. И действительно, таким образом признанные обществом врачи «вбивали» и «вбивают» негативный признак в структуру личности… Напротив, системно-терапевтический опыт вновь и вновь демонстрировал нашей гейдельбергской команде, как быстро поведение, классифицированное врачами, выписывающими направления, как негативное и как проявление расстройства – например, как шизоидное поведение, предполагающее бесчувственную, безучастную, «шизоидную» структуру личности (DSM – III 301.20), – меняется при изменении социального и межличностного контекста 48.
Многое в области психотерапии – вопрос точки зрения, и высокомерный дефицит-ориентированный подход не может разглядеть взаимосвязи, поэтому и привязывает пациентов к структуре личности, с которой может работать. Чаще всего это приносит клиенту больше вреда, чем пользы.
Другой пример дефицит-ориентированной позиции мы находим в области гештальт-терапии. Психотерапевт работала с парой, в которой женщина совершила измену. Мужчина был не в состоянии справиться с обидой и заявил, что не понимает, как вообще могла случиться неверность, он хотел разойтись. Исходя из своей модели отношений, психотерапевт предположила, что в отношениях чего-то недостает, и была убеждена в том, что нужно восполнить этот пробел. В ее представлении отношения, в которых происходит измена, несовершенны: один из партнеров слишком сдержан, иначе измена была бы не нужна. Она дала женщине домашнее задание написать эссе на тему «Что я получила от другого мужчины, чего не получаю от тебя». Это письмо на следующем сеансе клиентка стала читать вслух своему мужу. Тот послушал несколько минут, затем встал и без слов покинул кабинет – и не вернулся. Женщина молча осталась сидеть в кабинете, а затем спросила психотерапевта, что произошло. Психотерапевт ответила: «Одно могу вам сказать: ваш муж не поддается лечению».
Мужчину (по ее мнению) нельзя вылечить, потому что он не вписывается в (ее) концепцию. Основополагающая (для нее) концепция отношений также сводится к модели «одной личности»: «Кто выступает в отношениях как целостная личность, кто не подавляет и способен к любви, тот дает своему партнеру требуемое и получает от него желаемое». Трудно вообразить, сколько требуется сеансов, чтобы научиться воспринимать друг друга как целостные личности, и как тягостно и бесполезно пытаться дать друг другу все. Теория, которая предполагает, что два любящих человека способны исполнять все потребности друг друга, если они связаны «абсолютно личной любовью», неверна. На эту тему я подробно писал в другом месте49.
Модели личности ведут к концепциям, к идеям о том, как достичь «целостности» и «выздоровления». Затем эти концепции применяются на клиентах.
Так мужчина, обучавшийся на гештальт-терапевта, вызвал ярость своих учителей, когда захотел приступить к работе. По их мнению, он пока был не готов принимать клиентов, хотя и поработал над своей депрессией и расстройством, но недостаточно искоренил свой нарциссизм. При таком подходе личность многослойна как компост, и отдельные слои следует основательно перекапывать для поступления в них воздуха. Герда Бойесен, основательница биодинамической психологии, работала с представлением о «первичной личности». Она верила, что в психике имеется что-то вроде первоначальной, неиспорченной личности, которая по мере взросления прячется под наслоениями и которую необходимо откопать и привести в порядок. Получалось, что личность существует до формирования личности. Ее ученики тщетно пытались найти первичную личность, чистую душу, нетронутую проблемами. Сторонники биоэнергетики также хотели через тело вскрыть броню характера и обнажить «истинное» «Я». Но так ничего и не нашли.
Существует бесчисленное множество представлений о психике. Но все они, какой бы вид они ни принимали, дают указания по починке психики и склоняют нас к тому, чтобы выдать модель за реальность и считать теорию применимой во всех случаях. Иначе говоря, негативные последствия поиска недостатков можно назвать переоценкой своих терапевтических возможностей.
Очевидно, эту ошибку совершил на заре психоанализа его основатель Зигмунд Фрейд. Французский философ Мишель Онфре, в прошлом фрейдист и аналитик, интенсивно занимался биографией Фрейда и в итоге отверг его модель психоанализа. Онфре обозначает теории Фрейда как мысли о его собственной жизни и говорит, что психоанализ – что-то вроде автобиографии Фрейда, или, говоря психоаналитическим языком, проекция собственного состояния души на общую психическую модель. Онфре подчеркивает переоценку Фрейдом своих аналитических способностей. Среди прочего он ссылается на один из известнейших случаев Фрейда, когда учителю якобы удалось излечить клиента.
«Человек-волк» (Сергей Панкеев), скончавшийся в 1979-м на 92-м году жизни, на протяжении более 60 лет посещал психоаналитиков, начиная с 1910-го, когда он лечился у Фрейда. Выздоровление выглядит иначе51.
