— У теб… у твоего друга отличный вкус.
— Да, мне тоже нравится его вкус.
Ей вдруг стало не по себе от того, что он снова врет. Теперь между ними не должно быть тайн. Ну… почти не должно. Кроме ее собственных…
— Пойдем, посмотрим, что внутри?
— Пойдем.
Он махнул рукой дворецкому, который сидел у дверей, махнул небрежно, так, словно каждый день ходит тут. Тот почтительно посторонился, придирчиво осматривая Дженни.
Наверное, он часто водил женщин во все свои дома, подумала Дженни. Если этот старикан у него давно служит, с ним было бы любопытно поболтать, чтобы узнать о Спенсере много нового, чего нет в Интернете… Интересно, а с женщинами он…
В эту секунду Брет быстро закрыл дверь в коридор и обнял Дженни.
— Между прочим, — проговорил он, касаясь ее губ, — мы еще не поздоровались. Я едва дотерпел.
— То есть? — От неожиданности она даже не успела испугаться.
— Просто после этого было бы трудно ехать в машине. Если бы мы… поздоровались у тебя на крыльце. А теперь — мы дома. То есть… в гостях. Ну… это не важно.
— И как же ты хотел поздороваться?
— По-настоящему. Вот так. — Брет прижал ее к стене (и почему все мужчины любят с ней делать это?) и начал медленно целовать, будто сомневаясь, стоит ли за это браться.
Должно быть, он знал какие-то волшебные точки, иначе почему Дженни показалось, что у нее нет больше тела? Оно стало невесомым и бесчувственным, а жили только одни губы. Причем самостоятельной жизнью.
А еще жила шея и плечи, потому что Брет нежно придерживал их руками, словно боялся, что Дженни вырвется и убежит. А еще отдельной жизнью жили ее руки, потому что ими она обнимала Брета. А еще — грудь и живот… А когда он сильно прижался к ней бедрами, Дженни поняла, что сейчас потеряет сознание.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, лениво отрываясь от поцелуя.
— Отвратительно… — Голос ее осип и срывался.
— Почему?
— Потому что я хочу еще, а ты вместо этого болтаешь…
— Но я и дальше собираюсь болтать, вот в чем дело.
— Правда?
— Да. И надеюсь проболтать с тобой еще много, много лет. Может быть, всю жизнь.
Дженни во все глаза смотрела на него. Но думать больше ни о чем не хотелось. Хотелось умирать в его руках.
— Тогда говори быстрей все, что ты хотел сказать мне, и… Иди ко мне!
— Да?
— Да.
Они разговаривали, не прекращая поцелуя, и Дженни с сомнением косилась на предметы вокруг. Еще секунда, и она взорвется, разлетится на тысячи мелких осколков и разденет его прямо здесь. В коридоре, возле лестницы.
— Дженни, я забыл кое-что сделать…
— Это не важно…
— Важно…
— Все равно не важно…
— Очень важно…
— Что, черт побери, ты забыл сделать?
— Я забыл сказать, что люблю тебя.
— А-а, Брет… Я это знаю… — Руки уже сами расстегивали на нем одежду, губы сами шептали маловразумительную чушь, а Дженни плавала в синей-синей океанской воде и погружалась все глубже.
Глубже…
Глубже…
Был дивный вечерний дождь. Брет и Дженни вышли на веранду, чтобы встретить его. Темно-серые облака постепенно закрывали горизонт, но это было вдалеке, над океаном. А на побережье уже падали капли… — Здесь, кстати, есть яхта, — сказал Брет, нарушая внимательное молчание. — Мой друг — большой любитель роскоши.
— Это я уже заметила, — с едким смешком проговорила Дженни.
— Когда-нибудь мы все-таки поплаваем на ней.
— Я не сомневаюсь. Если друг разрешит.
— Он разрешит. Он добрый. — Дженни показалось, что сейчас Спенсер признается во всем. По крайней мере, это желание отчетливо читалось на его лице.
Наверно, ему и впрямь было уютно с ней в любую погоду.
— Стало холодно, Брет.
— Пойдем в дом. Кажется, здесь где-то тоже был камин. Представляешь? Как у тебя.
Дженни усмехнулась: поэтому Спенсер так профессионально осмотрел вчера ее камин. Он в них разбирается. Интересно, а есть хоть что-то, в чем он не разбирается? Да, кажется, у него плохо получается врать.
— Как зовут твоего друга? — спросила она.
— А-а-а… мы с ним тезки.
— О. Интересно. Я почему-то так и думала.
— А зачем тебе это знать?
— Нужно же знать, кто приютил нас и сделал… сделал…
— Счастливыми? — Брет приподнял ее подбородок и внимательно смотрел в лицо.
— Да.
— А ты счастлива?
— Да. Начинается дождь, и мне с тобой уютно.
— А когда закончится?
— Тоже будет уютно.
— А… мы что, все время будем вместе?
У нее все похолодело внутри:
— Этого я не знаю.
— Я люблю тебя, Дженни, — просто сказал он, и она почувствовала, что сердце сейчас разорвется. — Я хочу, чтобы мы все время были вместе. Всегда.
Она уткнулась головой в его грудь. Что же делать? Что ей снова делать?!
— Брет! Брет! Это самое сильное сумасшествие, которое случилось со мной за всю жизнь…
— Дженни!
— Да… Я влюбилась в тебя, но…
— Что «но»?
Она, казалось, говорила сама с собой:
— Да… И надо же было этому случиться во второй раз.
