Мне было не по себе. Вик говорил с ним любезно, весело и дружелюбно, но я знала этот тон – плавный, мягкий голос Вакхтерона, который за секунду превращается из милого парня в разъярённого зверя. Я знала, что бывает с теми, кого он невзлюбил, и покрылась испариной, когда представила, что хороший парень Микаэль Россо получит нож в грудь за то, что я просто смотрела, как он скачет на лошади, и смотрела слишком увлечённо. А может, я себе это только придумала? Слюна царапнула сухое горло. Я хотела пить, но даже руку протянуть к стакану побоялась. Я искоса взглянула на Вика и вдруг встретилась с взглядом его потемневших глаз. Цветом как грозовое небо, они едва не пускали молнии. Если бы взглядом можно было убить, Микаэль был бы гарантированно мёртв.
– Ты глупый, – расхрабрившись, сказала я, взяв его за подбородок. – Если хочешь это услышать, я скажу. Кроме тебя, мне больше никто не нужен. Доволен?
Он помедлил, с ухмылкой сузил глаза, пристально рассматривая меня, и наконец недобро бросил:
– Кроме какого из двух меня?
Я поджала плечи, и мой взгляд стал блуждать по его лицу. Сейчас маски на нём не было, но это и не нужно, чтобы я помнила её резкие черты. Наконец Вик лениво отвернулся:
– Ладно.
Со всеми он охотно общался, словно ничего и не было. Я знала, что Вик ловко переобуется за секунду, и ему ничего не стоит быть лапочкой с одним и дьяволом с другим. Постепенно мой страх сходил на нет. Когда подошла его очередь, он ссадил меня с рук и бегло спустился к загону, натягивая бандану на лицо.
Буланая лошадь была упрямее серой кобылы. Она кружилась, крутилась волчком, билась боками о заграждение и даже упала на спину, стремясь скинуть седока. Вик поджал ей бока коленями и ни разу за отпущенное время не сошёл с неё и не упал. И, глядя на него, теперь я видела в седле Крика, весело улыбающегося мне под маской. Крика, которого радостно приветствовала гудящая толпа. Крика с лицом, спрятанным под яркой красно-синей банданой. Они не знали, кто такой на самом деле этот высокий мускулистый парень с тёмной косой – откуда им было знать?! Но знала я, и потому с испугом смотрела, как он поднимается ко мне на трибуну.
Всё оказалось совсем не так страшно, как я себе вообразила. Он вежливо подвинул Эдну и присел рядом со мной, обняв за плечо:
– Ну как ты? Устала? Может, хочешь в отель?
Я отрицательно покачала головой, не желая никуда уезжать, особенно с ним и особенно сейчас. Будто уловив моё настроение, он мирно продолжил:
– Хорошо. Скоро вся эта ерунда закончится, и мы уйдём в тень. Там и отдохнёшь, это я тебе обещаю.
Он не соврал. Все три участника в финале – Вик, Микаэль и ещё один темнокожий парень, Джои Уайт, – шли ноздря в ноздрю, но как возликовали Эдна и Пегги, узнав, что Вик всё же оказался удачливее и выиграл по очкам и мастерству выездки, притом, судя по всему, неплохую сумму. Он отмахнулся и сказал, что выигрыш, как всегда, нужно будет поделить между всеми, кто участвовал в подготовке к заездке. Я сочла это более чем справедливым и немного повеселела, когда мы ушли с трибун и отправились – как Вик и обещал – в тень под густыми раскидистыми деревьями. Там Вик расположился прямо на выжженной солнцем, редкой траве, снял куртку и кинул её, чтобы я села поверх.
– Тебе здесь нравится? – немного помолчав, спросила я, устраиваясь на замшевой куртке поудобнее и перебирая на ней бахрому.
Вик сонно зевнул, вытянувшись рядом со мной. Он лёг на спину, с задумчивым видом положив голову на мои колени. Серые крапчатые перья в его косе приятно щекотали кожу, и я запустила в волосы пальцы, массируя кожу. Вик прикрыл глаза.
– Вот сейчас мне здесь взаправду нравится, – сказал он.
Мы отдыхали на Потлаче до самого вечера, пока не запалили костры. Тотемы в свете пламени казались древними статуями из прошлого. Люди сколачивались в небольшие группы, одни племена смешивались с другими. Дядюшки попрощались с нами ещё после соревнований, но теперь, когда мы с Виком гуляли по территории Фестиваля, крепко держась за руки, я дёрнула его за рукав куртки и изумлённо указала на сцену:
– Смотри!
Он беспечно уставился на неё, пожал плечами:
– Что так тебя удивляет?
Я смотрела на Адама и Теодора, поднявшихся на деревянный помост. Они были по-прежнему одеты в простые белые рубашки и чёрные брюки. Индейские украшения и длинные чёрные волосы подчёркивали их аутентичность, и они выглядели – оба – достаточно интересно, чтобы зрители смолкли.
– Хотелось бы сказать вам одно, ребята, – громко произнёс Теодор и окинул взглядом собравшихся. – Яоио-кипи! Добро пожаловать на Потлач!
Толпа откликнулась радостными криками, свистом, хлопками. Вик не стал исключением и аплодировал вместе со всеми.
– Мы рады выступить одними из организаторов Праздника Даров и напоминаем, что основной посыл у фестиваля – мирный, – продолжил Тео. – Мы хотим показать собравшимся быт и традиции племён коренного населения Америки, а также то, как прежде развлекались наши предки. Каждый смог найти на Потлаче местечко себе по вкусу. Во всяком случае, мы надеемся на это!
