– Да. Дурацкая была затея, – сказала я надтреснутым голосом.
Дафна цокнула языком.
– Иди сюда, детка…
Мы обнялись, тихонько покачиваясь из стороны в сторону. Дафна отлично меня понимала. Нам не нужны были слова. Джонни неловко спросил:
– Кому пунша? Я схожу налью.
– Да, – кивнула Дафна и протянула свой стакан, – будь добр.
Ого. Вот это ничего себе, общение на высоком уровне. Я покосилась на них: недели четыре назад они друг друга вообще не переваривали, но прямо сейчас что он, что она были почти паиньками.
– Я что-то пропустила, пока была в трауре? – вскинула я брови. – Вас покусали радиоактивные старушки из клуба аристократов-пенсионеров?
– Мы просто заключили временное перемирие, – скромно произнесла Дафна, поправив на юбке глубокую складку. На розовом атласе в самом деле любой залом был катастрофичен. – А ты куда пропала?
– Никуда. Да куда я пропаду.
Она знала, что мы с Виком больше не вместе. Думала, это всё из-за мамы. Ругала её почём зря. Я не разубеждала. Пусть. Правду всё равно сказать не смогу. Я окинула зал взглядом и сощурилась.
Меня одну всё здесь бесит? Эти платья. Этот чёртов пунш. Эти люди. Это место!
Место, где ещё месяц назад было жестоко убито столько народу, – а теперь здесь устроили танцы и украсили зал. Это сделал Вик? Конечно, он. Опять мысли у меня только о нём. Я не могла забыть ту ночь, когда пришли охотиться на него, а в итоге он уложил всех спать под землю. Даже имя его я произносила с комом в горле.
Притушили точечный свет, заиграла медленная музыка. Джонни кисло взглянул мне за спину, и я поняла: кто-то подошёл сзади, затем опустил руки на талию. По одному только прикосновению можно понять, кто это был: моё тело осталось к нему равнодушным. Я обернулась к Стиву и покачала головой.
– А я думал, мы потанцуем. – Он печально улыбнулся.
Он имел полное право на танец: он пригласил меня, а я не отказалась. И, как бы мне ни хотелось остаться в покое, как бы ни бесили этот чёртов праздник и этот прекрасный принц Стиви Мейхью, но сегодня лучше быть здесь, на балу, чем остаться с матерью дома и выслушивать очередной её бред.
Стив прервал мои мысли и повёл в центр зала. Прижал к себе, положил тёплую ладонь мне на лопатки. Я покосилась на Дафну и Джонни. Оба стояли у стены, с немым раздражением глядя на танцующих. Как же хотелось присоединиться к ним! Зачем мы только сюда приехали?! А я знаю зачем. Захотели отвлечься от всего, что происходит. Выкинуть хотя бы на время из головы всю эту хрень. Побыть нормальными ребятами с нормальными интересами и проблемами.
– Как тебе вечер? – умиротворённо спросил Стив. Его светлые волосы поблёскивали от геля для укладки. Я почувствовала свежий запах яблочного шампуня и горьковатый – одеколона и попыталась танцевать без задних мыслей, постаралась вернуть свою жизнь в нормальное русло. Чтобы только моя рука в его, и огоньки на периферии зрения, а ещё – музыка в ушах. Но всё оставляло меня безразличной. Я хотела бы забыть Вика Крейна. Вакхтерона…
…И почувствовать что-то к такому простому обычному парню, как Стив: как хорошо бы это было?
– Лесли? – позвал он и несмело улыбнулся. – Так ты не ответила.
– А? – я вынырнула из собственных мыслей.
– Как тебе вечер, говорю?
– Вечер? Ну нормально.
Я вспоминала ту вечеринку, когда Крик танцевал со мной под «Христианку», и его руки на своей талии, и мои – на его предплечьях. Это у нас, говорил он, такая игра. Теперь от игр этих осталась только непереносимая боль. Как он, этот жестокий зверь, мог оказаться Виком? Моим Виком?
– Нормально? – Стив усмехнулся. – Ужасное слово. Не люблю его.
– С чего бы?
– Нормально – значит никак. – Он поморщился. – Не хорошо и не плохо, так себе, ни то ни сё, в общем. К тому же норма у всех разная.
Как бы ему сказать, что настроение у меня как раз ни то ни сё? Вдруг в сумочке, повешенной за ремешок на сгиб локтя, завибрировал телефон – так ощутимо, что мы остановились.
– Извини, я отвечу.
Стив медленно кивнул, покосился на дисплей, но бесполезно – имя не высвечивалось. Номер незнакомый, явно городской. Я отошла в сторонку, минуя топчущиеся на месте пары, и прикрыла одно ухо ладонью, чтобы получше слышать собеседника.
– Алло?
Почему-то мне стало очень тревожно. На другом конце беспроводной линии сначала было тихо, затем со мной заговорила незнакомка:
– Центральная больница Скарборо. Добрый вечер.
– Добрый.
В ушах у меня зазвенело. Похолодели пальцы. Я крепко сжала их на корпусе телефона и сглотнула. За один долгий миг я представила столько возможных вариантов.
«Крик вернулся в мой дом и перерезал всю семью. Мама в тяжёлом состоянии, малышка Хэлен мертва.
А может, это звонят насчет Вика? Он был невнимателен, когда возвращался домой, и его сбила машина. Господи. Либо его всё же схватили копы… А может, он сам сдался им? – Но я тут же отбросила эту мысль. – Никто не стал бы звонить мне, случись что-то не то с Виктором Крейном, я ему никто, и я знала, что он никогда, никогда не позволит мне ввязаться в эту историю с убийствами…»
– Лесли Клайд?
