— Джейсон Ричи пытается ошеломить Тони Вейра коротким ударом, но у него ничего не выходит. Тони Вейр, этот крепкий мужчина сорока пяти лет, появился из ниоткуда, чтобы сразиться за титул чемпиона мира в среднем весе. Какое же рубилово он затеял! Вейр наносит сильный удар справа Джейсону Ричи. Последний ныряет, одновременно уклоняясь в сторону. Какой бой между двумя великими боксерами! Но тут раздается удар гонга и…
Джейсон прекращает боксировать, набрасывает полотенце на плечи и наклоняется над ноутбуком, поставленным на стойку бара. Он смотрит прямо в камеру.
— Привет, Тони, это Джейсон Ричи. С днем рождения тебя, Крепыш, отличный получился бой. Твоя жена Габби сказала, что сегодня тебе исполнилось сорок пять лет и что она безумно тебя любит. Так что продолжай пригибаться и уклоняться, брат, а если тебя ушатают, то тут же вставай обратно. Габби и твои дети, Ной и Саския, хотели, чтобы я пожелал тебе всего наилучшего, так что хорошего дня, не ешь слишком много торта и завтра возвращайся в спортзал. Сногсшибательного тебе дня, приятель, мира и любви от Джейсона.
Джейсон исполняет свое фирменное дерзкое подмигивание, затем нажимает «Стоп» на экране и обращает, наконец, внимание на гостей.
— Кто такой Тони Вейр? — спрашивает Рон.
— Какой-то чудик, — отвечает Джейсон. — Я не знаю.
— Очень мило с твоей стороны поздравить его с днем рождения. Прекрасный поступок. Хороший парень.
Последний комментарий адресован Крису и Донне. Рон знает, что не все связи Джейсона безупречно чисты, но все-таки хочет напомнить Крису и Донне, что он порядочный парень. Порядочный пятидесятилетний парень.
— Они мне платят, пап, — говорит Джейсон. — Это называется «камео». Вы платите знаменитости, и та отправляет вам сообщение — неважно о чем. Поздравление с днем рождения, например, или с днем свадьбы, или, как я недавно, предложение оформить развод.
— Тебе за это платят? — удивленно спрашивает Крис.
Джейсон кивает:
— Сорок девять фунтов за сообщение. Все знаменитости промышляют этим, и я могу записывать такую ерунду хоть в нижнем белье.
— Тогда не будем тебе мешать, — бормочет Донна.
Рон ошеломленно качает головой:
— И сколько раз в день тебя об этом просят?
— С десяток, — отвечает Джейсон. — Плюс-минус. Любителей бокса довольно много.
— Ты получаешь полтысячи фунтов стерлингов в день только за то, что говоришь «Пригибайся, брат» и лениво подмигиваешь? — изумляется Донна.
— Раньше мне платили за то, что меня били по голове, — напоминает Джейсон. — Думаю, я это заслужил.
— И Дэвид Аттенборо[17] этим занимается? — спрашивает Рон.
— Очень вряд ли, папа. У него денег точно больше, чем у меня.
— Похоже, у тебя все в порядке с головой, — произносит Крис, оглядывая бар и бильярдный стол в подвале. — Кстати, ты мог бы нам кое в чем помочь.
— Они продолжают утверждать, что ты плут, Джейс, — говорит Рон, — без каких-либо на то доказательств.
Донна возражает:
— Мы не утверждаем, что он плут. Мы утверждаем, что почти каждый человек, с которым он знаком, — плут.
— Жизнь в самом деле иногда подкидывает веселье, — соглашается Джейсон. — Чего вы хотите?
— Ты слышал что-нибудь о героине? — спрашивает Рон. — В последнее время?
— А что с ним?
Рон объясняет:
— Целая партия пропала. И ответ на эту загадку может привести нас к человеку, убившему нашего друга. Ты знаешь типа по имени Дом Холт?
— Ливерпульца? — уточняет Джейсон. — Это ему снесло башню после игры с «Эвертоном»?
— Ему, — кивает Донна.
— Что-то об этом слышал.
В дверь заглядывает подруга Джейсона Карен:
— Я возьму свеклу и папайю. Здравствуй, Рон, привет, ребята. Нам понадобится что-нибудь еще?
— Здравствуй, милая, — отзывается Рон.
Крис и Донна поднимают руки.
— Я прикончил остатки киноа, — говорит Джейсон.
— Ладно, красавчик. Вернусь через двадцать минут. Люблю тебя.
— Люблю тебя, детка, — отвечает он, и Карен исчезает.
Рон интересуется:
— Она переехала к тебе?
— Практически.
— Вот и славно, — радуется Рон, после чего вновь обращается к Крису и Донне: — Хорошие ребята. Он хороший парень.
— Кажется, мы говорили о героине? — напоминает Крис. — Что тебе известно?
— Здесь действует только одна главная банда, — говорит Джейсон. — Один главный канал поставок. Бандой рулит тип по фамилии Максвелл. Пронесся слух, что у него проблемы, и это привлекло внимание акул.
— Каких акул? — спрашивает Крис.
— Во-первых, твоей подруги, пап, — отвечает Джейсон, — Конни Джонсон. Она что-то вынюхивает.
— Как Конни Джонсон узнала, что у Максвелла проблемы? — интересуется Донна.
— В тюрьме ее навещает какой-то старикан. Заходил туда несколько недель назад, и, после того как он ушел, она развила дикую активность. Все южное побережье сходит с ума. Но никто не знает, кто этот человек, так что не спрашивайте.
