Следить за шкатулкой неотступно и забрать ее у Луки Буттачи должен был юный двоюродный брат Ханифа. Он даже купил ему мотоцикл за хлопоты. Но потом шкатулка пропала, и его родственник всего лишь гонялся за призраками.
Как бы то ни было, Ханиф напортачил. Думал, что самый умный, но не справился с домашней работой. Деньги потеряны, многие умерли, и все это из-за него.
Однако невозможно вечно извиняться за каждую маленькую ошибку, верно? Так и с ума сойти недолго. Хаос, следующий за вами по пятам, — это не ваша вина.
Если он вернется обратно в Афганистан, то его тоже убьют, и поэтому, поразмыслив, Ханиф решает остаться в Лондоне, вне досягаемости Саида. Торговать героином он научился быстро, не говоря уже о том, что это было очень, очень прибыльное дельце, но теперь, возможно, пришло время воспользоваться полученными навыками и заняться чем-то новым. Начать все с чистого листа, отбросив сожаления.
Один университетский друг предложил ему работу в хедж-фонде, а другой человек, с которым он познакомился на устроенном в его честь ужине, позвал в политику, предложив несколько полезных знакомств.
Приятно, когда есть варианты.
Глава 88
Кэролайн убивает людей для Конни, причем давно. Если требуются ее услуги, достаточно позвонить по номеру прачечной самообслуживания в Саутвике и спросить об услуге стирки. Она искусна, надежна и являет собой глоток свежего воздуха в отрасли, где традиционно доминируют мужчины.
Конни отправляет ей электронное письмо с хорошими новостями. Кто-то другой убил Луку Буттачи вместо них. Все электронные письма Конни шифруются с помощью очень сложного программного обеспечения, которое запрещено во всех странах мира, кроме Венесуэлы. Естественно, Кэролайн сохранит за собой пятидесятипроцентный задаток за работу, согласно их обычному уговору.
В последнее время у Конни и Кэролайн работы было чрезвычайно много.
Надо уметь ловить возможности, выпадающие на вашу долю. Именно так Конни достигла своих успехов. Не с тюрьмой, понятное дело, это как раз пример неудачный, а тогда, когда стала главным торговцем кокаином на южном побережье Англии.
Да и теперь, когда читает очередное электронное письмо от Саида из Афганистана — главного торговца героином.
При этом Конни ощущает вину, изо всех сил пытаясь понять, с какой стати. Она чувствует себя виноватой и признаёт, что эта эмоция для нее в новинку. Она ей ни капельки не нравится, но в кои-то веки Конни не хочет от нее закрываться. Она пользуется советом Ибрагима — впускает эмоцию внутрь. Надо смириться, даже если от этого больно. Ведь чувство вины действительно причиняет ей боль.
Все началось с того, что Ибрагим рассказал ей о Калдеше.
Конни рада, что они поймали женщину, убившую Калдеша, — в самом деле рада. Он ведь был совсем не при делах, верно? Если вы плотно варитесь в этом бизнесе, то должны быть готовы в любой момент схлопотать пулю. Таковы издержки профессии. Но Калдеш лишь попробовал ввязаться в то, во что ввязываться не стоило. Конни гордится тем, что знает всё, но даже ей не удалось понять, кто стрелял в Калдеша. Никто в мире наркоторговли не знал этого, и теперь она понимает почему. Убийство Калдеша не имело никакого отношения к наркотикам.
Однако в тот момент, когда Ибрагим рассказал ей о Калдеше, она начала планировать. Митч и Дом испытывали огромные проблемы, и новая неудача подкосила их еще больше. Конни почувствовала, что они слабы, учуяла возможность завладеть их бизнесом и перешла в атаку. Не успел Ибрагим закончить свой рассказ, как она приняла решение убить Дома Холта. Два часа спустя она уже звонила в прачечную самообслуживания в Саутвике.
Она помнит, как они спорили с Ибрагимом, есть ли разница в том, чтобы убивать кого-то или платить кому-то за убийство. В тот раз они согласились остаться каждый при своем мнении, но, возможно, Ибрагим был прав.
Кэролайн убила для нее Дома Холта и взяла заказ на убийство третьего заместителя Максвелла, Ленни Брайта. Следующим в списке был Лука Буттачи.
Навестить ее приезжала и Саманта Барнс. Питая ту же идею, что родилась у Конни. Она предложила партнерство. Конни выслушала, признала некоторые преимущества, которые могли бы обеспечить бизнесу Саманта и Гарт, и пообещала ей подумать. Они пожали друг другу руки, и через несколько минут Конни снова разговаривала по телефону с прачечной самообслуживания. Ходят слухи, что полиция обвинила в убийстве Саманты Нину Мишру. Бедная Нина. Хотя, если судить по опыту Конни, стоит только начать убивать людей — и пошло-поехало. Аппетит приходит во время еды.
Вообще-то одновременно с Самантой Кэролайн намеревалась убить и Гарта, но тот почему-то не пришел домой. Наверное, его что-то спугнуло. Стоит признать, у канадского парня довольно хорошо развит инстинкт самосохранения. Сейчас его и в стране-то нет, и теперь он — ходячая мина, которую, возможно, когда-нибудь придется нейтрализовать.
Но с чего вдруг она чувствует себя виноватой?
Все, кого убила Кэролайн, были так или иначе связаны с наркобизнесом, так что вина ее гложет совсем не за это. В зеркальной ситуации точно так же убили бы ее.