– Это я.
– Ваша бабушка сейчас находится в палате. Прибыла к нам по «Скорой помощи», но состояние у неё тяжёлое. Она очень просила вас подъехать.
– Стоп-стоп-стоп, – я поморщилась.
Это что, какая-то шутка? Музыка играла теперь слишком громко, и мне пришлось совсем уйти из зала. Стив только развёл руками, когда я махнула ему – мол, скоро вернусь. Но почему-то в глубине души я понимала, что не приду сюда этим вечером. Я хлопнула дверью и поспешила отойти в сторону. Какая-то парочка целовалась у стены; две девушки в платьях в пол, шутливо переговариваясь, скрылись в женском туалете.
Я встала возле фонтанчика и с замершим сердцем продолжила, хотя горло уже стиснуло нехорошее предчувствие:
– Простите, вы, верно, ошиблись.
– Вряд ли. Миссис Аделаида Каллиген… она сказала, вы её внучка. Может, что-то напутала?
Я споткнулась и вовремя схватилась за холодный бортик фонтанчика.
– Нет-нет! Это моя бабушка, моя! – так вот оно что. – Господи, я просто не ожидала, что она…
Голос женщины, звучавший в мобильном телефоне, смягчился.
– Никто такого не ожидает. Но я советую вам поторопиться, чтобы успеть увидеться. – Стало очень тихо. Затем она добавила: – Мне очень жаль.
Теперь мне точно незачем было здесь оставаться. Я торопливо выбежала в коридор, цокая каблуками по наливному полу, и с ненавистью опустила взгляд на свои туфли. Ладно! Поеду в них. На короткий миг захотелось вернуться и попросить Стива, чтоб он отвёз меня в больницу. Потом в голове что-то щёлкнуло. Я нашла нужное приложение в телефоне и заказала такси. Пришлось поторопиться. Я успела только забежать в туалет и сбрызнуть лицо водой из-под крана, а ещё забрала куртку из специально организованного гардероба. Всё это время голову не покидала тревожная мысль: неужели для Аделаиды пришло то самое время?
То, что она указала меня в качестве родственницы, ничуть не удивило. Она вполне могла выкинуть такой фортель, всё во имя Вика и его личного счастья. Чёрт бы его побрал! А может, она действительно хотела поговорить со мной в последний раз. Я нервно кусала губы и ждала такси снаружи, хотя ноги леденели от холода.
Подъехал серый «Форд Фокус». Я села сзади, хлопнула дверью и поёжилась. Небо заволокло тяжёлыми белыми облаками, нависшими над ночным Скарборо. Царило безветрие, и казалось, всё замерло в тягостном ожидании чего-то недоброго. Скарборо был безмолвным и полуживым. На улицах редко попадались прохожие и другие машины. Такси свободно проезжало светофоры и перекрёстки. И я подумала, что Крик, волной смертей прокатившийся по городу, заставил его жителей попрятаться по норам. Все думали, что поймали его, но он никуда не делся с улиц. А главное – его не перестали бояться, хотя официальное объявление власти уже сделали.
Как нарочно, мы слишком быстро доехали до больницы. Я вышла из такси, едва не поскользнулась на тонкой корочке льда, стянувшей асфальт, и негромко шикнула:
– Вот дьявол! – и буркнула вдобавок: – Давай, Лесли, надень вот эти туфельки, всё равно ты поедешь на машине! Да пошло оно всё, если ещё раз куплюсь на эту хрень…
Я отлипла от двери «Форда» и посеменила ко входу в больницу через аллею. Идти было прилично. Днём здесь прогуливались пациенты, спешили в приёмное отделение медсёстры и доктора, приходили посетители. Сейчас аллея была пуста, только фонари освещали её достаточно ярко, чтобы можно было видеть каждый тенистый уголок. Я бросила взгляд вбок и заметила, что кто-то, сгорбившись, сидел на расположенном рядом с беседкой постаменте с мраморным шаром.
Этот силуэт был мне очень знаком.
По спине и рукам пробежали мурашки. Мне стало значительно холоднее. Чтобы успокоиться, я сделала несколько глубоких вдохов, и от морозного воздуха заболели лёгкие. Я не сделала больше ни шагу и крепко задумалась.
Кажется, Вик даже не смотрел на меня. Прикрыв лицо ладонями, согнулся и сжался, как человек, овеваемый ледяным ветром и попавший в бурю. Учитывая то, зачем он сюда приехал, так оно и было.
Я хотела пройти мимо, а ещё лучше – развернуться и уехать оттуда. Но не могла забыть стоящего на коленях Крика. Тогда он держал руки вдоль моих бёдер и с тёмным обожанием смотрел в лицо снизу вверх, задрав подбородок.
И я не могла не думать о том, как хорошо нам было вместе, когда он был просто Виктором Крейном. И вычеркнуть из памяти его глаза, улыбку, волосы, запах, прикосновения, и смех, и слова – их не могла забыть тоже. Помнила, как держала его голову на коленях, когда мы были счастливы на пляже и смотрели, как веселятся наши друзья. Помнила, как целовала его в больнице, когда он лежал под капельницей. До боли в груди мне хотелось, чтобы тот момент безграничного счастья обратился в закольцованную вечность. Пусть время остановится. Пусть я никогда не узнала бы личность убийцы под маской!