Подобная нацеленная на единство психотерапия не сочетается с сегодняшним днем, по крайней мере тогда, когда дает определения болезням и использует технические приемы, короче, когда психотерапевты не выступают в своей главной роли специалистов по неясным вещам.
Вышесказанное, разумеется, не означает, что психотерапия и наука не должны обращать внимания на психику. Это означает, что следует развивать современные подходы к психическим взаимосвязям.
По моему мнению, это будут формы, которые откажутся от представлений о целостности и будут учитывать фрагментацию психики.
Такие подходы уже разрабатываются, но в недостаточном объеме.
8. Ориентированная исключительно на проблему психотерапия серой зоны
Если верно, что нельзя окинуть взором все измерения психики, что психика может и должна ориентироваться в различных сферах общества, что нет единой личности, подлежащей воплощению в жизнь, – как может тогда выглядеть психотерапия, принимающая во внимание фрагментированные души индивидуумов? После всего вышесказанного это должна быть психотерапия, которая:
• отказывается от желания охватить психику в целом;
• не работает ни с моделями личности, ни с моделями характера;
• не опирается ни на классификации, ни на диагнозы;
• не применяет схемы лечения;
• не составляет себе жесткого понятия о норме или психическом здоровье;
• отказывается определять этапы психического созревания, так называемые нормальные фазы развития или образцовые формы отношений;
• отменяет или пересматривает традиционные психотерапевтические понятия, такие как «расщепление», «вытеснение» и «лечение», по крайней мере в их прежнем значении.
На что будет ориентироваться такая психотерапия, если выбросит за борт важнейшие структурные элементы прежнего теоретического багажа? Что останется ей, если она откажется от патологизации серой зоны и неясным способом обратится к неясным проблемам?
Что остается психотерапии для обращения с серой зоной – только проблема, которая приводит клиента в практику; и она может заниматься исключительно этой проблемой и конкретными путями ее решения.
Этого более чем достаточно, как я намереваюсь показать ниже. Ориентированная на проблему психотерапия – образно говоря – не будет спрашивать, откуда пришел человек, и особо интересоваться, куда тот направится в будущем. Вместо этого она обратится к вопросам, где и как человек застрял в настоящий момент, а также как и чем ему можно помочь на его дальнейшем пути. Психотерапевт в таком случае не гид, не дорожный указатель, не всезнающий, а тот, кто помогает вытащить машину из кювета на дорогу, не зная и не желая знать, куда направляется клиент. Такой психотерапевт выступает как техпомощь, а не как творец личности или учитель жизни.
Формулировка «психотерапия, ориентированная исключительно на проблему» с большей степенью уверенности двусмысленна. Уже одно понятие «проблема» не пользуется особым уважением во времена нарастающей веры во всереализуемость. Сейчас, приукрашивая, говорят не о проблемах, а о решениях и требованиях или пытаются превратить поражения в успехи. Подобное передергивание, конечно, ничего не меняет в том, что поиски решения начинают только тогда, когда признают проблему, и что для индивидуума только тогда все сдвинется с места, когда он преодолеет свою проблему. Преодолеть означает также понять проблему.
Задача профессиональных помощников – обратить внимание клиентов на то, как функционирует их проблема… Проблему, которую не понимают, нельзя решить; проблему, которую понимают ложно, нельзя решить эффективно!83
Цитата выше принадлежит профессору Райнеру Заксе. Он указывает на основополагающую задачу терапевта, состоящую в том, чтобы обнаружить то, что не замечает клиент, а именно как устроена его проблема. В том же ключе замечание профессора Петера Фукса:
Обращение с неясными или некодированными проблемами принуждает, если хотите, наблюдать, с какими различиями клиенты создают свой мир таким, что определенная проблема становится для них неразрешимой 84.
Вопреки общепринятому мнению и легкомысленному отрицанию, проблемы – это не тягостный побочный продукт неправильно прожитой жизни, от которого следует побыстрее избавиться. В проблемах, напротив, таится ключ к дальнейшему развитию. Они часто создают экзистенциально сложные ситуации, благодаря преодолению которых индивидуальная, а также общественная жизнь находит достойное продолжение. Проблемы – условие для выживания.
Проблемы и их преодоление – увлекательные темы, вокруг которых и вертится терапевтическая активность. Увлекательны они прежде всего потому, что в каждой психической проблеме содержится ее собственное решение. И благодаря удивительному свойству проблемы самой указывать на свое решение терапевты с увлечением исследуют ее – в поиске имеющихся в ней возможностей для преодоления.
Раз решение содержится в проблеме, то, может быть, для нанесения удара по ней и вовсе не нужны терапевты? Разумеется, это не так. Терапевт выступает как наблюдатель, способный разглядеть то, что клиент не видит или смысла чего он не понимает.
