Действительно, уже через минуту троица выскочила на поляну — ту самую, где располагалась землянка. Ни Звягин, ни Долохов ее, разумеется, не заметили. Приняв укрытие Милоша за обычный холмик, оба сразу бросились к валяющемуся рядом мотоциклу.
— Попался, — зарычал Сергей Константинович, хищно оглядываясь по сторонам. — Выходи, мразь! Я жду!!!
Понимая, что «мразь» из своего незаметного укрытия добровольно не выйдет, и ждать компаньону банкира придется бесконечно долго, Вика решила ускорить процесс. Тем более что Семен Семенович, запертый в землянке, наверняка уже измучился. Обуреваемая высокими порывами героя-освободителя, она подошла к холмику и как бы невзначай подковырнула кроссовком траву.
— Ой, что это? — воскликнула девушка, глядя на показавшийся из-под земли железный угол.
Тут же подбежали Звягин с Долоховым. Пока они чистили склон от травы, Виктория с облегчением заметила, что приступ оборотничества прошел. Теперь она снова могла спокойно общаться.
Тем временем мужчины обнаружили скрывавшуюся под травой дверь. Вытащив из-за пояса пистолет, детектив нацелил его на замок.
— Не стреляйте, — послышался приглушенный голос.
В следующую секунду дверь отъехала в сторону, и перед глазами удивленной троицы предстало неожиданное зрелище. Посреди небольшой затемненной комнатки стоял насмерть перепуганный Милош. В дрожащих руках он сжимал ведерко с куриными крылышками, а ногой судорожно пытался примять гору каких-то цветных бумажек. Едва его преследователи оказалась внутри, дворецкий потерял к бумажкам всякий интерес и тяжело опустился на пол.
— Где Семен?! — ухватил его за шиворот компаньон банкира. — Куда ты его спрятал? Или, может, уже прикончил? Отвечай, сволочь!!!
Милош вяло дернулся.
— Я никого не убивал и не прятал. Это укрытие только мое, тут никогда не было посторонних. Об исчезновении хозяина я знаю не больше вашего, честное слово.
— Тогда с какой стати ты убегал? — недоверчиво сощурился Звягин. — Почему спокойно не показал нам укрытие? Если тут нет Тормакина, что же ты скрываешь?
Дворецкий пробулькал что-то нечленораздельное.
— Говори, тварь! — в бешенстве заорал Долохов. — Что ты скрываешь?!!
Милош сжался в комок и не произнес больше ни звука.
— Оставьте его, Сергей Константинович, — сказал присевший рядом детектив. — Ответ на вопрос находится прямо под нашими ногами.
Звягин подобрал с пола одну из тех цветных бумажек, которые тщетно пытался затоптать дворецкий.
— Вот, смотрите — корешок лотереи. А это… — он поднял другую бумажку, — билет тотализатора на ипподроме.
Детектив глянул на великана с бакенбардами.
— Этот тип — не убийца. Он сам жертва. Жертва азарта. Ведь так, Милош?
Дворецкий едва заметно кивнул.
— И еще, — продолжал Виталий Леонидович, — он вовсе не Милош.
— А кто же он? — ахнули в один голос Вика с Долохов.
Детектив похлопал сникшего дворецкого по плечу.
— Позвольте представить — Макар Кондратьевич Чесноков.
Компаньон банкира ошеломленно вытаращил глаза:
— В жизни не поверю, что Семен взял на работу человека, не зная его настоящего имени!
— Тормакин-то как раз был в курсе личности своего дворецкого, — возразил Виталий Леонидович. — Когда позавчера он вызвал меня в особняк, я расспросил, что за обслуга в доме. С Настей и Ольгой Михайловной мы знакомы, раньше вместе работали. Но вот некий Милош поступил на службу уже после моего увольнения. Я пробил его по своим каналам, и выяснил очень интересную историю.
Звягин нагнулся к сидящему на полу дворецкому:
— Чесноков, может, ты сам все расскажешь?
Тот втянул голову в плечи и отвернулся.
— Тогда продолжаю, — ухмыльнулся детектив. — Итак, выяснилось, что пару лет назад в Москву заявился Макар Кондратьевич Чесноков, известный в определенных кругах под кличкой «Милош». Известен он также и тем, что… как бы это сказать… нечистоплотно играет в карты.
— Шулер?! — подскочила от возмущения Вика.
— Именно. Профессионал экстра-класса, с многолетней трудовой деятельностью во всех уголках нашей необъятной родины. Когда бурная молодость закончилась, Чесноков решил обосноваться в Москве и обеспечить себе безбедную старость. Он просочился в один из элитарных карточных клубов и стал облапошивать столичных толстосумов, — Звягин скроил притворно-сожалеющую мину. — Но вот с Тормакиным случилась досадная промашка. Семен Семенович отлично чувствует людей, о чем сам не раз говорил. Играя с Чесноковым, банкир, видимо, распознал его манипуляции и прижал этого проныру к ногтю. А дальше…
Детектив выжидательно посмотрел на Милоша-Чеснокова.
— Дальше, — неохотно сказал дворецкий, — Тормакин предложил мне два решения проблемы. Либо он рассказывает членам клуба о моих хитростях, либо я самостоятельно все бросаю и становлюсь его слугой.
Виталий Леонидович усмехнулся:
— Как несложно догадаться, ты выбрал второе.
— Если бы в клубе узнали, что я играю нечисто, меня бы пристрелили. Жизнь была дороже свободы.
