— Я схожу сам.
Ибрагим отвечает на звонок.
— Иб, это я. Я! Рон. Кто еще, по-твоему, будет звонить так поздно? Меган Маркл?
— Если тебе когда-нибудь понадобится героин, — говорит Митч, — ты только скажи.
Глава 25
Митч предпочел бы говорить с Лукой. Лучше терпеть удары сломанным бильярдным кием в подземном ангаре. Когда точно знаешь, где находишься. Когда понятны правила. Однако сейчас, посреди глубокой ночи, он сидит в удобном кресле и пьет хороший виски с четырьмя пенсионерами.
Нет никаких сомнений, что Митч вышел из своей зоны комфорта.
А ведь план был так прост: напугать до полусмерти этого Рона Ричи, а потом пытать его до тех пор, пока он не расскажет, где героин. Но что-то пошло не так. Женщина с пистолетом, по-видимому, является их главарем. Ее зовут Элизабет. Пистолет не пугает Митча — пугает она сама. За долгие годы ему доводилось видеть такое выражение глаз всего у нескольких человек. Большинство из них сейчас мертвы, сидят по тюрьмам или живут на больших виллах с высокими заборами в Испании.
— Вы гордитесь тем, как зарабатываете на жизнь? — спрашивает Элизабет.
— Мы здесь не для того, чтобы обсуждать меня, — напоминает Митч.
— Если вы вломились в чужой дом в полночь, то, вероятно, будет уместным ответить на несколько вопросов. Это обычная вежливость, — говорит мужчина, представившийся Ибрагимом.
Тот самый, который работает с Конни Джонсон. Теперь он делает пометки.
— Немного гадко, да? Торговать героином?
Это снова произносит Элизабет, сидящая с пистолетом на коленях. Что таится в ее прошлом? Митч знает всех в своем бизнесе, но про нее не слышал никогда.
Женщина поменьше ростом в зеленом кардигане наклоняется вперед:
— Мистер Максвелл. Мы не просили вас приходить сюда. Это был только ваш выбор.
— Совершенно верно, Джойс, — кивает Элизабет. — Вы избили нашего друга…
— Он меня не бил, — быстро говорит Рон.
Элизабет отзывается:
— Что ж, посмотрим завтра, согласится ли с этим твой лечащий врач. Так вот, мистер Максвелл. Должно быть, вы уже заметили, что нам плевать на вашу так называемую крутизну. Мы имели дела с людьми гораздо худшими, чем вы.
— Вы едва попадаете в десятку худших, — подтверждает Ибрагим. — И уж поверьте, такая десятка у меня наберется.
— Если позволите сделать замечание, мистер Максвелл, у нас с вами, похоже, общая цель, — продолжает Элизабет. — Мы желаем выяснить, кто убил Калдеша; вы хотите найти свой героин. Правильно?
— Я хочу вернуть назад свой товар, — говорит Митч. — Я должен вернуть свой товар.
— О боже! — вздыхает Элизабет. — Избавьте нас от эвфемизмов. Мы не дети и не офицеры полиции. Давайте называть героин героином.
— Я должен вернуть свой героин, — повторяет Митч. — Он в маленькой терракотовой шкатулочке, она стоит кучу денег, и она моя.
— С моральной точки зрения, вас, наверное, тяготит торговля героином? — спрашивает Ибрагим.
— И это говорит парень, работающий на Конни Джонсон, — парирует Митч. — Слушайте, прежде чем мы продолжим, ответьте на один простой вопрос: кто вы такие?
— Я Джойс, — отвечает Джойс.
— А мы все — друзья Джойс, — добавляет Ибрагим. — Итак, теперь, когда все прояснилось, позвольте задать вам еще несколько вопросов — просто чтобы узнать вас получше. Чтобы мы почувствовали, что можем вам доверять.
Митч вскидывает руки вверх:
— Тогда валяйте.
— Вы гордитесь тем, что занимаетесь контрабандой героина? — снова спрашивает Элизабет.
— Я горжусь своими успехами, — отвечает Митч и понимает вдруг, что никогда по-настоящему о таком не задумывался. — Но здесь, я думаю, о гордости говорить нельзя. Просто я увлекся этим делом, и у меня стало хорошо получаться.
— Вы могли бы заняться чем-то другим, законным, — предлагает Джойс. — Например, программированием.
— Мне скоро пятьдесят, — напоминает Митч.
Как бы ему хотелось отказаться от всего этого. Когда он найдет героин, все будет кончено. Он уволится.
— Вы когда-нибудь сидели в тюрьме? — спрашивает Ибрагим.
— Нет, — говорит Митч.
— Вас когда-нибудь арестовывали? — спрашивает Джойс.
— Много раз, — отвечает Митч.
— Ты когда-нибудь кого-нибудь убивал? — спрашивает Рон.
Митч хмыкает:
— Если бы я всем подряд признавался в убийствах, разве не попал бы в тюрьму?
— Рон, с твоим бедром все в порядке? — интересуется Джойс.
— Все нормально, — отвечает тот.
— И самый главный вопрос, — говорит Элизабет. — Кто убил Калдеша Шарму? Вы?
Митч улыбается:
— Хорошая попытка, но старайтесь лучше.
— Еще виски? — предлагает Ибрагим.
Митч отказывается. Уже скоро он должен будет вернуться в Хартфордшир, и, поскольку в багажнике у него лежит самозарядное оружие, он не хотел бы, чтобы его останавливали за вождение в нетрезвом виде.
