Игуана не был доверчивым парнем. Но непростая жизнь наемника отточила в нем полезный навык - отличать правду от вранья. Этот навык не раз спасал жизнь ему и его небольшой армии, и сейчас он говорил: странный пришелец не врет.
- И... что там есть? Точнее - кто.
- Песчаные духи, - снова честно отозвался наниматель.
- Ну, так значит, золота там уже нет.
- Золота нет. А драгоценные камни прямо под ногами валяются, греби - не хочу.
- Как-то больно красиво поешь, - снова засомневался Игуана, - духи?
- А у меня четырнадцать магов-стихийников.
Наемник поперхнулся пивом, которое только что пригубил.
- Откуда столько? Как согласились? Тоже за камни?
- Школьники. Второй курс. Им практика нужна, - опять абсолютно честно ответил наниматель, - вы будете камни откапывать, они с духами сражаться. Вам обеспеченную старость, им - зачет по природничеству.
- Так ты - Скорпион? - сообразил Игуана, - а чего сразу не сказал? Давно бы договорились.
Глава 49
- Есть ад на земле... и я его видел, - убежденно сказал Обжора, глядя в непроглядно-черное небо, перечеркнутое проводами и рекламными растяжками. Городской воздух, спертый и отравленный выхлопными газами, казался упоительно сладким и свежим.
Высокая девушка, стоявшая рядом, только мимолетно и совсем невесело улыбнулась. И кивнула, соглашаясь: да, ад. Кто бы спорил!
Шапку Обжора забыл где-то в аду, но это было последнее, о чем он сейчас хотел думать. Перед глазами все еще стоял небольшой зал, отделенный от улицы двойными стеклянными дверями и каталка, с которой на Шаари смотрело белое, совершенно безжизненное лицо Алеты.
Каталка грохотала, как цепи каторжников... почему им не переделать пороги, если уж в этом мире нет левитации. Или местным нормально жить в таком грохоте? Ничего же не слышно.
Его три раза пересрашивала о чем-то нервная, злая женщина, спрятавшаяся за стеклом - словно боялась. Чего боялась? В конце концов Елена мягко оттерла его в угол и взялаа беседу в свои руки. И все вроде бы пошло на лад. Обжору даже слегка отпустило... пока мимо не прокатили с таким же жутким грохотом еще одну каталку - на ней лежал мужчина странного цвета. Нет, про четыре расы этого мира Шаари знал от Марка, но фиолетовой среди них не было! Или была? У мужчины был жуткий, совершенно стеклянный взгляд, он метался на каталке, пытаясь порвать ремни так, что они трещали... Порвет - теткам, которые его катят, не поздоровится, неожиданно отчетливо понял Обжора. Головы поотворачивает. Он не хочет туда... Сильно не хочет, боится. Так, может, и Алете туда не надо? Но Елена спокойна.
Не выдержав, он придержал молодого мужчину в форме (форму он отличал, какой-бы странной та не была) и тихонько спросил:
- Что с ним? С этим фиолетовым? Чего он так боится?
- Глюки у него, - хмыкнул тот, - слышал же, орал, что мы - черти и тащим его в ад.
- А это не так?
Парень сначала взглянул на него ошалело, как на полного придурка. Потом хлопнул себя по лбу и рассмеялся.
- Сечешь, мужик! Так и есть. А ты тоже врач? Смотрю - рожа не наша, а юмор наш.
- Нет. Небо избавило. Я солдат, у нас полегче. Так что, фиолетовый-то? Жить будет?
- Да будет. Только ослепнет. Или парализует его... Паленый спирт - такая жесть. Никогда не пей!
- Не буду, - легко пообещал Обжора. После фиолетового он бы и не то пообещал.
- Это еще что, - парень, пользуясь возможностью, разговорился. Видимо, тоже был здесь новичком и только строил из себя умудренного жизнью, все повидавшего целителя. А нервишки-то гуляли. Шаари видел это не раз у своих ребят. - Утром одного стритрейсера привезли, долбанутого на все худое тело. Несколько часов вытащить пытались, а он все равно откинулся. Придурок решил накануне каких-то тупых гонок "сродниться с машиной", чтобы понимать ее без слов. Урод! Набрал в шприц бензина и вкачал себе в вену...
- Паша, - крикнула женщина из-за стекла, - завязывай трепаться, ты Денисычу нужен в реанимации, там очередную "после гриппа" привезли.
- "После гриппа"? - еще успел спросить Обжора, но Паша только махнул рукой и унесся вдаль по коридору, ловко огибая людей, сидящих на стульях и вытянувших ноги в проход, очередную каталку, на этот раз сидячую, немолодую, усталую женщину с ведром и шваброй.
- Грипп самостоятельно лечила, - голос Елены прозвучал совсем рядом, - купила в аптеке все, что продают без рецепта, наболтала и скушала. И мысли нет, что лекарства могут быть несовместимы. Здесь таких целое отделение. Всего три: одно вот такие "после гриппа", которые случайно... или не совсем случайно лекарствами травятся. Второе - алкогольные отравления, тех тоже в сутки не один, а то и не два бывают. Ну и третье - бытовые. Там твоя Алета.
- Как она? - вопрос дался Обжоре с трудом, хотя трусом он себя не числил. Но уж больно обстановка была гнетущая.
- Довезли, значит - откачают, - уверенно ответила Елена, - пойдем на воздух.
- Но... мне нужно быть с ней.