— Мы знаем, кто этот человек, — говорит Крис.
— Это Ибрагим, — добавляет Рон.
Джейсон смеется:
— Господи, папа. Так и думал, что это Ибрагим. Теперь ты с друзьями развязываешь нарковойны. Мне больше нравилось, когда ты писал письма в городской совет с жалобами насчет мусорных бачков.
— Их обязаны опустошать раз в неделю, Джейс, — веско говорит Рон. — Я плачу за это муниципальный налог.
— Когда ты говоришь «дикая активность», — вмешивается Крис, — ты что имеешь в виду?
— Она делает определенные шаги, — поясняет Джейсон. — Разговаривает с людьми Максвелла, выясняет, не хотят ли они спрыгнуть с корабля и присоединиться к ней.
— То есть, помимо кокаина, она хочет контролировать и героин?
— Ну, «Амазон» ведь не только книги продает, верно? — пожимает плечами Джейсон.
— Она разговаривала с Домом Холтом? — спрашивает Донна.
— Без понятия. Это все не более чем сплетни в пабе.
— А Лука Буттачи? — вспоминает Крис. — С ним она говорила?
— Я не знаю, кто это, — отвечает Джейсон. — Что ж, думаю, я внес свою лепту. Все время забываю, что вы из полиции.
— Я тоже периодически забываю, — признается Крис. — Из-за твоего отца.
— А если бы Конни захотела кого-нибудь убить, — говорит Донна, — она смогла бы это организовать с мобильного телефона?
— Легко, — уверенно отвечает Джейсон. — Нет ничего проще.
Теперь всем есть о чем задуматься. Прямо сейчас Ибрагим с Конни. Но у Рона на уме кое-что другое.
— Могу я задать еще один вопрос?
— Конечно, пап.
Рон наклоняется вперед:
— Вы с Карен когда открываете подарки на Рождество?
— Сразу после завтрака, — отвечает Джейсон. — А когда их еще открывать?
— Черт, я так и знал! — ворчит Рон.
Он смотрит на Криса, потом на Донну. Ищет в их глазах поддержку.
Крис выжидает минуту или две, после чего продолжает предыдущий разговор:
— А кого бы использовала Конни, Джейсон, если бы она захотела кого-то убить?
— Хороший вопрос, — кивает Джейсон, поднимаясь на ноги и готовясь записывать следующее видео. — За последние пару недель Ибрагим был не единственным ее загадочным посетителем. Приходила женщина лет сорока или чуть младше, навещала пару раз. Никто ее не знает, но у нее опасный вид. И это, заметьте, говорят заключенные.
— Имя неизвестно? — спрашивает Крис.
— Точно нет, — говорит Джейсон. — Она внезапно стала захаживать пару недель назад. Сразу после интересующего вас убийства, кажется?
Глава 46
Ибрагим думал, что понедельники в тюрьме могут ощущаться немного иначе, но они кажутся точно такими же, как любой другой день. Наверное, в этом и есть смысл тюрьмы.
И хотя он психиатр, обремененный профессиональным долгом, сегодня Ибрагиму кое-что нужно от Конни. Элизабет дала ему задание, и он предпримет все усилия, чтобы его выполнить.
Конни откидывается на спинку стула. На ней новые дорогие часы.
— Интересно, ты когда-нибудь слыхала о человеке по имени Лука Буттачи? — спрашивает Ибрагим.
Конни обдумывает вопрос, отламывая палочку «Кит-Ката» и макая ее в кофе с молоком.
— Ибрагим, тебе не кажется иногда, что ты не очень хороший психиатр?
— Объективно говоря, я считаю, что я квалифицированный специалист, — отвечает Ибрагим. — Бывают ли у меня сомнения в себе? Да. Верю ли я, что помог многим людям? Тоже да. Тебе я помог?
Конни приступает ко второй палочке. Она указывает ею на Ибрагима.
— Давай-ка я расскажу тебе историю.
— А я могу делать записи?
— Полиция увидит твои записи?
— Нет.
— Тогда валяй, — великодушно разрешает Конни и принимается за свой рассказ: — Сегодня в очереди на обед передо мной протиснулась девушка…
— О боже, — вырывается у Ибрагима.
— Вот именно «о боже». Наверное, она не знала, кто я такая. Молодые иногда не знают. Но, как бы то ни было, она расчищает перед собой дорогу локтями, так что я хлопаю ее по плечу и говорю: «Я дико извиняюсь, но, похоже, ты влезла на мое место».
— Это были твои точные слова?
— Не совсем, — отвечает Конни. — Короче, она поворачивается ко мне и говорит такая: «Прошу прощения, но я никогда не стою в очередях, так что если у вас возникли проблемы, то эти проблемы точно не мои» — опять же, это не совсем точные слова. А потом она меня толкнула.
— О боже, — вновь произносит Ибрагим. — А у нее есть имя, у этой молодой женщины?
Конни на мгновение задумывается.
— Стейси, кажется. Вроде так ее назвали санитары. Естественно, вокруг воцаряется тишина. Все смотрят на нас. Я вижу по ее глазам, как до нее постепенно доходит, что, возможно, она толкнула не того человека…
— Как она могла это понять?
— Один из надзирателей хотел вмешаться, но, когда я попросила его отойти, он просто кивнул и одними губами сказал ей: «Простите». Думаю, в этот момент на нее сошло озарение. Потом я замахиваюсь — и она падает на пол.
— Окей, — говорит Ибрагим. — И какой же вывод из этой истории? Что-то она мне не очень нравится.