— Да, ваша честь. Я прошу объявить перерыв в судебном разбирательстве и изолировать коллегию присяжных до получения полной информации, а также прошу отменить освобождение мистера Джессапа под его собственное поручительство и дать санкцию на его арест.
Брайтман долго молчала.
— Я удовлетворю ходатайство стороны обвинения об отмене временного освобождения обвиняемого и его аресте, однако в сохранении коллегии присяжных нет необходимости. К сожалению, мистер Холлер, в данной ситуации я не вижу альтернативы отмене судебного процесса.
Я знал, что это первым придет ей в голову, и обдумывал свой ответ все время, пока ждал за столом.
— Ваша честь, народ возражает против отмены судебного процесса. Мистер Джессап добровольно отказался от своего права присутствовать на суде. Согласно сведениям, предоставленным стороной защиты, сегодня он должен был давать свидетельские показания, однако не появился. Поэтому, принимая во внимание…
— Мистер Холлер, здесь мне придется вас прервать. Вам известна не вся информация, и боюсь, дела уже не поправишь. Вы помните, что после опоздания в понедельник помощнику судьи мистеру Соланцу было поручено сопровождать присяжных на обед и обратно?
— Да, ваша честь.
— Мистер Соланц договорился о ежедневном обеде в ресторане «Клифтонс», куда вся группа присяжных из восемнадцати человек доставлялась на специальном автобусе. В зале ресторана есть телевизоры, и один из них был сегодня настроен на канал Си-эн-эн, где шел репортаж о трагических событиях в конторе мистера Ройса. К сожалению, мистеру Соланцу не удалось вовремя выключить передачу, и некоторые присяжные успели услышать, что произошло. Надеюсь, мистер Соланц в полной мере осознает значение и последствия своего промаха.
Я обернулся. Помощник судьи подавленно смотрел в пол. Брайтман продолжала:
— Таким образом, мистер Холлер, ваше ходатайство об изоляции присяжных поступило слишком поздно. Суд считает, что коллегия присяжных больше не может относиться к делу беспристрастно, а потому настоящий судебный процесс признается несостоявшимся. Дело мистера Джессапа будет рассмотрено, когда он снова предстанет перед судом…
Она выждала паузу, ожидая моих возражений. Я молчал, понимая, что другого выхода нет. Затем в зал были вызваны присяжные. Они занимали места на скамье, с любопытством поглядывая на пустой стол защиты.
Подождав, пока все усядутся, Брайтман заговорила:
— Дамы и господа, уважаемые члены коллегии присяжных! Вынуждена сообщить вам, что по причинам, которые вам пока не вполне ясны, но будут понятны очень скоро, судебный процесс по делу Джейсона Джессапа был мною отменен и признан несостоявшимся. Сообщаю об этом с глубоким сожалением, поскольку все мы вложили в него много времени и сил.
Она обвела взглядом лица присяжных и продолжила после паузы:
— Хочу также поблагодарить вас за честное и добросовестное исполнение своего гражданского долга, за внимательность и дисциплинированность во время судебных заседаний. С этого момента вы освобождаетесь от своих обязанностей и можете возвращаться домой.
Присяжные потянулись к выходу. Многие оборачивались, чтобы в последний раз взглянуть на зал суда.
Брайтман повернулась ко мне:
— Мистер Холлер, я хочу поблагодарить и вас за добросовестное исполнение обязанностей обвинителя. Очень жаль, что судебный процесс не удалось довести до конца, но я буду рада видеть вас здесь снова в любом качестве, обвинителя или защитника.
— Спасибо за добрые слова, ваша честь. Я не один, мне помогали.
— Разумеется, это относится ко всем вашим сотрудникам.
Она поднялась с кресла и вышла.
Я долго еще сидел за столом, слушая, как замолкают голоса в пустеющем зале, и размышляя о словах судьи. Как получилось, что хорошая, добросовестная работа привела к крови и смерти?
— Мистер Холлер? — Я обернулся, ожидая увидеть репортера. Передо мной стояли два полицейских в форме. — Нас послал детектив Босх, чтобы взять под охрану вас и мисс Глисон.
— Только мисс Глисон, вот она. — Я кивнул на Сару, сидевшую рядом с пустым столом Соланца.
Она встала и подошла к нам.
— Значит, суд окончен?
— Да, окончен — и признан несостоявшимся. Когда Джессапа поймают, его будут судить заново, с новыми присяжными.
Она кивнула, но не слишком уверенно. Я часто видел такой взгляд у людей, мало знакомых с судебной системой.
— Сара, сотрудники полиции будут тебя охранять, пока Джессапа не поймают или… Короче, иди сейчас с ними, а мы с тобой свяжемся, как только будут новости.
Я подождал, пока они выйдут, потом стал собираться сам. В холле несколько бывших присяжных давали интервью. Я не остановился: слушать было не интересно. Кэйт Солтерс заметила меня и кинулась следом.
— Микки, мы можем поговорить?
— Нет настроения, позвони завтра.
— Завтра новости устареют.
— Мне все равно.
Я отстранил ее и заскочил в лифт, проскользнув между закрывавшимися дверями. У пульта стояла какая-то женщина, держа руку на кнопке.
— Вам куда? — спросила она.
— Домой.
Она нажала кнопку, и мы поехали вниз.
Часть пятаяЗАХВАТ
42
Четверг, 8 апреля, 16:40.
