– Проходите, Ларионова. Не тратьте мое время. Полагаю, подготовились еще лучше, чем раньше?
Учила все воскресенье и сегодня после лекций. Я свой профильный предмет так не знаю! Но сказала в ответ иное:
– Старалась.
Северский бросил на меня пристальный взгляд.
– Хорошо, тогда тема такая: обнаружение следов магии крови при преступлении.
Облегченно вздохнув, я присела напротив преподавателя. Этот раздел был тесно связан с моей работой и даром. Без ложной скромности: в нем я знала все и даже больше. Но все равно удивилась, когда преподаватель передал мне исправленную оценку в зачетке.
Он поставил отлично?
– Все, идите, а то мне тоже хочется домой.
– Да – пискнула я и вылетела за дверь.
Свобода. Теперь у меня аттестат с отличием, после Нового года начинается преддипломная практика. Красота! В ближайшие пару месяцев с Северским могу не видеться совсем!
Да я в университет ходить перестану. Возьму по оставшимся в расписании предметам пару работ, у меня все равно по ним автомат. Так и сделаю! Завтра же!
Кстати, а почему это «любимый» преподаватель все-таки поставил отлично? Может, это не из-за моих знаний, а потому что я его спасла? Нет, это совсем на него не похоже. Да и с отцом они не ладят.
Непроизвольно я замедлила шаг, идя по уже полутемным коридорам университета.
И все же. Почему он поставил отлично? Если я сейчас вернусь обратно и уточню, это же ничего? Вот полудемон мне обрадуется. Остановившись, я вздохнула и начала уговаривать себя не дурить и не лезть профессору в душу.
Чем бы все это закончилось, не знаю, но кто-то подкрался ко мне сзади и толкнул вперед. Пролетев пару метров, я упала на пол, а подо мной загорелась алым пентаграмма. Ошалело я повернулась и увидела незнакомого мне демона, с горящими глазами.
Закричала я так, как не кричала никогда. Мой голос гулко прокатился по коридорам, демон усмехнулся и исчез. А красная магия из линий пентаграммы начала перетекать по моим рукам и ногам к телу. Находясь в панике и не контролируя себя, не в состоянии связно мыслить, я старалась стереть чужое колдовство, выбраться из пентаграммы. Не получалось.
– Ларионова!
Вскинув глаза, полные слез, я увидела Северского, он бежал ко мне, с крыльями за спиной. Я испытала невероятное облегчение. Сейчас он все решит, все исправит.
У полудемона получилось шагнуть в пентаграмму, опустившись около меня на колени, он рассматривал узор, начерченный на полу, и, кажется, ругался на древнем языке.
– Уберите это с меня!
– Успокойтесь.
Схватив Северского за руки, я вцепилась, словно клещ. По щекам текли слезы, мне было страшно и единственный, в ком я чувствовала опору, знакомым мне злом, был мужчина напротив.
Руки и ноги начали гореть, будто и в самом деле в огне, жар подбирался к телу. Встретившись взглядом с мужчиной, я только и услышала:
– Черт.
А следом он прижал меня к себе, укрывая крыльями, волна жара прокатилась по всему телу, брызнув в разные стороны. По коридору прокатился гул магии, послышался звон выбитого из окон стекла, а потом пришла боль и спасительная темнота.
Часть 3
Из больницы нас выписали довольно быстро, но попала я не домой, как рассчитывала, а в незаметное здание в центре города. Обычно девочек в детстве водят на работу к папе и все там показывают. Рада бы сюда не попадать никогда. Теперь я поняла, на какую правительственную структуру работает отец, остался вопрос о должности. Но не уверена, что хочу знать ответ.
Кабинет папочки был небольшим, отделанный деревом, и с высокими окнами. Там меня усадили в мягкое кресло, а папин секретарь, что характерно, мужчина, принес мне чай с печеньками. Устроившись поудобнее, я потягивала горячий напиток все время, пока отец кричал на Северского.
Эту грань своего родителя я не знала никогда, и она меня немножко пугала. Чувствую, с папой мы за последнее время стали близки больше, чем за все годы, что я прожила у него до третьего курса.
Когда в кабинете воцарилась тишина, отец сидел за своим столом, в кресле, прикрыв глаза, а профессор напротив него невозмутимо распивал какой-то спиртной напиток для демонов. Налил он его себе сам, проникнув в бар родителя.
– Может, мне объяснит кто-то, что случилось? – подала голос я.
Мужчины молчали.
– Хотите, что бы я наделала глупостей, выясняя это сама?
– Ларионова, кому вы это рассказываете. Вы и глупости? – выразительно посмотрел на меня «любимый» наставник.
Отец лишь мученически вздохнул.
– Если с моей дочерью что-то случится, я выверну твой род наизнанку и проверю, насколько они законопослушные. И живучие. Можешь так им и передать, – процедил родитель, и я впечатлилась.
Не то что бы я сомневалась, что он меня любит… Хотя, всякое бывало.
– Нужно позаботиться о практике Екатерины. Это я возьму на себя, – пропустил мимо ушей угрозу Северский.
– Угу, – кивнул отец. – А я приставлю охрану посерьезнее.
– Погодите, за мной ходит охрана? – обалдела я.
