– Так ты труп спрятал в коробке? – уточнила Ольга, сомневаясь в реальности происходящего.
– Ага. Теплый еще… Надо было спешить, ты могла войти. – Он, прищурившись, с интересом впился в нее взглядом, словно проверяя ее нервы. – Тело мусором засыпал.
Холодно-то как! У Ольги стучали зубы, ее бил озноб.
– Значит, кроссовка, которую я увидела в коробке…
– Это была нога трупа.
– А крыса…
– Это я придумал, чтобы ты не полезла дальше в коробку. Тогда пришлось бы тебя убить.
– Убить? Меня? Ну да, понятно. И все это время… – в голосе Ольги звучало недоумение.
– Да, – раздражаясь, сказал Миша, – почти до конца смены Осокин лежал в коробке. В конторе. А ведь была подсказка.
– Какая? – спросила Ольга, чувствуя, что у нее на голове шевелятся волосы.
– Мужик-охранник видел, как входил Осокин, потому и сказал, что вдвоем таскать коробки легче…
– Он решил, что Осокин тоже кассир, потому и спросил про второго, – вспомнила разговор Ольга.
– А я тогда напугался, что спалился, аж вспотел, – признался Миша. – Но ты не поняла. Да и он вовремя ушел. И еще ты нашла удавку возле стула – тот кусок кабеля, которым я задушил мажора. Я тебе открытым текстом сказал правду, но ты не поняла.
– Я подумала, ты шутишь, – прошептала Ольга Николаевна. – И как ты вынес труп?
– На себе.
– Просто взял и понес? – удивилась Ольга.
– Непросто. Я труп к себе привязал. Спереди. Ремнями, – и так как Ольга продолжала недоумевающе смотреть на него, он стал объяснять: – Его голова была у меня под подбородком. Привязал плечи к плечам, ну, и дальше… Натянул широкие штаны на нас двоих, накинул куртку на себя, запахнул на нем. Создалось впечатление, что человек один, просто очень здоровый. При моем росте это нормально… Я пошел к железнодорожным путям, подальше, где нет фонарей. Спрыгнул с платформы, расцепил ремни, вытащил ноги трупа из штанов и сбросил его на рельсы, подхватил куртку, опять поднялся на платформу и вернулся в контору. Всего-то десять минут.
– Тебя видели из окна старого дома, – сказала Ольга, вспомнив рассказ крашеной блондинки.
– Да? – удивился Миша. – Вот они, сложности ремесла маньяка. Обязательно найдется какой-нибудь любопытный урод. Там еще собака выла… Я ее подманил и придушил. Добрая псина оказалась, доверчивая…
Дурнота подкатила к горлу, и Ольга вцепилась рукой в фонарь, чтобы не упасть.
– Ты ненавидел Костю… – прошептала Ольга Николаевна.
– Нет, – скривил рот Миша. – Симпатии к нему у меня, естессно, не было. Он богат – я нет, у него девчонка красивая. Воспитание у нас разное: у него мажористое, у меня – спартанское.
– Но ты сам говорил, что спартанское воспитание – это хорошо.
Он схватил ее за плечо и больно сжал.
– Оно хорошо, когда для всех. А когда одни жрут от пуза сникерсы и катаются на дорогих велосипедах, а другие моют облезлый пол и ночью стирают отцу носки, потому что забыли сделать это днем, – это не может быть хорошо, потому что несправедливо.
– Так, может, ты это сделал из-за стремления к справедливости? – в Ольге заговорила журналистская привычка докапываться до сути.
– Нет! – качнул головой Миша. – Это просто несчастный случай. А где такси? – вдруг заинтересовался он. – Не вызвала? Чувствовала, что я рядом? Говорю же, что из нас могла выйти хорошая пара… Давай сядем. Не могу долго стоять… после твоей отравы… или после того дня, как Костю ждал.
Он резко опустился, как упал, на бетонную тумбу под фонарем, потянув ее за руку.
– А почему несчастный случай? – прошептала Ольга.
– Потому что карточка с коэффициентом десять не должна была сыграть. Тут еще сосед свой «уазик» стал предлагать. Хорошая машина, высокая и всего за сто штук. Я и не думал ее покупать, но тут Осокин со своими деньгами и с этой провальной ставкой. Деньги сами приплыли…
– А ставка сыграла, – тихо произнесла Ольга.
Она подняла глаза и увидела, что на четвертом этаже «Локомотива» открыто окно, и точкой светится сигарета. Кто-то, облокотившись на подоконник, наблюдал за ними. И ей стало спокойнее.
А Миша кивнул:
– Сыграла. Мне надо было думать, где взять семьсот пятьдесят тысяч. А тут и думать нечего, потому что негде! Если только своровать. Но и это не вариант, потому что негде воровать. В общем, произошел несчастный случай. У меня не было других вариантов, кроме убийства. Разве только бега? Но это означало остаться без работы. Не вариант. А так все клево складывалось: Костины семьдесят пять, еще семь тысяч пятьсот по карточке, которую я поставил… семьсот пятьдесят рублей, помните? Жалко было, думал ведь, что проиграет… Вот и получилась восемьдесят одна тысяча. Еще мне за угнанный «форд» дали бы деньги – и расчет за «уазика» был бы полный.
– А Наташа?..
– Тоже случайность. Не знаю, как так получилось, – в голосе Миши зазвучало крайнее удивление, – что вместо карточки в семьдесят пять тысяч я уничтожил карточку в семьдесят пять рублей! Тупость какая-то… Глаза затмило. Говорю ж, несчастный случай. И тут уж назад точно было не повернуть…
– Наталья тебе позвонила?