— Но азарт оказался дороже жизни, — заметил Долохов. — Не смотря на слово, данное хозяину, ты продолжал играть.
Милош кивнул.
— Да, продолжал. Я всю жизнь в игре: карты, скачки, тотализатор… Это как наркотик — я не могу остановиться. Обнаружив случайно в лесу укрытие, я стал регулярно наведываться сюда и вести телефонные переговоры с букмекерами. Потом и сам начал принимать ставки — так же, по телефону. В общем, игорная деятельность постепенно вошла в прежнюю колею. Разумеется, Семен Семенович об этом не догадывался — как и все остальные, он считал, что я езжу в лес за птичьими напевами.
Слушая рассказ дворецкого, Вика не переставала изумляться. Так вот, оказывается, о какой «махинации» и о каком «заманчивом куше» шла речь в подслушанном ею разговоре. Милош договаривался с очередным клиентом о выгодной игре!
Звягин поддел ногой кучку разноцветных бумажек.
— Вот почему дворецкий бросился удирать. Когда он понял, что укрытие в лесу вот-вот обнаружится, решил по-быстрому замести следы. Тут нечто вроде игорного штаба. Представляете, что банкир сделал бы с Чесноковым, узнай он об этом?
— Уничтожил бы меня, — просипел дворецкий. — И вы теперь сделаете то же самое.
Долохов презрительно скривился.
— Да кому надо руки об тебя марать? Вернешься в особняк и будешь дальше служить дворецким. Раз слово Семену дал — держи.
Милош вскочил на ноги, еще до конца не веря своему счастью.
— Правда, могу вернуться? И в полицию не заявите?
— Не заявим, не плачь. Езжай домой, мотоциклист. А мы — к машине пошли.
Когда «крокодил» затормозил у ворот особняка, рядом тут же нарисовался Быстрицкий.
— Нашли, при обыске нашли! — закричал он, задыхаясь от волнения. — Раньше и подумать не могли, а вот как получилось!
— Стоп, — прервал Звягин этот бестолковый ор. — Эммануил Венедиктович, вдохните-выдохните, а потом все толком расскажите.
Старичок послушно сделал глубокий вдох, потом шумно выдохнул, и после этого приступил к объяснениям.
— Полиция в церкви нашла тайник. А в нем — странную записку и порезанные газеты. Полицейские говорят, что отец Даниил угрожал кому-то. Только кому — неизвестно.
— Это-то как раз известно, — пробормотал детектив.
Компаньон банкира выразительно глянул на него.
— Думаешь, такая же анонимка, как и те, что были в кабинете Семена?
— Ни секунды не сомневаюсь.
— Поехали в полицию.
Виктория спешно вывалилась из автомобиля. Участвовать в «мужских играх» ей больше не хотелось. В освободившуюся кабину моментально сунулся Эммануил Венедиктович.
— Можно мне с вами?
— Нельзя, — хором рявкнули Долохов и Звягин.
Детектив крутанул руль, и они отбыли в полицейский участок.
Коротышка в клетчатом костюме расстроенно глядел вслед уносящемуся автомобилю.
— Ну вот, снова я без новостей останусь…
— Не останетесь, — успокоила его Вика. — Долохов со Звягиным вернутся, и мы их обо всем порасспрашиваем. А пока давайте я расскажу, как мы ловили Милоша.
Быстрицкий радостно потер сухонькие ладошки.
— Что бы я без вас делал, дорогой профессор! Посидим сейчас в столовой и поболтаем. Жаль, Смолины уже в Москву укатили — они тоже очень хотели узнать, чем погоня закончилась. Но уж больно спешили, не могли задерживаться, — коротышка на секунду задумался. — Ничего, я им потом перескажу… Однако и вы уж, милочка, уважьте старика — опишите все подробно.
— Ладно, — усмехнулась Виктория. — Только душ приму, а потом я в вашем распоряжении.
Она направилась к дому. Следом, постукивая тросточкой, спешил довольный Быстрицкий.
Посиделки в столовой плавно перетекли в ужин. Когда слуги выносили первые блюда, как раз подоспели Звягин с Долоховым. Они сообщили, что версия с анонимками полностью подтвердилось — их действительно посылал банкиру отец Даниил.
— Но зачем священнику понадобилось запугивать Семена Семеновича? — удивилась Вика.
Детектив пожал плечами.
— На этот вопрос я и сам хотел бы получить ответ.
За столом начали рождаться невероятные версии. Кто-то говорил, что священник хотел выжить Тормакина из деревни, чтобы самому стать хозяином. Кто-то утверждал, что банкир мог чем-то спровоцировать эти анонимки. Кто-то предполагал, что, может, отец Даниил и есть тот самый маньяк, которого все боятся. Убил, мол, Тормакина, а перед этим — блондинку. Но тогда возникал новый вопрос: кто же убил самого отца Даниила?
— Кто убил — неизвестно, но есть догадка — почему убил, — заметил компаньон банкира.
Оказалось, что в том же церковном тайнике, где были анонимка и обрезки газет, найден кованый барельеф. Вещь, судя по всему, старинная и очень ценная. Воры могли охотиться за ней. Но учитывая, что барельеф остался в тайнике, выходило, что священник не сказал о его местонахождении даже под страхом смерти. За что и поплатился.
В Викиной памяти всплыл рассказ отца Даниила — о пропавшем в революцию барельефе, изображавшем святое семейство. Уж не одна ли и та же это вещь? Надо проверить! Но как? Полиция — не музей, вещественные улики не демонстрирует всем желающим.