Мы быстро обошли пикап. Вик коснулся своей рукой дверной ручки, я – своей. Сердце в груди колотилось как бешеное, и я потянула дверь на себя. А потом туман стремительно надвинулся на нас стеной, и стало невозможно увидеть хоть что-то дальше собственной руки.
– Вик? – прошептала я в надежде, что он услышит. Он не ответил. Я дёрнула ручку на себя, но дверь не открылась. – Вик?!
Меня охватила паника. Тогда пришлось позвать громче:
– Виктор! Где ты?
Вдруг что-то сбило меня с ног, оттолкнув от машины, и я упала на бок, растерянно оглядываясь. Кругом разостлалось седое дымное море, и больше ничего. Я плотно сомкнула губы, отругав себя за то, что шумела: в таких обстоятельствах неразумно привлекать к себе внимание. Ныли ушибленные плечо, локоть и бедро. Подняв глаза, я заметила, что на небольшой высоте туман перемещался густыми клубами, но, возможно, в них можно что-то разглядеть. Тогда, поднявшись и отряхнув джинсы, я пошла на ощупь, вытянув вперёд руки. Внезапно над головой послышался свист, точно кто-то рассёк воздух, и плечо обожгло острой болью. Тотчас неподалёку послышался громкий вопль, похожий на крик большой хищной птицы.
– Чёрт!
Я тут же присела на корточки, прикрыла лицо руками, взглянула наверх – и остолбенела. Там, в воздухе, заметила, как туман стремительно разрезали чьи-то огромные бурые крылья с широкими маховыми перьями. Птица, у которой такие маховые перья, должна быть поистине огромных размеров. Я с трудом представила, кто бы это мог быть. Орёл? Кондор? Гриф? Нет, кто-то гораздо больше них, величиной не меньше чем с десятилетнего ребёнка: такими я видела тени от тел, скользящие в тумане. Вдруг кто-то сгрёб меня в охапку и накрыл ладонью рот, так быстро, что я не успела даже пикнуть. Это был мой Вик. Он осторожно разжал руку и отпустил меня, когда понял, что я не намерена кричать. Тогда я обернулась к нему и остолбенела. На предплечье алел глубокий кровоточащий порез: казалось, что кто-то пропорол ему руку ножом. Не мешкая, я хотела снять рубашку и перевязать рану, но Вик жестом остановил меня.
– Тихо! – шепнул он на ухо. – Видишь их? Наверху? Нам нужно убираться отсюда, пока они нас не заметили.
– Что это за птицы такие?
Он покачал головой.
– Это не птицы, Лесли. Я и сам не знаю точно, что это за твари. Но, если разглядел правильно ту, что на меня напала – а я ударил её ножом в шею, – то это…
Он замолчал и усмехнулся, словно сам не верил в то, что говорит.
– Кто?
– Тах-тах-кле-ах, – шепнул он ещё тише прежнего и покачал головой. – Полная ерунда, но… это они. Совы с лицами старух. Чудовища из индейских сказок, которые мне рассказывала Адсила, когда я был маленьким. Они потрошат жертв своими жуткими когтями, а затем разрезают своих жертв на куски и проглатывают, совсем как совы.
– Боже. – Я с опаской взглянула в туман, движущийся змеистыми клубами. – Ты же не шутишь?
– А как ты думаешь?
Воздух наполнился громкими, страшными криками, похожими на яростные человеческие вопли. Вик толкнул меня в плечо и выкрикнул:
– Они нас увидели. Беги, Лесли! Беги!
Я вскочила, не помня себя, и рванула вперёд, слыша далёкий крик женщины-совы, потонувший в тумане. Вик коснулся моего локтя: он мчался рядом.
– Пригнись! – приказал он и накрыл рукой мою голову.
Почти в тот же миг над нашими макушками щёлкнули страшные совиные когти, похожие на крючковатые лезвия – только огромные, величиной не меньше мачете. Впереди нас послышался новый вопль.
– В другую сторону, в другую! – выкрикнул Вик и рванул меня к себе.
На землю в нескольких дюймах от нас спикировало бурое тело, покрытое скользкими, будто грязными перьями. Мне почудилось, что короткие секунды этой дикой погони растянулись, и я смогла увидеть, что всё тело этой твари и каждое перо на ней испачканы в крови. Выглядел монстр один в один как сова, только гигантская. Вместо птичьей морды в круглый череп, в обрамлении грязных, свалявшихся перьев, было утоплено чёрное от старости и морщин, уродливое и искажённое гримасой ярости лицо старухи с огромным крючковатым носом, нависшим над огромным ртом, полным мелких острых, как иглы, зубов. Переступив по земле лапами, увенчанными смертоносными когтями, тах-тах-кле-ах взмахнула крыльями и улетела, вновь исчезнув в тумане.
Мы с Виком бежали вперёд, не разбирая дороги. Я слышала, как в наступившей тишине громко бухали наши сердца. Когда с двух сторон показались птичьи тени, Виктор толкнул меня вбок, и нам едва удалось увернуться от совиных когтей. Вдруг неподалёку я увидела слабый свет, разрезающий туман, подобно лучу маяка. И тут же в небе раздался мерзкий вопль твари, охотящейся на нас.
– Вон аэропорт, – выдавил Вик.
Тогда же я ощутила странный рывок, будто он споткнулся и дёрнул меня назад, но оглянуться не успела: он уже отпустил мою руку и крикнул:
– Беги, Лесли! Беги и не останавливайся!