- В реанимацию тебя все равно не пустят, даже если ты докажешь, что она - иномирная императрица, а ты ее телохранитель. Вот до этих дверей за свои жизнь и здоровье вы отвечаете сами. А начиная с этого порога - уже мы. И все, что случится за этими дверями - полностью наша зона ответственности.
- Не тяжело? Так?
Елена повела плечами, словно пыталась сбросить то, что ей до смерти надоело. И опять не вышло.
- Ты прямо как моя мама. Да, тяжело. Меня в мед никто палкой не гнал, сама пошла. Наверное, понимала, куда иду и как это будет?
- Извини, - покаялся Обжора, - я не хотел.
- Ты извини. Просто достали: ты со своим отличным аттестатом могла бы устроиться в жизни намного лучше... Я "устроилась" куда хотела. Остальные могут курить бамбук.
- Помогает? - совсем растерялся Шаари. - Курение бамбука?
- Да черт его знает, - рассмеялась Лена, - я, как ты понимаешь, не пробовала. Я врач и принципиальный противник курения чего угодно. Пойдем, проводишь меня до общаги. Девушкам одним ночью по городу гулять не полезно для здоровья.
- А... Алета?
- Алета очнется не раньше утра, со стопроцентной гарантией. До этого светлого момента нам тут делать нечего, без нас - дурдом. А вот утром нужно будет ее выцарапывать и поскорее. Потому что хлебнуть окономойки, это, дорогой мой фиктивный супруг, очень на попытку суицида смахивает. И без беседы с доброй тетей-психиатром ее не то, что из Центра, ее от койки не отстегнут. Представляешь, что будет, если на вопрос "профессия" она заявит - императрица?
- Что будет? - уточнил неискушенный Обжора, - они испугаются дипломатического скандала?
- Ага, - хмыкнула Елена, - так, что очень быстро закроют твою императрицу в желтом доме, вместе с Клеопатрой, президентом и Темным Властелином...
- Понял. - До Обжоры и правда дошло, в его родном мире такие "императоры" тоже водились. Лечили их окунаним в прорубь, укусами диких пчел и подвешиванием вниз головой. Тех, у кого не было денег на целителя. Ребята в зеленом с этой бедой справлялись. - Провожу, конечно. Только нужно сначала к мальчишкам зайти, успокоить.
- Уже, - лаконично отозвалась Лена, - я им позвонила сразу же, как прогноз узнала. Они пообещали спать лечь.
- Они и не то пообещают.
- Я сказала, что если утром не найду их в кровати, то к маме поедем без них.
Шаари уважительно присвистнул. Похоже, в этом мире и впрямь движущей силой общества были женщины.
Они тихонько шли к стоянке такси. Падал мокрый снег, но было как-то на удивление тепло и даже уютно. Девушка рядом шагала широко - у нее были длинные, сильные ноги, привыкшие к нагрузкам, немного широковатые для дамы плечи и слегка узковатые бедра, в узких синих штанах с отстрочкой это было очень заметно - и невероятно гордая, уверенная осанка. Она шла, сунув руки в карманы своей смешной, короткой курточки и поглядывала на город так, словно парила над ним на высоте крыш и была властна в жизни и смерти всех его обитателей.
При этом, Шаари это чувствовал каким-то глубиным, проснувшимся чутьем - Елена была добрым ангелом.
Еще на узкой,обшарпанной лестнице "доброго ангела" перекосило, и она выдала такое, чего Шаари не слышал даже от бывалых жителей казармы. Правду сказать - было от чего. Впереди то ли свадьбу гуляли, то ли брали силой власть на одном, отдельно взятом этаже.
- Обезьяний зачет свалили, - как-то непонятно пожаловалась Лена. Увидев круглые глаза своего спутника, девушка пояснила, - Ну, сачки всякие, которые балду пинают вместо учебы, а потом им сессию не сдать. Вот у них по предметам - хвосты. А раз ты с хвостом - то кто? Обезьяна! Вот для таких существует обезьяний зачет, после всех.
- Празднуют - значит все-таки сдали? - зачем-то уточнил Обжора.
- Не факт. Они могут и с горя праздновать. Ну, прощай, спокойная ночь! Нужно было хоть к вам напроситься, здесь точно поспать не дадут. Придется до утра оборону держать.
- Оборону? - насторожился он.
- А ты думал - этим закончится? Ха! Это было бы слишком хорошо. Они сейчас ухрюкаются до фиолетовых гоблинов и пойдут по комнатам любви и ласки искать. А если не найдут, так хоть согреются. - Девушка вздохнула тоскливо, зло и обреченно, - иди уже. Добралась я.
- Я вижу, - кивнул Обжора, - пойдем.
- Куда? - изумилась Лена, которая искренне полагала пьяных балбесов чисто своей проблемой и в голове не держала, что этот толстый увалень сможет, а, главное, захочет за нее вписаться. - Ты чего, там, судя по голосам, больше десятка.
- И что? - удивился уже Обжора. По-настоящему удивился. Он-то как раз в десятке пьяных мальчишек вообще никакой угрозы для себя не видел - у него в казарме такое случалось с завидной регулярностью, особенно с новобранцами. И с такой же регулярностью он их гонял. Без магии - поленом. - куртку подержишь?
Заседали на общей кухне. Как и предположила Лена, их было двенадцать. Дюжина. Парней. Девиц Обжора по привычке не посчитал, может и зря. Уже "принявшие", но пока вменяемые.