— судебную вертикаль и продолжить ее реформирование (в качестве дополнения его команда претендует также на прокурорскую вертикаль);
— инновационный проект «Сколково» (курирует и «продвигает» Аркадий Дворкович, помощник президента);
— проект создания «Международного финансового центра» (курирует и «продвигает» Александр Волошин, неофициальный советник президента);
— Суверенный фонд в поддержку модернизации (в процессе создания).
Впрочем, в окружении премьера крайне негативно воспринимали нарастающий вал информации, что у Медведева появляются президентские перспективы в 2012 году.
В этой связи, «путницы», большая часть из которых — сторонники т. н. «партии третьего срока» (для Путина, конечно) выделяют, по меньшей мере, две группы рядом с президентом, которые стимулируют распространение такой информации: «друзья президента» (среди них — Антон Иванов, Николай Винниченко и другие) и упомянутое нами «проамериканское лобби» (Александр Волошин, Аркадий Дворкович [5], Сергей Приходько). Выделяют также внешнюю группу поддержки президентских инициатив Медведева, в частности — Администрацию Обамы, где с 2010 года открыто приветствуют переизбрание «друга Дмитрия».
Помимо команды американского президента, есть также те представители американского истеблишмента (Збигнев Бжезинский и т. д.), кто неоднократно высказывался просто за предпочтительность Медведева по сравнению с Путиным.
Неудивительно, что в окружении самого Путина, как говорят, его пытались уверить, что не нужно доводить ситуацию до крайности, когда придется вступать в открытое противоборство с «медведевцами». И, в принципе 3 как утверждают, премьер слушает этих советников: его последние инициативы направлены как раз на снижение влияния аппарата Президента и лично Медведева.
Видимо, исходя из этого, Медведев, в свою очередь, абстрагировался от политических проектов, предполагающих его непосредственное участие в подготовке президентских выборов, в том числе — ис участием его окружения и, вероятно, предпочитает обсуждать свои перспективы непосредственно с Путиным.
Вместо этого, он сосредоточился на реализации судебной реформы. В частности, своим распоряжением «Об образовании рабочей группы по вопросам финансового обеспечения мероприятий, направленных на совершенствование судебной системы РФ» летом 2010 года Президент еще раз простимулировал своих судебных реформаторов. Распоряжение было призвано спрямить финансовые потоки и подогнать их под одну консолидированную группу, то есть «медведевцев». Согласно этому распоряжению Медведева, группу, что интересно, возглавил руководитель президентской администрации Сергей Нарышкин.
В ее состав были включены руководитель государственного правового Управления Президента Лариса Брычева, заместители председателей Конституционного (КС), Высшего арбитражного (ВАС) и Верховного судов Сергей Маврин, Татьяна Андреева и Петр Серков, а также заместитель главы Минфина Татьяна Нестеренко и директор бюджетного департамента этого министерства Елена Яковлева.
Впрочем, первая группа по реализации судебной реформы была образована сразу после инаугурации Медведева в мае 2008 года и называлась «по вопросам совершенствования законодательства о судебной системе».
Как доложил глава ВАС Антон Иванов, свои задачи группа выполнила (за некоторыми исключениями: например, законопроект о судебных присутствиях «завис» в Гос. Думе), а новые перспективы (например, создание апелляционных инстанций по уголовным и гражданским делам) требует расширения штата судей и аппарата и, следовательно, серьезного финансового обеспечения.
Для этого новая группа и создана. В этом кругу новая структура называется «рабочая группа по спорным финансовым вопросам».
Согласно распоряжению, группа распоряжается средствами, выделяемыми на завершающуюся в 2011 году федеральную целевую программу «Развитие судебной системы на 2007–2011 годы». При этом, вступивший в силу с 1 июля 2010 года Закон «Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в РФ» обязывает размещать на судебных сайтах приговоры и решения, что — из-за отсутствия оборудования и необходимых навыков работы — повергло судейских в шок [6].
Примечательно, что Гендиректор судейского департамента при Высшем суде России Александр Гусев не был включен в состав рабочей группы [7].
Это обстоятельство было интерпретировано источниками как ослабление позиций Вячеслава Лебедева: главу Верховного суда последовательно отсекали от участия в реформе довольно давно. Видимо, именно с этим связана его беспрецедентная активность в 2011 году именно в направлении презентации собственного видения реформы.