— Я не вижу в этом ничего плохого.
— Я тоже. Но просто… Наверное, нам не стоит быть вместе. Я не знаю, что говорю! Брет! Я не знаю, что говорю! Я не знаю…
— Успокойся. Ну все, все, успокойся. — Он нежно прижал ее голову к груди и гладил по волосам.
— Извини. Я просто… Не придавай значения.
— Почему?
— Нам лучше не говорить на тему будущего.
— Ты мне можешь объяснить, что происходит?
— Нет.
— Дженни, я так не играю. Несколько часов назад я впервые в жизни испытал настоящее счастье. У меня было много женщин, но сегодня я узнал, что никогда и никого не любил. А раньше мне казалось по-другому. Теперь я знаю, что чувствуешь, когда любишь, и когда… когда любят тебя. Дженни, ведь ты любишь меня?
— Нет.
— Врешь.
— Вру.
— Тогда скажи почему?
— Я не могу.
— Почему?
— Это не моя… Это… это не важно.
— Да, у всех свои тайны.
— Что ты сказал?
— Я говорю, и у тебя, и у меня — свои тайны.
— У меня нет никаких тайн, Брет. Я просто сошла с ума. Такое уже было в моей жизни один раз. И я не хочу…
— Я знаю.
— Откуда? — Она исподлобья смотрела на него.
— Просто понял, что ты уже пережила какую-то драму.
— А.
— И поэтому… пока ты не пришла в себя и пока ты — сошла с ума… Соглашайся выйти за меня замуж.
Она закрыла лицо руками.
— Дженни!
Всхлипнула.
— Дженни, что с тобой?!
— Я не могу, — сказала она сквозь ладони, и голос получился, словно из кувшина.
— Почему? Ты замужем?
— Нет. Я… лучше тебе не знать.
Она отняла руки от лица и с тоской уставилась на океан. Сейчас она ему скажет, что недостойна его. Что хочет обокрасть. Что она — не та, за кого себя выдает. Что она знает все о нем: и про дом, и про миллионы, и про «трудное» детство в Оксфорде, и про Марка…
— Ты не можешь выйти за меня замуж, потому что твой друг мне должен денег?
До нее даже не сразу дошло:
— Какой друг?
— Марк, разумеется.
Дженни показалось, что вокруг все побелело, как при вспышке молнии. А может, началась гроза?
Она слышала его голос, мягкий и родной, но это был не его голос. Брет Спенсер не мог такое сказать. Не должен был.
— Тебе нужны мои деньги? Возьми, сколько хочешь. Ты выиграла. Можешь отдать их Марку, чтобы он отдал мне. Но я действительно предлагаю тебе выйти за меня замуж, Дженни. Я люблю тебя, кем бы ты ни была на самом деле.
11
А что? Она может сказать, что это была игра. Да. Игра такая: на чувствах. И она играла роль. Роль влюбленной дурочки… Нет, это не пойдет. Господи, как же стыдно! Он, наверное, так веселился, так потешался над ней! Впрочем, как и она над ним. Дженни поерзала в кресле, смущенно закусив губу и исподлобья, виновато глядя на пассажиров, словно они тоже стали свидетелями ее позорного разоблачения.
Скоро самолет взлетает. Она купила билет на первый попавшийся рейс. Главное, чтобы в Европу. Ее почему-то последнее время тянуло в Европу, хотя она сама не могла объяснить причину этой прихоти. Первый попавшийся оказался в Люксембург. Ну что ж, подумала она, значит, так надо. В Люксембурге у нее когда-то была одна короткая (как все Великое Герцогство) гастроль, закончившаяся большим конфузом. В Европе, как она заметила, вообще почему-то получалось работать хуже. Зато отдыхалось хорошо…
Если меня будут искать, думала она, суетливо просовывая паспорт на имя Дженнифер Лесли в окошко регистрации, то уж точно не здесь. Ее вообще не должны искать в Европе. А Люксембург хороший городок. Еще тогда он показался ей очень спокойным, и она даже пошутила, сказав Стиву, что если когда-нибудь доживет до старости, то хотела бы встретить ее здесь, в этом малюсеньком государстве… Вот, похоже, и встретит.
Дженни закрыла глаза и унеслась мыслями куда-то очень далеко, в прошлое. В ту пору, когда не нужно было ни за что-то отвечать, ни о ком-то заботиться, ни делать мучительный выбор…
— Я убью этого негодяя! — Марк прохаживался по пляжному кафе, поддавая ногой гладкий овальный камешек. — Я сотру его в порошок! Они были единственными посетителями заведения, и бармен лениво дремал за стойкой, не обращая внимания на громкий разговор. Эти трое уже успели надоесть ему с самого утра. Сколько можно обсуждать какую-то сбежавшую девчонку и ее ухажера?
— Ну-ну, — медленно протянул Стив, с довольным видом раскуривая сигару.
— Что «ну-ну»?!! Ты теперь доволен?!! Думаешь, он просто так исчез? Дженни исчезла, а потом он…
— Ты полагаешь, они где-то вместе? — спросил Бойд.
— Вряд ли. Хотя такое тоже возможно. Негодяй! — Марк пнул камень, и тот, отлетев от стены, снова приземлился к его ногам. — Он еще у меня узнает!
— Ну-ну.
— Что «ну-ну», я тебя спрашиваю? — вдруг сорвался Марк и схватил Стива за грудки.
— Э, э! — Бойд принялся разнимать их. — Давайте еще все вместе передеремся. Нам сейчас не драться надо, а думать.