Фрейду и другим аналитикам не удалось привести личность клиента в соответствие с моделью. Сколь далек был Фрейд со своими концепциями от действительности и сколь мало он из-за собственной терапевтической переоценки осознавал это, показывает случай Эммы Экштейн – еще одной известной пациентки, о которой Онфре говорит:
Она – частный пример ограниченности Фрейда. Психоаналитик настаивал, что женщина с сильными кровотечениями страдает тяжелой истерией и скрывает от него свои эротические фантазии. Однако истинной причиной ее недуга была доброкачественная опухоль в матке. После смерти Экштейн в 1924 году от кровоизлияния в мозг Фрейд и в 1937-м продолжал уверять, что успешно вылечил ее52.
Заслуги Фрейда бесспорны. Но нельзя отрицать, что убежденность в знании устройства психики и связанная с ней концепция дефицита способны принести много вреда. И сегодня тоже.
После доклада по проблеме «многозначной психики» один психиатр в ходе последующей дискуссии воскликнул: «Решительно отвергаю вас и вашу концепцию!» – и заявил, что я «несу депрессивную чушь» и сам явно страдаю «депрессией». Он отрицает мою концепцию? Ну и ладно! Но меня? Как личность, и, возможно, даже целостную? Молниеносный диагноз «депрессия» я получил бесплатно, но о нем не просил. К такому я привык. После мыслей о снижении желания в длительных отношениях в книге «Пять измышлений касательно любви»53 я получил от специалиста письмо с таким же бесплатным заочным анализом, в котором меня окрестили «без фантазий в кровати». Мне также вменялось то, что «собственную неспособность длительное время сохранять желание», другими словами свою личную маску, я приписывал другим. Меня веселят подобные нападки, ведь я могу их понять. Я же пытался отобрать у психиатра «целостную личность», которая ему срочно понадобилась для лечения пациентов, и поставил под сомнение компетенцию другого психотерапевта, что тот-де своим терапевтическим мастерством помогает «абсолютно личностной любви» совершить прорыв.
Показательна в обоих случаях патологизация, приводимая в качестве аргумента. Она возникает исключительно из сравнения с моделью, которую представляет соответствующий психолог. Доктор «знает», что «неправильно». А я радуюсь, что не лечусь у этих обоих психотерапевтов. И еще я знаю, что у клиентов, посещающих столь убежденных в своих концепциях и моделях терапевтов, ожидаются и патологизация, и попытки устранения дефицита.
На других критиков также обрушивается дубина патологизации. Например, на профессора из Фрайбурга Джованни Майо, которого я здесь часто цитирую. В одной из статей в «Журнале психотерапевта» он критически высказался по поводу современного развития и опасностях технизированного и стандартизированного подхода. На это дипломированный психолог, дважды доктор наук Ральф Пукроп, пожалуй, не случайно работающий в клинике – цитадели классифицирования, возразил: «По моему мнению, следует полностью отклонять подобную параноидально-трусливую горестную этику»54.
Параноидально-трусливая горестная этика? Надо спросить себя, зачем в профессиональной дискуссии вне терапевтического контекста употреблять понятия, служащие для диагностики психических заболеваний. Разве что психотерапевт рассматривает мир исключительно с психологической точки зрения? Зачем он использует свои «знания» для диффамации других мнений? Что он сотворит со своими пациентами, если они вдруг покритикуют его взгляды и методы?
В том, как сильно можно увязнуть в «целостной личности», я убедился на Неделях психотерапии в Линдау 55. Там в одном из докладов говорилось о щекотливой теме сексуальных трансферов в «пространстве потенциалов» психотерапевтического сеанса. То есть о том, позволительно ли психотерапевту (мужчине или женщине) сексуально желать своих клиентов. Обучающий терапевт спросила присутствующих психотерапевтов: «У вас имеются и гомоэротические переносы?» То, что пациенты и терапевты противоположных полов могут чувствовать притяжение друг к другу, очевидно, здесь же речь шла о притяжении людей одного пола. Руководительница логично предположила: «Примечательно, что в литературе об этом практически не упоминается. Возможно, дело в табу, сдерживающем гомоэротические импульсы матери по отношению к дочери и отца к сыну. Может, следует что-то изменить в обществе, надо взглянуть повнимательнее». Вот как? А потом они заявят обществу, что хотят устранить табу? Терапевт знает, как должно выглядеть общество?
Тем самым создали проблему из действительности, привязав ее к концепции. В зале была тысяча психотерапевтов, которым явно трудно признаться, что пациентов можно считать эротически привлекательными и сексуальными, прелестными и очаровательными, что в них можно влюбиться, особенно если сам страдаешь от дефицита любви и секса, что у психотерапевтов случается не реже, чем у других людей. В итоге сошлись на том, что пациентов можно считать «эротичными» и «привлекательными», даже испытывать к ним любовь или влюбляться, но ни в коем случае не давать волю этим импульсам. Обоснование разрешения на сексуальные, эротичные и любовные чувства связано с представлением о целостной личности. Как было замечено, «мы же хотим видеть целостного человека, поэтому и нам тоже надо быть целостными людьми».