Договор с Саидом заключен, и отныне она крупнейший импортер героина, но и это не причина для чувства вины. Если кто-то в любом случае будет импортировать героин, то почему бы не она?
Но, если честно, она знает, в чем причина. Разумеется, знает. Это из-за того, что она солгала Ибрагиму. Хуже того, она использовала его. Она хотела извиниться, когда он приходил на днях, но пока не нашла нужных слов. Конни даже не помнит, извинялась ли когда-нибудь искренне. Она попросила свою флористку отправить ему цветы, но это вряд ли сойдет за извинение.
Конни закрывает глаза. Она вспоминает о Гарте, бегающем на свободе. Рано или поздно он узнает, что Конни заказала смерть его жены, и захочет отомстить. Это даже прекрасно, Конни нравится думать о подобных вещах. Гарт против Конни — такая битва достойна внимания!
Однако образ Гарта сменяется образом Ибрагима — с его добрыми глазами и нежной душой. С его искренней верой в нее. Она изо всех сил сопротивляется, пытаясь сосредоточиться на оружии, наркотиках и хаосе, но доброта Ибрагима побеждает.
Когда-нибудь Конни придумает, как извиниться.
Глава 89
Джойс
Шкатулка, та самая простая маленькая шкатулочка, в которой когда-то запирали духов и дьяволов, затем прятали большой пакет героина, потом она хранила средство для прочистки засоров, универсальную политуру и пакеты для мусора, теперь содержит прах Стефана. Джонджо полетел с нею в Ирак. Я видела фотографии в соцсетях. Представляете, я даже не знала, что профессорам разрешают заводить там профили!
Шкатулка заняла свое законное место в Багдаде, и у нас теперь есть бессрочное приглашение в музей, если мы когда-нибудь окажемся в тех краях. Правда, в какой-то момент Министерство иностранных дел Великобритании принялось вставлять палки в колеса, однако Элизабет уладила все одним звонком.
Элизабет хочет слетать туда в следующем месяце. Она обещала Стефану, что однажды они посетят Багдад вместе. Уже вскоре они с Виктором отправятся в Дубай, чтобы проверить кое-какие зацепки по делу Бетани Уэйтс, и, судя по всему, перелет из Дубая в Багдад не будет слишком трудным.
Можно только гадать, чем мы с ней займемся, когда она вернется. Пока ее не будет, Богдан хочет сделать ремонт. Ну, такой, скорее, косметический. Не стоит закрашивать все подряд, пока человека нет дома.
В Куперсчейзе полно вдов и вдовцов. Мы все засыпаем с призраками и просыпаемся в одиночестве. Но надо продолжать сражаться, и Элизабет продолжит, не сомневайтесь. Конечно, не каждый помогает своему мужу уйти из жизни, но — строго между нами — таких людей гораздо больше, чем вам кажется. Любви присущи собственные законы.
Мы узнали, что Митч Максвелл умер, пытаясь найти шкатулку на свалке. Когда с мечом живешь, от него и умрешь. А у Рона бедро все еще побаливает.
Вы, верно, подумаете, что чем ближе подбираешься к смерти, тем больше она беспокоит, но, по-моему, все наоборот. Я ее не боюсь. Меня пугает боль, но не смерть. Наверное, и перед Стефаном встал такой выбор.
Что же еще вам рассказать? Джоанна подарила мне фритюрницу. Пока я просто экспериментирую с ней — на спагетти болоньезе и сосисках в тесте, — но все идет хорошо. Как мы помним, недавно у меня был чайник, полный бриллиантов, а потом микроволновка, полная героина, так что никогда не угадаешь, что и как может пригодиться в следующий раз.
Мервин был рад, что к нему вернулись пять тысяч фунтов, но, вообще-то говоря, его сердце разбито. Мне хотелось бы сказать, что это послужило ему уроком, но недавно я узнала, что Мервин решил отдать всю сумму брокеру, который ни с того ни с сего прислал электронное письмо с предложением вложиться в секретный фонд, «о котором умалчивают эксперты». Донне снова пришлось заскочить и перекинуться с ним парой словечек.
Рон и Полин провели выходные в Копенгагене. Я спросила у Рона, как ему город, и он ответил, что как любой другой за границей. Не думаю, что мы повезем прах Рона в Багдад, когда он умрет.
А еще — я вам клянусь! — на нем была сиреневая рубашка поло. Она очень подходит к его глазам.
Ибрагим стал каким-то молчаливым. Мне кажется, ему трудно находиться рядом с горем. Возможно, он принимает все слишком близко к сердцу, взваливая на собственные плечи. Конечно, мне тоже грустно, когда грустят другие, но в жизни и так достаточно своих печалей, так что надо быть с этим поосторожней. Иногда стоит просто скинуть свой большой плащ, не так ли?
Я видела, как в субботу он обедал с Компьютерным Бобом. Меня это очень порадовало. Иногда Ибрагим слишком сильно зависит от компании Рона, но я думаю, что с Бобом у них гораздо больше общего.
В этом году нарциссы распустились очень рано. Уже почти восемьдесят лет я наблюдаю, как распускаются нарциссы, и они по-прежнему для меня маленькое чудо. Как интересно все еще быть живой, все еще видеть цветы, которых так много людей уже никогда не увидят! Каждый год они высовывают свои любопытные головки, желая посмотреть, кто еще остался здесь, чтобы насладиться представлением. Правда, в этом году они появились