– И простите нас все те, кто жаловался на ужасную жару, – вдруг добавил Адам, – я говорил Теодору, что собраться на побережье, держа в руке стакан с коктейлем и под зонтиком, будет лучше, но он всё кричал про историческую достоверность, так что…
Кто-то рассмеялся. Мы с Виком с улыбками переглянулись.
– Так что в другой раз я просто проигнорирую младшего брата и поставлю везде кучу надувных бассейнов. И мы будем там отмокать посреди прерии. У меня всё.
Насколько были непохожи два брата? Пожалуй, слишком. Адам и Тео лишь выглядели одинаковыми, но оказались совершенно разными людьми с разными точками зрения абсолютно на всё – и таким же разным поведением. Сойдя со сцены, они подошли к нам и заспорили, как распланировать дальнейший отдых.
Тео считал, будет разумнее сразу поехать к ним на ранчо. Адам пихал брата локтем в бок, намекая, что, быть может, мы хотим побыть наедине друг с другом, а не в компании «индейского старикана, не особенно намекаю на кого-то отдельного, но это ты, Тео».
– Я думаю, – улыбнулся Вик, – мы отдохнём и отоспимся после рейса в отеле. А с утра пораньше двинем к вам. Ты согласна, Лесли?
– Я за. Мы с Адамом уже поговорили, так что…
– Вот и решили.
– Ну решили так решили, – проворчал Теодор, отвернувшись. – Хорошим это, как всегда, вряд ли кончится – предвижу… но делайте как знаете.
– У него всегда одни пораженческие настроения, – громким шёпотом поделился Адам, – не обращайте внимания.
Мужчины распрощались с нами, сославшись на некоторые дела на Потлаче, а мы захотели ещё немного побыть на празднике и потом рвануть, пока не стемнело, в отель.
– Хочешь потанцевать? – предложил Вик.
Я задумалась. Отчего бы и нет? Отовсюду лилась индейская музыка, и я восхитилась: до чего же она мелодичная! На сцене заняли места музыканты в национальных костюмах и с разнообразными инструментами, запевшими у них в руках. Эдна всё же подцепила одного из трёх здоровяков-хейок и теперь кружилась с ним в плавном танце. Я пожала плечами, не в силах оторвать от них глаз:
– Я была бы не против… А как положено танцевать под такую музыку?
– Да как хочешь, но есть и специальные движения, – мягко сказал Вик. – Они простые. Иди сюда, я покажу.
Мы присоединились к остальным, и я заметила, что все повторяют с минимальным упрощением или усложнением одно и то же. Вик встал напротив, поднял руку на уровень груди.
– Встань и ты так, – сказал он. – Нужно, чтобы мы соприкасались запястьями. А теперь медленно идём по кругу, я по левому краю, а ты по правому.
– А что это за танец? – полюбопытствовала я.
Вик показал, что нужно поменять руки и двигаться в обратную сторону.
– Вайлунакусун, – пояснил он. – Танец духа, иначе говоря. Если хочешь с кем-то породниться, почувствовать и осязать его душу, станцуй обязательно – и вы никогда не расстанетесь.
Вик показал, что нужно обернуться вокруг себя и шагнуть вправо. Затем проделать то же, но сделать шаг влево.
– Вайлу… – я насмешливо фыркнула, и Вик улыбнулся в ответ. – Боже, какие сложные названия.
– Какие есть, чикала. А теперь шагай на меня и от меня.
– Простые движения, запомнить можно… Так ты специально меня сюда заманил, чтобы никогда не расставаться, а?
Свет от большого костра, ламп и переносных фонарей трепетал на наших лицах, и я спросила, даже не ожидая иного ответа, кроме шуточного. Он медленно сплёл наши запястья, повторяя, как и все танцующие, круговое движение, и внезапно прислонился лбом к моему лбу, наклонившись ко мне.
– Да, – просто ответил он.
Я оторопела, не ожидая, что он будет так прямолинеен. В тенях от всполошённого под ветром пламени его лицо казалось мне бронзовым, а глаза – опаловыми. Я молча уткнулась в его грудь лицом и обняла за талию, устыдившись того, что напугалась Вика днём, на трибунах. Теперь мне тоже не хотелось расставаться с ним.
Мы уехали в прерию, не дожидаясь, когда смолкнет музыка. Я потянула Вика за собой, чувствуя, что так будет правильно: он покорно шёл следом, такой спокойный и добродушный, что у меня на душе стало легко и свободно. Во мне проснулось чувство, что отныне мы с ним крепко незримо связаны. Если подумать хорошенько, мы связаны уже давно… ещё с того дня, как встретились впервые. И пусть Вик был под маской и до смерти перепугал меня, он не претворил ни одну из страшных угроз в жизнь. Благодаря ему всё вокруг обрело новый смысл: что было у меня до него? Каждый день я встречала с обречённой тоской. Жизнь за меня распланировали заранее. Да она и на жизнь-то не была похожа. Так, функциональное существование.
Это теперь я живу. Дышу. Радуюсь. И каждый раз, держа Вика за руку или просто глядя ему в глаза, я чувствую любовь, а не пустоту и безразличие. Он нужен мне, а я нужна ему. То, что он сделал, я не могла оправдать… но могла понять причины, и, отгоняя мрачные мысли и тёмные воспоминания, знала только одно: я не хочу покидать его. Однако если даже захочу, он меня не отпустит. Так нужно ли бороться, если меня к нему тянет?