— Тогда вопрос попроще, — продолжает Элизабет. — Кто еще знал о шкатулке с героином?
— Несколько афганцев, — отвечает Митч. — Но вряд ли кому-то из них понадобилось бы это красть. Еще посредник, переправивший наркотики в Молдову, но он один из моих парней.
— Как его зовут? — спрашивает Ибрагим, делая пометки.
— Ленни.
— У кого-то здесь недавно родился правнук по имени Ленни, — встревает Джойс. — Имена постоянно ходят по кругу. Удивительно, да?
— Где его можно найти? — продолжает Ибрагим.
— У Дома есть его номер, — говорит Митч.
— О, наш друг Дом, — оживляется Элизабет. — Разумеется, он тоже в курсе дел? Должно быть, вы все время спрашиваете себя: не он ли стащил героин? Не подставил ли Калдеша в качестве козла отпущения?
Митч качает головой:
— Он знает все, но я не задумываясь доверил бы ему жизнь.
— Однако он знал, что хранилось в шкатулке. Он доставил шкатулку. Именно он встречался с Калдешем?
— Это большие деньги, — напоминает Джойс.
— По большому счету, не очень, — возражает Митч.
— Но ты зарабатываешь больше, чем он, — говорит Рон. — Сто тысяч все равно большие деньги для Дома.
— Они не облагаются налогом? — интересуется Ибрагим. — Скорее всего, нет. Но это я ответил на свой же вопрос. А вы знаете, что выигрыши в викторинах тоже не облагаются налогом? Между викторинами и контрабандой героина есть что-то общее.
Все ждут, пока не убеждаются, что Ибрагим полностью закончил.
— Все верны друг другу до первого предательства, — замечает Рон.
— Я не вижу никакого предательства, — говорит Митч. — Извини.
— Есть еще кто-нибудь, на кого бы вы могли направить наш интерес? — спрашивает Элизабет. — Вы продавали героин, но кто-то же его покупал?
— Ну уж нет, — отвечает Митч. — Вы получили от меня все, что хотели.
— Пока что, — говорит Ибрагим.
— А могу я теперь задать пару вопросов? — спрашивает Митч. — Прежде чем уйду.
Похоже, никто не против. Так что Митч сначала обращается к Ибрагиму:
— Ты действительно работаешь на Конни Джонсон?
— Ага, — подтверждает Ибрагим.
— Что ты для нее делаешь?
— Не могу сказать, — отвечает Ибрагим.
— Все настолько плохо, да? — говорит Митч. Затем переводит взгляд на Элизабет. — Теперь вы. Почему у вас пистолет?
Элизабет насмешливо улыбается:
— Что значит зачем? Чтобы стрелять в нехороших людей.
Господи! Митч поворачивается к Рону:
— Я действительно повредил тебе бедро?
Рон кивает:
— Конечно, повредил. Я же старик, идиот!
— Извини, — говорит Митч. — Я думал, что вы сперли мой герыч.
— Мы его не крали, — отвечает Джойс.
— Теперь вопрос для всех. Ну вы что, серьезно? — спрашивает Митч. — Вы же не думаете, что Дом в самом деле стал бы у меня красть? Даже ради ста тысяч это не имеет никакого смысла. С чего бы он взял, что ему это сойдет с рук?
— Что ж, — говорит Джойс, которая до сих пор вела себя так тихо, что Митч почти забыл о ее присутствии. — Вы сказали, что могли бы доверить ему свою жизнь. И он наверняка об этом знает, верно? Ну и у кого же лучше всего красть?
Она говорит это с такой теплотой, что Митч мгновенно понимает: возможно, она действительно права.
Глава 26
Ранним утром в вагончике довольно холодно, так что Донна до сих пор сидит в пуховике. Крис обеими руками сжимает стаканчик чая, купленный в автомате.
— Чем подробнее я навожу справки о Доме Холте и Митче Максвелле, тем мрачнее рисуются портреты, — говорит он. — Калдеш понятия не имел, с кем связался.
— Но Дом Холт не стал бы красть собственный героин, не так ли?
— Может, он поссорился с боссом? — предполагает Крис.
Он скатывает шарик из бумаги и бросает его по крутой дуге в мусорное ведро в углу комнаты. Шарик ударяется о бортик и отскакивает в сторону.
— Ага, боссы бывают те еще гады, — соглашается Донна. — Но как бы там ни было, сможем ли мы взглянуть на него, не привлекая внимания старшего следователя Риган и ее честно́й братвы? Есть кто-нибудь, с кем мы могли бы поговорить?
— Джейсон Ричи?
— Сын Рона? — переспрашивает Донна. — Почему нет, он вращается в интересных кругах.
Крис теперь дышит на руки.
— Можно попробовать узнать, что ему известно. Я поговорю с Роном.
Сильный порыв январского ветра вторгается в вагончик, когда старший инспектор Джилл Риган открывает дверь.
— Вы забыли постучать, — напоминает Крис.
— Теперь вы так одеваетесь на дежурство? — спрашивает у Донны Джилл.
— Какой-то идиот запихнул нас в вагончик, — отвечает Донна, еще сильнее застегивая молнию. — Мэм.
Джилл садится.
— Для вас в порядке вещей называть старших по званию идиотами, констебль?
— Именно так, — кивает Крис. — Я к этому вполне привык. Чем мы можем помочь?
— Кое-что показалось мне странным, — говорит Джилл.
— Вы служите в Национальном агентстве по борьбе с преступностью, — пожимает плечами Крис. — Странное, должно быть, случается каждый день.
Джилл продолжает: