– Все правильно, – Тарас кивнул.
А женщина подумала: он кивнул в знак согласия или из вежливости? А может, одобрительно?
Внимательно прочитав удостоверение и осмотрев его со всех сторон, она пригласила следователя в комнату кассиров, но перед дверью Тарас Петрович сделал шаг назад, галантно пропуская женщину вперед.
Неспешно войдя следом, он привычно итожил первые впечатления от хозяйки букмекерской конторы.
«Нервничает… Почему? Торопилась, возможно, бежала. Блондинка, похоже, натуральная. – Тарасу не нравились блондинки, потому что светлые волосы создавали впечатление какой-то кукольности. – Умная женщина перекрасилась бы… Если умная и не перекрасилась, значит, сильная. Ей наплевать на то, что о ней думают. Эта не будет заморачиваться диетами. А дамочка крепкая, со спортом дружит, – оценил следователь, с удовольствием скользнув взглядом по ладной женской фигуре. – Сколько ей? Тридцать пять? К чужому мнению и впрямь относится пренебрежительно: ноготь сломала, а остальные ногти под него не подравняла… – Ольга взялась за ручку двери, и Каратаев остановил взгляд на ее крепкой кисти с замысловатым рисунком чуть вздувшихся вен. – Пожалуй, дамочке сорок. Такими руками можно задушить. А мотив? – он мигом представил, как Ольга в темном дворе подзывает свою работницу и внезапно накидывает на нее удавку. – А вот и мотив: служебный любовный треугольник. – Тарас охватил оценивающим взглядом поднявшуюся из-за стола огромную фигуру кассира. – Это ж воплотившаяся женская мечта, из-за такого великана у женщины может сорвать крышу».
– Тесновато у вас, – сказал он вслух, оглядывая помещение. – Где же лучше устроиться, чтобы работе не мешать?
– Около столика, заодно и чаю попьем, – Ольга жестом показала в угол, где стоял круглый столик с электрочайником и горкой посуды.
– Пойдет, – согласился Тарас и невыразительно улыбнулся, – только без чая. Я на работе не пью.
Он достал из папки стандартные листы и ручку.
Вопросы были банальные: год рождения, адрес проживания, семейное положение, место работы и должность.
«Тридцать восемь лет, живет одна, с подтверждением алиби будут проблемы», – мысленно суммировал Тарас информацию и спросил:
– Насколько я понял, вам ясна причина моего прихода?
– Да, – подтвердила Ольга, ее губы дрогнули, а лицо чуть исказилось.
– Откуда вы узнали о смерти Натальи Коробовой?
– О-она не вышла на работу. Я пришла, а контора закрыта, и дозвониться не удавалось…
– Кстати, дайте-ка ее номер телефона, мы сделаем распечатку звонков.
– Да, вот, – и Ольга протянула следователю свой мобильный. – Там, в памяти, ее телефон…
Аппарат выскользнул из ее руки и звонко упал, рассыпавшись: крышка, аккумулятор, сам телефон – все разлетелось в разные стороны.
– Что ж вы так неловко! – укоризненно произнес Тарас. – Кстати, при любом раскладе мы точно узнаем, когда вы звонили и даже о чем говорили. Сейчас есть такие технологии.
Щеки женщины вспыхнули, а губы задрожали.
«Что ж она так нервничает? Неужто и впрямь любовный треугольник? Моя Ирка ушла к молодому, и эта белобрысая дура смотрит туда же, как черт на грешника. У всех у них, баб, бренчит в голове одно: пока их мужики добиваются успехов на работе, они мечтают о молодых любовниках, – он почувствовал прямо-таки ненависть к Ольге и ко всему женскому племени, и перехватил странный взгляд видного кассира. – И у этого альфонса глаза вспыхнули, все понимает…»
– Итак, ее не было, что сделали вы? – вслух он продолжил расспросы.
– Я стала работать за нее, – сказала Ольга с несчастным видом.
– И все?
– Да… Ах, нет, я позвонила Мише, и он пошел разыскивать Наташу.
– То есть как – разыскивать? – насмешливо спросил следователь. – Где разыскивать? С собакой, что ли?
– Вы шутите? Я продиктовала ему адрес, он и пошел к Наташе домой.
– Он сообщил вам о том, что ваша работница убита?
– Нет, он ничего не узнал, сказал только, что у Наташи никого нет дома. На следующий день я сама отправилась к Наташе и узнала от соседки о… – Ольга замялась, словно подбирая слова, – о случившемся… Я собиралась сразу к вам пойти, в милицию…
– Почему же не пошли?
Ольга Николаевна пожала плечами. Она не знала, как объяснить – это было глупо: отправилась в милицию, а пришла на работу.
– А кто знает?
– Никто, – едва ли не шепотом произнесла Ольга.
– В каких отношениях вы были с убитой?
– В служебных.
– Не заметили ничего странного в ее поведении? Может, испугана была, говорила, что кто-то угрожает…
– Ничего странного.
– Что вы знаете о личной жизни Натальи Коробовой? Может, она кем-то была увлечена? Молодые девушки всегда бывают влюблены.
– Ничего не знаю. Личная жизнь работников меня не касается, – резковато ответила Ольга Николаевна.
«Он ждет от меня сплетен?» – с неудовольствием подумала она.
«Злится. Неспроста», – решил Тарас Петрович.
