тот радостно ухватится?
Они побрели дальше вдоль берега. Славуша, подняв голову, разглядывала вздымающиеся стены утесов.
«Мы ведь можем в любой миг просто уйти отсюда, – размышлял нойда. – Вон тропинка… Кто помешает? И кстати, почему девица сама это не предложила? Или она хочет остаться здесь жить навечно?»
– Погляди туда, – заговорила вдруг Славуша. – Видишь те узоры на скалах? Знаешь, кто их высек в камне?
– Нет, – удивленно отозвался нойда.
– А я знаю!
– И кто же?
– Ушедший народ.
– Что еще за народ такой?
– Он звался чудь. Говорят, чудь ушла под землю, спасаясь от моря и наступающих льдов. Погляди, видишь отпечатки рыб, ракушек и древних чудовищ? Здесь когда-то было теплое море. Потом тут ползал лед…
– Ползал лед?!
– Да. Целые ледяные горы приходили с полуночи. Проходили несчетные зимы, и они уползали обратно. Много позднее здесь жили разные народы… Вот это, – она указала на узоры, – осталось от последнего…
Нойда слушал ее, бесконечно изумленный.
– Откуда ты все это знаешь?
Славуша задумалась.
– Не помню… Может, приснилось? Да, верно, приснилось! Как раз перед твоим приходом мне снился сон, как остатки последней чуди уходят в пещеры под огромными ледяными горами! Знаешь, мне иногда снятся удивительные сны. Мне снится, что я живу тысячи лет…
– О Луот, – прошептал нойда.
«Так вот оно что!» – подумал он, чувствуя, как волосы шевелятся у него на затылке.
А Славуша задумчиво говорила, глядя вдаль невидящим взглядом:
– Весной, когда мы только пришли со Скегги в эту заветерь и поселились здесь, мне иногда казалось, что я схожу с ума. Наверно, от одиночества… Мне снились жуткие сны! Чудовища выходили из моря и говорили со мной, и я умирала от страха…
– А теперь перестали сниться?
– Нет… Теперь я перестала бояться.
Нойда глубоко вздохнул, повернулся к Славуше и сказал, глядя ей в лицо:
– Нечисть из залива собирается переселиться в твое тело. Ее прежняя смертная оболочка служила ей очень долго, куда дольше своего природного срока, но всему есть предел. Для этого она тебя и выбрала, и привела сюда. Потому-то не сгубила сразу. Ты сильная девушка, но не привыкла говорить с богами и духами. Ты могла бы сойти с ума, если бы она вселилась в тебя сразу. Поэтому много ночей подряд она через сны переносила в тебя свою вековую память…
Славуша слушала его, распахнув глаза так широко, что в них отразилась вся заветерь, залив и сам нойда.
«Нет, ни о чем таком она не подозревала, – отметил нойда. – Но… кажется, не очень-то удивилась».
– Или мы нынче ночью победим, или завтра не будет Славуши, – сказал он, чувствуя себя еще более уставшим, чем вчера после битвы. – Будет на ближайшие сотни лет новая Седда.
Глава VI. Заклятие имени
Вечерело. Нойда сидел на выброшенном морем сухом стволе дерева и острил о камень кончик костяного ножа. Время от времени он отрывался от работы и глядел вдаль. Небо было ясное, ни ветерка, только вдалеке над морем громоздились облака, похожие на горы. С едва слышными кличами пролетел к югу косяк диких гусей. Море блестело как стекло.
«Такое красивое, такое мирное… – думал нойда. – Но она там, внизу…»
Он чувствовал – нечисть следит за ним. И так же, как он сам, напряженно ждет заката.
«Некогда ты была сильна, молода и прекрасна, а теперь стара и слаба. Но кое-что ты еще можешь. Наслать снежную бурю… Заморозить воду в заливе… Поднять пару дюжин утопленников… Ты могла бы протянуть так еще долго, постепенно вырождаясь в мелкую водяницу. Но тебе надоело собирать крохи. Ты нашла себе укромное место и принялась там копить силы, питаясь чужими жизнями. И теперь собираешься переродиться заново…. Акульи зубы, тюлений хвост. Все сходится… Я прав?»
Он поглядел на далекие облака и на миг ему показалось, что они сложились в очертание огромного моржа. Он так велик, что на его спине зиждутся древние полуночные льды, а иные говорят, что и сама земля. Его не смеют призывать по имени даже самые сильные нойды, а люди почтительно зовут Великий Старик. Он – верховный бог саами, повелитель Змеева моря. Нойда видел его лишь дважды. Первый раз – когда воззвал к нему и вручил ему свою душу. И второй – когда Старик явился ему сам.
«Я искал столько лет… И похоже, нашел».
Тихо подошла Славуша. Села рядом с ним на бревно.
– Так эта морская ведьма – она бывшая богиня? – спросила она, вторя его мыслям.
– Думаю, да. Может быть, богиня того самого народа, ушедшего под землю.
– Я думала, богини не такие…
– То, что ты видела в заливе, – это всего лишь очень старая женщина, в тело которой она некогда вселилась.
– А хвост?
– Морок.
– Но почему она стала такой? Зачем топит рыбаков и посылает мертвецов заманивать людей?
– Ей нужно питаться. Ей больше не поклоняются. Когда уходит народ, его богам следует уйти вместе с ним. Когда вышним не приносят жертвы, они умирают, знаешь об этом? Но боги тоже хотят жить, как и люди. Порой, как и люди – любой ценой…
– Как думаешь, кем была та женщина? Ну, чьим телом она завладела?
– Скорее всего, жрица. Или какая-нибудь шаманка, вроде меня… Нойды часто сами предлагают духам войти в их тело, чтобы обрести силу. Шаманы крепки и выносливы, их готовят с детства, иначе они быстро лишились бы разума, сливаясь телом и духом с могучими божествами или злобной нечистью… Но человеческое тело недолговечно. Как ни продлевай его век колдовством, а все-таки время от времени его надо менять…
– Что ты собираешься делать?
– Убить ее, конечно. Сейчас она слаба и уязвима, как никогда. Нельзя упускать такой миг.
– Но как?
Нойда поглядел на костяной нож. Попробовал пальцем острие. И принялся стаскивать с себя кожух.
– Нет, я не стану этого делать!
– Тебе придется.
– Даже не уговаривай!
– Тогда мы оба нынче погибнем!
– Но неужели нельзя как-то иначе…
– Нет, иначе нельзя.
Славуша в ужасе глядела на шамана. Он лежал перед ней на шкуре, расстеленной на берегу, обнаженный по пояс. Его лицо было строгим и сосредоточенным. Безволосая грудь расписана колдовскими узорами почище бубна.