Посмотрев на меня, родитель сказал:
– Прошу, только матери не говори. Не готов я сейчас с ней общаться.
Никто мне ничего не рассказывает. Я окружена стеной недоверия и непонимания. Эти мужчины!
– Северский, я же знаю, что это был за ритуал, – заметил отец, когда мы уже выходили.
– Есть шанс, что он не сработал. Нужно наблюдать, – поморщился колдун.
– Наблюдай, но, если он сработал, я тебя убью.
На это профессор лишь хмыкнул, и мы отправились домой. Каждый сам к себе.
Роман Северский
На ученый совет я опоздал, чего не бывало со мной никогда. Декан где-то месяц назад уволился и нового еще не назначили. Вот приходиться временно исполнять обязанности. Но прошло все, словно в тумане. Не мог сосредоточиться, пару раз пропустил вопросы коллег. В общем, произвел на всех ошеломляющее впечатление. На меня косились. Кто недоуменно, кто с любопытством. Но мне было без разницы, мысли занимала важная задача.
И едва зала для совещаний опустела, как я направился к вышестоящему начальству. Когда тут учился, ректор был моим преподавателем и потом пошел на повышение, поэтому знали мы друг друга давно, я чувствовал, что могу попросить об одолжении.
– Роман? Что такое?
– Вы говорили, я могу к вам обратиться, если мне что-то понадобиться.
– Хм… Заинтриговал. Говори.
– Можно ли Екатерину Ларионову, студентку группы пятьсот пятнадцать, оставить на практике в нашем университете, на ее кафедре? – выдохнул я.
Наверняка Павел Геннадьевич решит, что у меня роман со студенткой. Но если ритуал не сработал, то поговорят и перестанут. Если сработал, верно… Ну, мне будет уже все равно на слухи.
– Неожиданно, – выдал, наконец, ректор. – Хорошо, она останется на кафедре.
– Спасибо.
– Надеюсь, все серьезно?
– Это не то, что вы подумали.
– Ага. Иди уже.
Приказы начальства нужно исполнять. Впереди ждал трудный день. Двойная преподавательская нагрузка и куча студентов, которые сами не знают, зачем они пришли в это заведение и что тут делают. Что делать, не знал и я. Оставалось ждать. Ну, и зайти к семье в гости. Давно мы не общались!
Екатерина Ларионова
Я нервничала. Раньше мне казалось, что я знаю чего хочу и управляю своей жизнью, сейчас я уже не понимаю, что происходит. События развиваются стремительно, непонятно, и без моего участия.
Сегодня я ходила в университет. Группе сообщили о том, где кто из нас проходит практику. Меня неожиданно оставили в университете на кафедре. При этом декан странно на меня косился. Я подумала, ничего такого, бывает. Хотя, с нашим Зигмунтом Альбертовичем такое впервые. Но подойти и спросить прямо, что не так, постеснялась.
Потом я подошла к остальным преподавателям. Поставив мне автомат, они сразу предложили больше не посещать занятия, но я так не могла и попросила какую-нибудь работу. Исследование или реферат. Мне дали требуемое и тоже странно смотрели.
Судя по тому, что началось это в последнее время, Северский наверняка приложил к этому свою когтистую лапу. Но не спрашивать же! Опять же насчет практики договорился, изначально я должна была проходить ее в маг-контроле.
– Ларионова, почему изменила место практики? – послышался сзади вопрос.
Повернувшись, я увидела Вадика.
– Семейные обстоятельства.
– Не хочешь говорить, значит. Секреты? Университету перепадет какой-то интересный проект?
– Что ты выдумываешь? Я тебе правду говорю, это личное.
– Хорошо, но ты скажи мне, как ты сдала на отлично у Северского?
Услышав фамилию, я скривилась.
– Он спросил тему по профессии.
– Повезло тебе, – задумчиво заметил Вадик.
– Все остальные, более-менее крупные темы, я ему отвечала до этого.
– Нет, столько я ходить к нему не могу, – в ужасе пробормотал староста.
– Ну, прояви креативность. Подойди к нему и попроси себе задание, как я у преподавателей сегодня. Может, он даст научную работу, небольшую. Тебе же не нужна пятерка!
– Ну, да, наверное.
Интересно, в чем он не уверен? В том, что не нужно отлично или в том, что хочет идти к Северскому? При последнем варианте все равно придется. Вадик много прогулял в этом году, а наш полудемон такого не прощает. Если не хочет вылететь из университета, придется идти на поклон. Судя по тоскливому взгляду одногруппника, тот и сам все понимал.
– Удачи, – хлопнула я парня по плечу и отправилась домой.
После разговора со старостой стало немного полегче. Когда не только у тебя, но и у твоих знакомых есть проблемы, жить с этой мыслью как-то легче. Мол, ты не один. Поэтому зайдя в ближайший магазин, я купила фруктов, сладенького и отправилась домой. Буду убираться!
Чем сидеть и надумывать разные ужасы, лучше заняться делом. Некоторые вещи после бабушки я не выкинула. Да и своих старых хватает. Когда делала ремонт, было не до того, потом навалилась учеба, отношения, было неохота. Все так и лежит в шкафу. Щас как полезу, как переберу все. Ух!