За моей спиной загалдели, закричали тах-тах-кле-ах, набросившиеся на Вика всей стаей. Воздух наполнился их птичьими резкими воплями, но я не услышала от Крейна ни единого звука. Обернувшись на бегу, увидела мельтешащие в тумане крылья и когти, похожие на огромную воронку торнадо, и увидела человеческую тень между ними, но броситься на помощь не успела: ещё одна сова попыталась атаковать меня справа. Я увернулась лишь чудом, упав на асфальт и ощутив дуновение ветра у себя над головой. Вскочив и не помня себя от ужаса, я побежала вперёд, к свету, который становился всё ярче и ярче. Чем ближе был этот жёлтый, тёплый свет, пронизывающий воздух, тем реже становился туман. Я слышала за спиной шумное, хриплое дыхание тах-тах-кле-ах и чувствовала шелест её крыльев у себя на плечах. А затем влетела в открывшиеся автоматические двери аэропорта, споткнувшись и рухнув, но не на шершавый асфальт, а на гладкий, начищенный пол.
Содранные локти и сбитые при падении колени саднили. Я лежала прямо на входе, на холодных гранитных плитах, которыми был вымощен пол, и на меня смотрели сверху вниз несколько удивлённых человек. Они явно не понимали, что происходит. Тяжело дыша, я приподняла голову… и спустя секунду в разъехавшиеся стеклянные двери влетел Вик. С его руки обильно стекала кровь, рубашка была раскромсана и повисла на теле лоскутами. Он осмотрелся шальными глазами, едва устояв на ногах, – и молча поднял меня здоровой рукой за воротник куртки, чтобы поставить рядом с собой. Я крепко стиснула его предплечье, дрожа всем телом и не обращая внимания на изумлённые взгляды пассажиров и сотрудников.
– Ты цел? – срывающимся шёпотом спросила я. – Цел?!
Он кивнул, прижав к груди раненую руку. К нам уже спешили двое охранников, и у каждого на бедре были кобура с пистолетом и дубинка-шокер. Вик перевёл взгляд с них на меня и шепнул:
– Не говори им ничего. Всё равно не поверят. Скажи: на парковке в тумане были бродячие собаки, они на нас и напали. Ясно?
Он замолчал, когда один из охранников – тот, что пониже и помясистее, – подошёл ближе. Вик сглотнул, прижав меня к себе.
– Доброго вечера, сэр. Что у вас случилось? Вам нужна помощь?
– Доброго. Вполне себе пригодится, – и Вик раскашлялся. – Простите, давненько не бегал от собак.
– Где это вы нашли собак, сэр? – этот охранник был настроен спокойно. Второй держал руку на поясе.
– Там, возле платной парковки, – поморщился Вик и стиснул моё запястье. – Вы, кстати, знали, что у вас здесь очень скользкий пол?
Я нервно рассмеялась. Охранник это проигнорировал и переглянулся с коллегой. Вежливо, но холодно он сказал:
– Прошу вас, следуйте за мной.
Нас привели в отдельную звукоизолированную комнату, где проверили документы и билеты. Вик упомянул, что мы бросили снаружи, у шлагбаума, машину и вещи. Мы долго ждали сотрудника парковки, но его на месте не было. Тогда вышли из машины, и неподалёку от неё на нас напала стая собак.
Охранник усомнился, что пост на въезде оказался пустым, и позвонил.
– Действительно, на пункте охраны никого нет. – Он нахмурился. – Очень странно. Сейчас вышлем туда человека. Мистер Крейн, приношу вам извинения! Предлагаю пройти в медпункт, а после поставить на парковку ваш автомобиль. Также мы вместе заберём багаж. После сможете проследовать к стойке регистрации, если, конечно, не понадобится поехать в больницу…
– Это ерунда, – махнул рукой Вик, – ничего страшного. Если у вас есть перекись и бинт, я быстро со всем справлюсь. Прошу, давайте поторопимся, нам нельзя опоздать на самолёт.
Один из охранников встал со стула, и я испуганно посмотрела Вику в лицо, всё ещё страшась тумана снаружи.
– Всё хорошо, Лесли, не переживай. Мы всё успеем, – сказал он и вышел вслед за ним из допросной.
Ждать его было сложнее, чем я думала. Одна за другой тянулись долгие минуты. Я приняла невозмутимый вид и спросила у второго охранника воды: он был не из вежливых и молча плеснул мне несколько глотков из кулера в пластиковый стаканчик, но затем всё же предложил перекись и пластырь, которым я залепила царапину на плече. Спустя минут двадцать – может, немногим больше – вернулся Вик. На плече он нёс оба наших рюкзака. Вместо порванной рубашки на нём была другая, широкого кроя, из линялой джинсы. Под рукавом я заметила краешек бинта. Охрана проводила нас до пункта регистрации, и, оставшись в очереди одни, мы наконец смогли поговорить.
– Там никого нет, чикала. В той будке, – произнёс Вик. – Ни следа того, что мы увидели. Ни кровинки.
– Что это за туман такой странный?
– Не знаю, – он покачал головой. – Но на пляже, когда погибли Джесс и Бен, я попал в точно такой же. Последнее, что помню, – боль, такой силы, словно мне раскроили грудь. А потом – ничего. Пустота. И холод… Сейчас произошло что-то очень странное. Мне это совсем не нравится, Лесли.
Он поморщился, положив ладонь на грудь, и, прикрыв глаза, сглотнул. Смотреть на него было больно. Я молча прижалась к нему, погладила по затылку и уткнулась носом в бьющуюся под смуглой кожей жилку. Не прошло и нескольких секунд, как Вик обвил меня руками в ответ, и впервые за долгое время мы по-настоящему обнялись.