Он ощутил, как страх и паника всколыхнулись где-то на самом дне сознания и медленно стали подниматься вверх.
Как темная безжалостная вода в трюме идущего ко дну корабля…
Так. Стоп. Уже что-то. Оказывается, я знаю и помню, что такое вода и корабль. Что еще? Единственный и Единый – так мы называем бога, который создал все сущее. Очень хорошо. Мы – это кто? Мы – это, разумеется, люди. Двуногие, двурукие и прямоходящие разумные существа с планеты… Да что ты будешь делать! Хуже всего, по-видимому, дело обстоит с именами и названиями. Забыть собственное имя и название своей планеты – это уже, знаете ли, слишком. Полная или частичная потеря памяти. Анамнез. Так, кажется, это называется. Надо же, что такое анамнез я помню, а имя свое… Ладно, хватит зацикливаться на имени. И без паники. Надо все-таки определиться с тем, где я нахожусь. А как проще всего это сделать? Правильно – открыть глаза. Должны же быть у меня глаза?
Последний, заданный самому себе вопрос, настолько его испугал, что глаза он открыл немедленно.
Потолок. Ну, разумеется, должен быть потолок, если я в помещении. А я в помещении, иначе надо мной сияло бы небо. Или нависало бы низкими тучами. Или блистало яркими звездами. Прекрасное и днем, и ночью и в любую погоду небо Сотканы, которое нам уже никогда не увидеть… О! Вот и вспомнил название. Соткана. Так мы называем нашу планету. Но почему я подумал, что нам больше ее не увидеть? Случилось что-то непоправимое. Нечто страшное. Страшное настолько, что мозг отказывается нормально работать и прячет опасные воспоминания. Ждет, когда сознание адаптируется к новым условиям. Ладно, пусть ждет.
Итак, надо мной потолок. Это факт. Второй факт – это, что я лежу. Может быть, попробовать сесть? Рано. Для начала поднимем руку.
С некоторым усилием он поднял левую руку и некоторое время ее пристально рассматривал.
Это была, несомненно, его, знакомая до малейшей впадинки и морщинки, рука. Вон и белесый тонкий шрам в основании большого пальца, полученный еще в детстве, – неудачно соскользнул нож, которым он выстругивал себе деревянный меч. Шрам этот можно было, конечно, зарастить без следа, но он решил оставить. Для вящей мужественности. А потом, когда он вырос, было уже не до шрама.
Так-так, медленно, но верно, а память все-таки возвращается. И тело слушается – рука, вон, поднялась. Вот теперь можно попробовать и сесть.
Принять сидячее положение оказалось труднее, чем поднять руку, но он справился. Сел. И, переждав легкое головокружение, огляделся.
Вот оно что… Анабиозная камера. Ну, конечно!
Теперь он вспомнил все.
– Группа называется «Свинцовый дирижабль», – сказала Мара Хани. – Обалденная музыка. Мозги отшибает напрочь. Рекомендую.
Шаинь Ян с отвращением приняла из рук подруги мини-диск с записью и, словно стараясь от него поскорее избавиться, сунула в принимающую щель плеера.
– Терпеть не могу рок, – объявила она в очередной раз. – И название у группы дурацкое. Другого ничего нет?
– Есть, – ответила Мара. – Но тебе-то не все равно? Рок и рок. Мне-то в кайф и разницу я вижу, а тебе главное, погромче да барабаны покруче. Чтобы муты в голову не залезли. Ко мне с этой музыкой не залезли, значит, и тебе не должны.
– А ты их слушала вчера? – спросила Шаинь. – «Дирижабль» этот?
– Их самых. В том числе. Между прочим, очень даже хорошее название. Не знаю, отчего это оно кажется тебе дурацким.
– Ну как же! – фыркнула Шаинь. – «Свинцовый дирижабль»… Более идиотского названия трудно придумать. Это полная чепуха. Как дирижабль может быть свинцовым? Он же не полетит!
Мара расхохоталась.
– Не вижу ничего смешного, – заявила Шаинь Ян.
С самого утра настроение у Шаинь было отвратительным и никаких поводов к его улучшению в ближайшей перспективе оперативница Службы FF не усматривала. Начать с того, что проклятые мутанты оказались практически неуязвимыми и в пух и прах разнесли в ночной битве на равнине между горами и городом и армию, и Службу FF. Даже не разнесли, нет. Практически уничтожили. Да еще и таким, неведомым прежде, способом, что просто оторопь брала. Заставить с помощью какого-то телегипноза хорошо обученных и готовых к бою сестер-гражданок убивать друг друга… Было в этом нечто мистическое и, на ее взгляд, совершенно необъяснимое с точки зрения здравого смысла. Даже при том, что и армия, и Служба FF состоит из тех сестер-гражданок, которые знают, что приказам необходимо подчиняться. То есть, внушаемы по определению…
Теоретически Шаинь понимала, что на самом деле ничего особенно сверхъестественного в телегипнотических способностях мутантов нет. В истории человечества бывали похожие случаи. Конечно, не в таком масштабе и не с такими последствиями. Но – были. Другое дело, что люди в массе своей никогда не занимались развитием в себе даже зачатков телегипноза. Гораздо проще оказалось изобрести сначала газеты, а затем и электронные средства массовой информации, с помощью которых, как их учили в школе-интернате, мужчины-властители благополучно внушали нужные им мысли и настроения миллионам и миллионам граждан. С не менее жуткими, надо сказать, последствиями. Но на то, что произошло минувшей ночью, не было способно никакое телевидение. Даже глобальное довоенное, не говоря уже о лишь не так давно возрожденном современном.