Медведев же продолжал наращивать свое персональное влияние в судебной вертикали: его совещание с главами всех судебных органов (Высшего, Арбитражного, Конституционного, судьями КС, министром юстиции, Генпрокурором и др.) напоминало перевод управления отраслью в модный теперь ручной режим: президент откровенно признался, что судебная реформа для него — серьезный репутационный момент.
По его мнению, в ходе этой реформы следует сосредоточиться на следующем:
— создании сети апелляционных инстанций (предполагалось, что эта система заработает с 1 января 2012 года и корпус апелляционных судей будет насчитывать 1500 человек);
— создании системы досудебного и внесудебного решения споров (с помощью института специальных посредников — медиаторов); цель — упрощение работы судей; впрочем, возможно, как результат — создание громоздкой и коррумпированной схемы взаимодействия граждан с судами, так как медиаторы смогут легально использовать свои позиции посредников.
И, главное, модератор реформы в судебной системе Антон Иванов предложил создать для всех судов «единое присутствие»: руководители Конституционного и Верховного судов это предложение не прокомментировали. Впрочем, обсуждалась идея и консультативного совета с участием всех руководителей судебной вертикали, здесь Конституцию менять не надо.
Единое судебное присутствие, по замыслу команды Медведева, должно «гармонизировать судебную практику», а его решения должны быть обязательными (в виде совместных постановлений Верховного и Высшего арбитражного судов, к примеру — такая практика уже существует), то есть превратиться для высших судов в верховную инстанцию.
Кстати, Антон Иванов продолжает лоббировать идею реализации в России прецедентного права, характерного, прежде всего, для США и Великобритании. Формально это позволит судам более гибко реагировать на усложняющиеся социально-экономические реалии. Однако на самом деле «прецедентность» будет способствовать формированию арбитражной «вертикали».
В настоящее время арбитражные судьи на местах во многом зависят от региональной власти, которая пытается воздействовать на их решения. Прецедентная система исключит возможность такого давления, поскольку судья регионального суда резонно укажет пытающимся влиять на него чиновникам, что его решение все равно будет отменено вышестоящей инстанцией.
Формированию «вертикали» должно способствовать и введение института преюдициального запроса. Он позволяет нижестоящему суду до вынесения решения запрашивать разъяснения у вышестоящих инстанций. Другими словами, суд будет фактически уточнять, какой вариант решения устроит вышестоящее руководство.
Конституционный суд, понятное дело, такое положение дел не устраивает, поскольку это ставит под вопрос его статус «первого среди равных» (ранее по подобному вопросу он уже вступал в заочное противостояние с Верховным судом). КС имеет право выносить суждение о соответствии Конституции любой норме закона и обязывать парламент ее изменять, если она признана неконституционной. Таким образом, он может оказывать влияние на формирование норм права, которые потом безоговорочно должны применять в своей деятельности формально равные ему по статусу ВАС и Верховный суд.
В конце 2009 года была развернута серьезная медиакампания, призванная не допустить укоренения в российской практике норм прецедентного права. Такая кампания стала реакцией КС и поддерживающих его игроков на постепенное снижение статуса суда по сравнению с двумя другими высшими судебными инстанциями.
В частности, весной 2009 года глава государства инициировал внесение поправок в законодательство, направленных на унификацию порядка наделения полномочиями судей всех трех высших судов. Конституционный суд же до этого времени был в более привилегированном положении, чем два остальных суда, что вызывало нарекания со стороны части юридического сообщества.
Антон Иванов, таким образом, попытался продолжить наступление на позиции КС и по другим направлениям, стремясь лишить конкурента статуса единственной инстанции в этой ветви власти, которая оказывает влияние на формирование законодательства.
В частности, он обнародовал инициативу, согласно которой Президент РФ может вносить поправки в Конституцию, но не в ее «тело» (этот процесс громоздок и зарегулирован), а отдельно, по американскому образцу, в виде поправок. Это позволит главе государства избегать проведения поправок как минимум через две палаты парламента (для отдельных глав предусмотрен более сложный процесс с созывом Конституционного собрания).
В свою очередь, Верховный суд обнародовал инициативы, которые позволяют ему влиять на проходящие в стране политические процессы [8]. Решение Суда критически важно для многих резонансных дел, в которых обвиняются известные предприниматели. В первую очередь речь идет о т. н. «деле ЮКОСа», в котором суд признал деятельность подсудимых Михаила Ходорковского и Платона Лебедева не предпринимательской и на этом основании отказал им в освобождении из СИЗО. Позиция Верховного суда означает, что принятое ранее решение в отношении экс-олигархов незаконно.