Босх и Райт наблюдали из офиса, снятого напротив входа в отель «Чекерс». Едва ли Джессап был настолько глуп, чтобы войти в парадную дверь, поэтому командный пункт был выбран так, чтобы контролировать все подступы, прилегающую территорию и позиции других наблюдателей.
— Мм… не знаю. — Райт покачал головой, глядя из окна. — Он же не дурак, верно?
— Думаю, что нет, — ответил Босх.
— Зачем ему это? Да и давно бы пришел, если бы решился. Небось уж на полпути в Мексику, а мы тут все паримся.
— Может быть.
— На его месте я бы не рыскал по городу, а лег на дно и сидел пока…
У Босха зазвонил телефон, номер был дочери.
— Я отойду на минутку?
— Ага.
Он вышел в коридор.
— Мэдди, привет! Все в порядке?
— Под окнами полицейская машина.
— Знаю, это я прислал, на всякий случай.
Час назад Мэгги Макферсон позвонила и сказала, что она устроилась у знакомых в Портер-Ранче. Девочкам рассказали, что́ произошло, утаив лишь, что Джессап приезжал к дому Босха.
— Значит, его еще не поймали?
— Как раз ловим. Держись поближе к тете Мэгги и ни о чем не беспокойся. Как только все закончится, я сразу приеду.
— О'кей… Тут тетя Мэгги хочет с тобой поговорить.
— Гарри, как дела?
— Пока ничего нового. Поджидаем его везде, где он бывал. Мы с Райтом сидим напротив «Чекерса».
— Будь осторожен.
— Кстати, где Микки? Я слышал, он отказался от охраны?
— Пока дома, но обещал к нам приехать.
— Это было бы неплохо. Ладно, потом поговорим.
— Держи нас в курсе.
— Ладно.
Босх убрал телефон и вернулся в комнату. Райт все так же смотрел в окно.
— Так и знал, что зря тратим время, — сказал он, — пора сматывать удочки.
— Почему?
— Только что доложили, что нашли машину Джессапа — в Венис-Бич. Его здесь нет, Босх.
А если это обманный маневр? Джессап мог бросить машину на пляже, взять такси и вернуться в центр. Однако в душе Босх был согласен с лейтенантом.
— Проклятие! — выдавил он сквозь зубы.
— Не переживайте, мы его возьмем. Я оставлю одну группу здесь, еще одну у вашего дома, а всех остальных отправлю на Венис-Бич.
— А к пирсу?
— Склад уже окружен. Пока никто не входил и не выходил.
Райт включил полицейскую рацию и стал отдавать команды. Слушая, Босх ходил из угла в угол, пытаясь просчитать логику Джессапа. Потом снова вышел в коридор, чтобы не мешать, и позвонил Ларри Гэндлу, своему начальнику отдела.
— Это Босх. Что нового?
— Вы у отеля?
— Да, но уже сворачиваемся и едем на Венис-Бич. Они нашли машину, слышал?
— Да, я там был. Оружия в машине нет.
Босх удивился. Он думал, что лейтенант все еще в конторе Ройса. Четыре трупа как-никак.
— А вы где? — спросил он.
— В квартире Джессапа. Пришлось побегать, пока получили ордер.
— Что-нибудь нашли?
— Пока нет, но этот урод… когда он в суде в костюме и галстуке, ни за что не подумаешь… короче, у него тут как в хлеву.
— В каком смысле?
— Повсюду пустые консервные банки, гниль, плесень… Мусор по колено, на столе тухлятина — брр… Окна завесил одеялами, темно как в пещере. Тюрьма тюрьмой, даже надписи на стенах.
Босх вздрогнул. Только теперь он понял, для кого Джессап готовил тюрьму под пирсом.
— Что за еда? — спросил он.
— В смысле?
— Ну консервы — какие именно?
— Да фрукты всякие, персики и прочее — странно, можно купить свежие, а у него все в банках. Ну точно как в тюрьме.
— Спасибо, лейтенант.
Босх поспешил назад в комнату.
— Ваши люди были на складе под пирсом? — спросил он Райта, который уже закончил переговоры.
— Они наблюдают.
— То есть внутрь не ходили?
— Только вокруг. Никаких следов не нашли, рассредоточились и стали ждать.
— Джессап там.
— Откуда вы знаете?
— Знаю, и все. Поехали.
43
Четверг, 8 апреля, 18:35.
Я стоял у окна в гостиной и смотрел на панораму города, освещенного заходящим солнцем. Где-то там скрывался Джессап — загнанный в угол, озлобленный, понимающий, что конец близок.
Виноват во всем был, конечно, Джессап, но я никак не мог отделаться от мысли, что и сам приложил руку к кровавой развязке. Не в юридическом смысле, а в человеческом. Я все время задавал себе вопрос, не сам ли запустил этот роковой механизм, когда согласился на уговоры Габриэла Уильямса и перешел на сторону обвинения, одновременно переступив черту в самом себе. Возможно, выпустив Джессапа до суда, я предопределил его судьбу, а также судьбу Клайва Ройса и других. Я не прокурор, я адвокат защиты, и всегда отстаивал интересы маленьких людей, а не государства. Не сработало ли тут мое собственное подсознание, которое заставило меня завести процесс в тупик, чтобы не жить потом с обвинительным приговором на совести?