В психотерапии речь идет о ситуациях подавленности, вызывающих психологический дискомфорт, не устраняемый с помощью собственных средств психической системы, поскольку не виден «источник» страданий 85.
Решение и правда заложено в проблеме, однако оно не открыто, незаметно, иначе бы проблема решалась без помощи сопровождающего. В ходе совместной работы терапевт и клиент определяют «источник» страданий, исследуют и понимают проблему, развивая имеющееся в ней решение.
Надеюсь, что данным описанием я пробудил желание к более глубокому осознанию проблем. В следующих разделах я хотел бы подробнее разъяснить подход, ориентированный на проблему. При этом станет ясно, что в принципе любая психотерапия действует, ориентируясь на проблему или конфликт, но скрывает это под сложными профессиональными терминами. Поэтому можно отказаться от многих критикуемых здесь классификаций и усложнений и обратиться к сути проблем.
Подход, ориентированный на проблему, делает акцент на:
• сути проблем;
• задачах индивидуальной идентичности;
• образе сложной психики;
• вопросах, каким образом проблемы содержат свои решения и почему проблемы решаются не с помощью вопроса «что?», а с помощью вопроса «кто?»;
• вопросе о том, какие решения нетерапевтического свойства возникают, если придерживаться подхода, ориентированного на проблемы и их решение.
Суть проблем: идентичности в конфликте
Вместо теоретического освещения темы я хотел бы объяснить суть проблем на примере из практики.
Речь идет о 48-летней женщине, у которой, как она сама говорит, большая проблема. Ее спутник жизни умер год назад. В слезах она рассказывает, что мужчина был ее самой большой любовью, они прожили вместе шесть лет и в это время она впервые ощутила всю полноту совместной жизни. Потом рак забрал его. С тех пор она ужасно страдает, интерес к жизни в ней угас.
Рассмотрим тяжелую ситуацию женщины чуть отстраненно. До этого момента она описывает исключительно события и факты. Умер муж, она его любила и скорбит по нему. Где же проблема? Чтобы понять, надо спросить женщину: «Я понимаю, что случилось, но не понимаю, в чем проблема». Подобный вопрос, конечно, нельзя задавать в лоб из чувства такта и сострадания, но ответ на него все же нужно получить, если мы хотим правильно понять проблему.
Поэтому сопровождающий выражает свое соболезнование и спрашивает, что он может сделать для женщины. Она отвечает: «Прошел год, а я все еще горюю». Это высказывание описывает ее эмоциональное состояние, она подходит к проблеме ближе, чем в первых высказываниях, но все же пока не до конца.
– Да, – говорит теперь сопровождающий, – должно быть, у вас глубокий траур. Могу представить, как сильно вы скорбите.
Женщина снова борется со слезами, затем собирается и резко заявляет:
– Когда-нибудь это должно пройти!
– Что должно пройти? – переспрашивает сопровождающий.
– Скорбь, боль, – отчетливо произносит женщина, выпрямляясь и медленно обретая самообладание.
– Почему должно пройти? – настаивает сопровождающий.
– Жизнь идет дальше, и вечный траур не вернет его мне.
Последние предложения обнажают проблему: перед консультантом сидит женщина в глубоком потрясении, которая не хочет оставаться потрясенной. Проблема состоит в раздвоенности переживаний. Пребывать в грусти и отчаянии и одновременно не желать более находиться в таком состоянии – это действительно тяжелая проблема.
Проанализируем высказывания и поведение женщины, чтобы яснее понять ее проблему. С одной стороны, она говорит: «Я скорблю о потере», – с другой, утверждает: «Жизнь идет дальше». С одной стороны, описывает, как велико ее горе, с другой, произносит: «Это его не вернет». Возникает впечатление, что мы имеем дело с двумя различными людьми, с одной стороны, с эмоциональной, а с другой – с рациональной женщиной. И действительно, впечатление верно – только речь идет не о двух различных личностях, а о двух различных идентичностях одного и того же человека. Одна идентичность – «эмоциональная», а другая – «рациональная». В равной мере можно говорить о «мягкой» и «жесткой», о «слабой» и «сильной» женщине. Обе идентичности вступили в конфликт друг с другом, и данный конфликт составляет суть проблемы.
Зафиксируем сущность проблемы, столь наглядно проявившуюся в данном примере: психическая проблема состоит в смешении идентичностей или в конфликте идентичностей.
В разговоре с женщиной складывается впечатление, что в последнее время она сражалась на стороне одной из двух идентичностей, а именно на стороне «жесткой», или «сильной». В этом проявляется еще один важный момент проблемы – принятие какой-либо стороны. Приверженность одной стороне указывает на то, с какой идентичностью некто