– Да, она спросила, где карточка в семьдесят пять рублей, и спросила про эту. Я сказал, что ошибся и все ей объясню. Но она ж не дурочка. Ее не удалось бы обмануть… так же, как и тебя.
Ольга с удивлением уловила, что Миша говорит ей «ты» с особым удовольствием.
– Миша, ты ждал Наташу около дома?
– Естессно! Я знал ее адрес. Она сама объясняла мне, где живет, когда узнала, что работать будем у вокзала. Рада была, что рядом с домом. У Коробовых хороший двор. Прекрасная сирень, среди кустов – лавочка. Наташа вошла во двор вместе с Гареевым. Я чуть в штаны не наложил. Думал, игра проиграна. Но Наташа что-то Антохе сказала, он остановился, как столб, потом уж назад пошел. Наверно что-то разглядел, не случайно же в обморок свалился… Я Наташу шепоточком окликнул, Наталинкой назвал, как Удав. Она споткнулась, я подхватил ее у самой земли и преподнес ей ветку сирени, попросил показать карточку, из-за которой она звонила. Включил дурака. Она полезла в кармашек, я опять отломил ветку сирени и подал ей. Натаха заулыбалась, но попросила сирень пожалеть. У нее было хорошее настроение. Я пообещал отломить последнюю ветку, ведь только у покойников нечетное количество цветов. Такая получилась шутка. Потянулся за сиренью и зашел ей за спину. Надо было сразу это сделать, когда она падала. Не мог решиться. Потом сказал себе: «Несчастный случай», и все получилось.
Ольга, как наяву, увидела доверчивые глаза Наташи Коробовой, открытую улыбку.
– Кстати, – сказал Миша, – если бы я не увидел Антона, я бы подбросил на место убийства удавку, которую ты нашла в конторе, с твоими отпечатками пальцев.
– У тебя сильно дрожали руки? – спросила Ольга, думая, что у нее вот-вот что-нибудь лопнет внутри.
– Нет, – качнул головой Миша. – Получилось проще, чем с Костей.
– Не было жалко? – ужаснулась Ольга.
– Это было необходимо сделать, – обреченно пояснил Миша. – Говорю же, несчастный случай. Разве у меня был другой вариант? – он помолчал. – Вообще все началось с ерунды, со ставки в две тысячи на коэффициент шесть. Я тогда получил зарплату, и деньги на случай выигрыша ставки у меня были… Карточка проиграла, и две тысячи я положил в карман. Это было здорово.
– Две тысячи? Неужели они стоили того, чтобы хитрить и в конце концов оказаться на этой дороге?
– Это восьмая часть моей зарплаты. Не так уж мало. Я на эти деньги купил хорошие кроссовки. Вы хоть представляете, сколько надо всего для нормальной жизни здорового, крепкого парня, такого, как я? Да во мне клеток больше, чем в вас, раза в три! И каждая просит есть! А знаете, каким должно быть питание спортсмена? Я могу подробно расписать, сколько белков, жиров, калорий. Я всю жизнь голодный!
– Но не воровать же!
– Ага, пожалейте контору: две тысячи недополучила! Я им семьсот пятьдесят тысяч спас! – и он замолчал, как захлебнулся, потом нехотя продолжил: – То, что я на этой дороге, случайность. Кто честный? Одни выживают, другие наживаются. Дима-врач, знаете, как лечит своих пациентов? Как в сказке о Незнайке доктор Медуница. Медом помажет больное место, а денег берет, словно золотом покрыл. Это называется «апи-терапия» – лечение медом и пчелиным ядом. От бабки-знахарки больше толку, чем от врача Димыча. Все мошенники. А со мной произошел несчастный случай. Хотя многое складывалось удачно. Все шло в ворота, в одну лунку. Даже передача о маньяках. Словно подсказка сверху, урок. Интересная шла игра.
– Игра? – это привычное слово поразило Ольгу своей неуместностью.
– Именно игра. Я вечером узнал, что ставка сыграла, и стал думать, как быть. Семисот пятидесяти тысяч, чтобы выплатить Осокину, у меня не было…
– А тебе иногда приходилось выплачивать свои деньги? – поинтересовалась Ольга, вспомнив, как Тоня предупреждала ее относительно кассира.
– Несколько раз. Но это были подъемные суммы, – с готовностью отозвался Миша.
– Я поняла, что ты сделал шаблон карточки, – кивнула Ольга.
– Да, этот шаблон у меня на флешке. Если ставка провальная…
– Тогда ты делаешь фальшивку для игрока и настоящую с маленькой суммой – для конторы.
– Ага. Между прочим, это риск, – сказал сердито Миша.
– Для кого?
– Для всех, – ответил он серьезно и замолчал.
– Ты сказал, это игра. Почему? Выплатить выигрыш Осокину у тебя денег не было…
– Да. А семьдесят пять тыщ он не взял бы. Завозмущался бы. Он уже приготовился комнату покупать, чтобы жить там со своей Кристиной. Он сам мне сказал, спрашивал газету «Из рук в руки». Мне никаких денег отдавать не хотелось. Разве это правильно, что у кого-то есть большие деньги на ставки, а у кого-то даже на скромную жизнь нет. На машину типа «уазика»?
– Надо зарабатывать, – пожала плечами Ольга.
– Грузчиком, как Зураб, – скривился Миша. – На лечение грыжи не заработаешь. Да и ты бы меня тотчас уволила, если бы узнали о фальшивых ставках. Разве не так?