– Мишаня, прими ставочку, – обратился в окошечко немолодой мужчина.
Тарас помолчал, прислушиваясь к диалогу кассира и клиента и наблюдая, как пальцы Миши стремительно щелкают по клавишам компьютерной клавиатуры.
– А сама она ставки не делала?
– Странное предположение, – пробормотала Ольга Николаевна.
– Глупое?
– Как раз нет, такое возможно, хотя кассирам ставить нельзя, но за нашими работниками этого не замечено. Если бы кассир ставила, была бы недостача. Когда в душе азарт, трудно удержаться, ведь игрокам кажется, что вот она, железная ставка, которая обязательно пройдет…
– Может, она проиграла чужие деньги? Много денег…
– Нет, на точках, где она работала, не было крупных проигрышей.
– Может, у девушки были особые отношения с какими-то клиентами? – продолжил он допрос. – Дружеские или враждебные?
– Не наблюдала.
– А жаль. И предпоследний вопрос: где вы были третьего мая с одиннадцати часов вечера до полуночи?
– Дома.
– Кто может подтвердить?
– Никто.
– А где вы ноготь сломали?
– Что? – не поняла Ольга.
– Ноготь на правой руке…
– Вроде позавчера.
– Где, а не когда.
– Не помню. Точнее, не заметила…
– Отлично, – повеселев, подытожил Тарас, – а теперь прочитайте протокол, распишитесь внизу каждой страницы, и в конце напишите: «С моих слов записано верно, мною прочитано»…
И он с интересом стал наблюдать, как работает Миша. Вот карточка вышла из принтера, кассир подал ее клиенту со словами: «Проверь», тот коротко взглянул и сказал:
– Нет, не то, я просил тотал меньше, а ты поставил больше, исправь.
Кассир перечеркнул возвращенный клиентом листок, и, напечатав новую карточку, подал клиенту.
– Нормально, – одобрил тот.
Миша поставил печать посередине, ровно разорвал листок пополам, расписался на обеих половинках, выбил чек и половинку с прикрепленным чеком отдал клиенту.
– Возьмите, – сказала Ольга, возвращая следователю исписанные листы.
– Ага, с моих слов записано… Подпись есть. Хорошо. А сейчас заполните и распишитесь вот здесь.
– Это что такое? – совсем растерявшись, спросила Ольга Николаевна.
– Это подписка о невыезде, – спокойно пояснил следователь.
– Вы хотите сказать, что я подозреваемая? – женщина подумала, что ей все это снится, настолько абсурдным было такое предположение.
– Одна из… – многозначительно произнес Каратаев. – Прочитайте и подпишите. И прошу вас вспомнить, где вы могли сломать ноготь.
«Он сумасшедший! Ужас! А может, он и есть маньяк? А что? Вполне логично: с кем поведешься, от того и наберешься…» – подумала Ольга, пытаясь сосредоточиться и прочитать подсунутую ей бумажку.
– И вот вам повестка. Завтра жду вас у себя в кабинете. – Аккуратно положив бумаги в папку, Каратаев спросил: – А теперь я могу поговорить с вашим работником?
– Разве мое «нет» что-то значит? – спросила директор и обратилась к кассиру: – Миша, ответь на вопросы следователя, а я поработаю…
«Не стоит спорить с этим ненормальным следователем. Надо будет выяснить, тот ли он, за кого себя выдает». Оттого, что наметился какой-то план действий, Ольга стала приходить в себя.
Вопросы следователя к Михаилу Мохову были такими же нехитрыми.
– Как относилась к вам Наталья Коробова?
– Нормально.
– Видели ли вы ее третьего числа?
– Нет. Я отдыхал, она работала.
– Не было ли чего-то странного в ее поведении?
– Что могло быть странное? – вопросом ответил Миша.
– Мало ли что? Может, плакала или смеялась много? Была рассеянной или испуганной? Вела себя не так, как обычно…
– Все, как всегда, – пожал плечами Миша.
– Как к ней относились клиенты? – спросил следователь.
– Хорошо относились. Девушка хорошая, с чего к ней плохо относиться?
– Может быть, она кому-то не выплатила выигрыш? Обманула?
– Как это возможно?
– Не знаю, вам виднее, возможно ли это, – въедливо глядя на кассира, сказал следователь.
– Да никак невозможно. Спросите хоть Ольгу Николаевну. У нас такая программа, которая все фиксирует, каждую ставку, каждый выигрыш, каждую выплату. Да тут такой шум будет, если не выплатить!
– Вы пробовали? – спокойно спросил следователь.
– И пробовать не хочу, – недовольно пробубнил юноша.
И Ольга невольно улыбнулась.
– Есть клиенты, которые проявляли к ней мужской интерес? Может, провожал ее кто-то? – продолжал допытываться Каратаев.
– Почему нет? Наташа – молодая девчонка. Конечно, ее обрабатывали, – воспрянув духом, заговорил Миша, который, возможно, заметил улыбку начальницы. – У нас же клиенты – одни мужики, здесь сидят часами. Шоколадки ей носят, конфеты. Носили… Антон, например, глаз на нее положил.
– Какой Антон?
– Наш клиент, правда, после того, как здесь грохнулся в обморок, он в контору не приходил.
– Так-таки и упал в обморок?
– Ну да. На пол. Я увидел рядом с ним кусок кабеля, и он грохнулся. Четвертого числа, кажется…