Да. Проглядели. Расслабились. Не были готовы.
И что теперь?
А теперь она вынуждена сидеть в бронекаре, у которого гравигенератор выдает в лучшем случае двадцать процентов мощности, уповать на то, что место для засады выбрано идеально, ждать встречи с врагом под совершенно жуткую рок-музыку и молить Великую Матерь о том, чтобы она помогла своим дочерям не только выжить, но, в конце концов, и победить.
Место для засады, действительно, было выбрано, если и не идеально, то очень удачно – в густой роще на возвышении, под которым шла дорога в город. По этой дороге, как они считали, мутанты должны были пройти обязательно. Пусть даже и не все, но хотя бы часть их армии – точно. План нападения особой изощренностью не отличался: дождаться врага, ударить изо всех видов оружия, нанести возможно больший урон живой силе и уходить на полной скорости. Разумеется, предварительно врубив на полную громкость плееры с рок-музыкой.
Кроме Мары Хани, занимающей место водителя и Шаинь Ян, которой предстояло исполнить обязанности стрелка, в бронекаре с трудом, но помещались еще шестеро бойцов-мужчин из штурмовых отрядов Хрофт Шейда.
Сейчас они, хорошенько замаскировавшись, ждали врага снаружи, а один из них, нацепив на себя массу веток с листьями, сидел на верхушке дерева и оглядывал в бинокль северный горизонт, чтобы вовремя предупредить товарищей о приближении армии мутантов.
Сидеть в засаде – дело муторное. Никогда не знаешь, сколько времени придется ждать. Может быть, час-другой, а может, и целый день. И все это время необходимо поддерживать себя в должном тонусе, не расслабляться, чтобы в нужный момент быть готовым выполнить поставленную задачу на все сто процентов.
Мара и Шаинь не первый раз в своей жизни сидели в засаде. Но в такой были впервые. Раньше засады они устраивали только на «диких» и превосходство в силах всегда было на стороне оперативниц Службы FF. Теперь же…
В открытую правую дверь бронекара сунулась голова одного из бойцов-мужчин и весело сообщила:
– Идут, голубчики.
– Далеко? – осведомилась Шаинь.
– Где-то через два с половиной – три часа будут здесь.
– Хорошо, – приняла к сведению оперативница. – Готовьтесь.
Однако голова не исчезала.
– Да мы давно готовы, – сказала она. – А времени еще полно. Не думаю я, что они нас учуют с такого расстояния. Мы же тихо сидим, как мыши.
– И что? – спросила Шаинь.
– Ну… – замялась голова. – Я подумал, что, может, через три часа мы все тут поляжем до одного, неизвестно ведь, как бой сложится, – голова умолкла и нахально посмотрела на Шаинь синими глазами.
– Так-так, продолжай, – начиная догадываться, в чем дело, подбодрила Ян.
– Что он говорит? – Мара стянула с головы наушники.
– Говорит, что муты будут здесь приблизительно через три часа, – пояснила Шаинь. – И в этой связи, по-моему, хочет нам что-то предложить.
– Предложить? – удивилась Хани.
– Ага. Предложить. Хочет, но еще не предложил. По-моему, стесняется.
– И вовсе я не стесняюсь, – буркнула голова. – Просто ты слова сказать не даешь. Чем время терять, уединились бы мы, Шаинь, с тобой лучше на часок, а? Как раз успеем. А товарищ мой тоже бы не прочь с твоей подругой… С Марой. Мара, ты как? Говорю же, последний, может быть, час такой у нас в жизни выдается. Грех не воспользоваться.
Мара прыснула.
– Грех, значит? – с самым серьезным видом осведомилась Шаинь Ян.
– Грех, – твердо заявила голова.
– Ну-ка, лезь сюда, – поманила голову оперативница.
Голова радостно осклабилась, и ее носитель резво полез в бронекар.
В тот момент, когда он оказался рядом с Шаинь, она развернулась вместе с креслом и ухватила ценителя свободного времени одной рукой между ног, а второй приставила туда же пистолет.
– Уй, – вскрикнул синеглазый и попытался отстраниться.
– Стоять тихо! – приказала Ян и крепче сжала пальцы.
– Стою, – хриплым шепотом согласился мужчина, – Отпусти, больно же…
Мара уже всхлипывала от смеха и вытирала слезы тыльной стороной ладони.
– Больно? – переспросила Шаинь. – Странно. Я думала, тебе это приятно. Вот, думаю, настоящий мужчина, который любит потрахаться в экстремальной обстановке. Значит и мне надо соответствовать. Сила и натиск, а? Не ужели так не нравится?
Боец отрицательно помотал головой. По его лицу было видно, что больше всего ему хочется оказаться сейчас как можно дальше от этой сумасшедшей кареглазой и темноволосой, поначалу так ему понравившейся, оперативницы Службы FF.
– Жаль, – вздохнула Ян. – А то бы я с удовольствием. Ну ладно, иди. На нет, как говорится, и суда нет.