— Утыррка хотеть домой? — грустно спросил шенге.
— Утырка дома, — и я была честна с собой как никогда. А затем на оитлонском добавила: — Динар, сообщи королю, что я жива, это сейчас самое главное!
Рыжий поднялся, и я вдруг поняла, что падение было болезненным, но даже стона не прозвучало, когда он встал, выпрямился. Зато в его взгляде была такая тоска.
— Я вернусь, — заверила вдруг Динара, который уже стоял рядом с порталом.
Он кивнул, но продолжал очень пристально смотреть на меня. И неожиданно сиплым голосом произнес:
— Я впервые увидел тебя счастливой.
И вдруг портал исчез. С удивлением я посмотрела на Рхарге, а тот не менее удивленно взирал на шенге.
— Злой человек тоже голоден, — задумчиво произнес папа, — мяса много.
А потом мы все сидели у огромного костра. Три больших кабана жарились рядом с основным костром, а я жевала холодное мясо, это типа перекус был, и, зачастую с полным ртом, жаловалась папе на жизнь. Динара посадили далеко от нас, его тоже не оставили голодным. Хотя, как это ни странно, выглядел даллариец более довольным, чем когда его в портал хотели отправить. И я его понимала — тут здорово! Тут просто потрясающе здорово! Особенно маленькие орчата. Эти проказники то подбегали, засыпая вопросами, то тащили к себе в тиопи показывать всякие мелочи, то с таинственным видом демонстрировали зажатых в кулачках жучков и паучков. А еще тут все были добрыми. И орки, и орчанки, последние меня просто покорили. Я еще никогда не видела, чтобы такие большие существа двигались с такой грацией, а когда они обнимали своих орчат, это было так… как океан безграничной нежности. И я со слезами смотрела на них в такие моменты. Опыт общения с детьми у меня вообще был не очень богатый — при дворе детей младше десяти не было, а если я посещала какой-либо замок, обычно наблюдала либо пренебрежение к малышам, либо откровенно грубое обращение — из-за разбитой безделушки, к примеру. Наверное, отныне материнская забота и любовь у меня всегда будут ассоциироваться с орчанками.
И вот я сижу у костра, в рубашке и штанах, потому как меня переодели, рядом с любимым шенге, и так не хочется думать ни об Оитлоне, ни о будущем.
— Утыррка грустит, — заметил мою задумчивость шенге.
И я продолжила исповедь:
— Утыррка иметь силу… магию, — поправилась после недолгого молчания и напряженно посмотрела на папу.
Вообще ждала хоть какой-то реакции, а шенге все так же радостно улыбался и смотрел на меня.
— Та Шерр хотел запереть, — продолжила я.
И папашка нахмурился. Зарычал даже. Потом начал говорить:
— Утыррка иметь магию, но Утыррка должна знать — земля хранить силу.
Я даже жевать перестала, пытаясь понять мысль шенге, и он попытался объяснить иначе.
— Сила, — орк указал рукой на окружающее пространство, — везде. Дерево, птица, трава — везде.
Я все еще не понимала. И он сказал иначе:
— Сила — как вода. Много есть. Хранить силу — плавать в озере, наполнив рот водой и боясь умереть от жажды!
И вот тут до меня дошло:
— Магия везде!
Шенге кивнул, довольный моей сообразительностью.
— Ее не нужно хранить в крови? — и орк снова кивнул, даже по головке погладил за сообразительность.
— Та Шерр не понимать, — продолжил шенге, — хранить, бороться, нервничать. Зачем? Та Шерр хранит песок, тот просыпается сквозь пальцы. Та Шерр иметь один внук с силой, в клане Лесных каждый пятый — маг.
Я нервно сглотнула и огляделась. Это казалось невероятным, немыслимым и в то же время было таким мудрым. И вот эта его мудрость толкнула задать очень важный вопрос:
— Шенге дать разрешение Аршхану увести Утыррку, а зачем?
— Утыррка ребенок, — орк тяжело вздохнул, — увидеть игрушка — хотеть. По ночам глаза мокрый. Шенге дать время, Утыррка искать любовь в сердце, не находить, отказаться от брака.
Я как сидела, так и сижу. Смотрю на посмеивающегося орка, и даже не хватает слов выразить всю мою благодарность. И я просто отложила в сторону лист тапи с мясом и потянулась к шенге, обнимая своего самого мудрого папу на свете! И знаешь, Великий Белый Дух, спасибо тебе, если ты там есть. И Динару тоже спасибо за Готмир, а Готмиру за моего шенге. Хотя еще один вопрос у меня имелся, и, устраиваясь на руках папашки, я его тоже задала:
— Шенге, а что такое брак по законам Лесного племени?
И так как сидела, прижавшись к орку, то увидела, как вдруг насторожился Динар, а потом не знаю, показалось или нет, но огонь словно бы стал гореть чуть тише, словно тоже прислушивался.
— Мы народ Леса, — начал папа, — мы знаем мудрость земли. Мы отдаем силу земле, соединяясь по законам Лесного племени. Красивый обряд — встать на колено, руки на землю, отдать всю магию без остатка. — И тут шенге нагнулся и шепнул мне на ухо: — Но только мы знаем, что, взяв силу, земля вернет ее. Магия — везде!
Сижу и пытаюсь понять. А потом до меня дошло — вот чего так испугался Та Шерр! Он знает о традиции Лесного клана отдавать силу и решил, что Аршхан перестанет быть магом! Хотя… а это идея.
— Шенге, — протянула я, — Утыррка не хотеть магию отдавать земле и не брать обратно.
— Хорошо, — согласился шенге, — но Утыррка думать, давать ответ на полную луну.
Я посмотрела в небо — от луны сейчас наблюдался только тоненький серп, так что до полнолуния времени еще много. Вот шенге хитрюга!
— Шенге учить Утыррка, — уже серьезно сказал орк, — учить добрая магия! Законы магии.
— Даже законы есть? — удивилась я.
— Много, — подтвердил мои опасения шенге. — Утыррка иметь особую силу — давать жизнь.
И тут я вспомнила о том, о чем старалась вообще не думать!
— Шенге, — прошептала я, — на нас нападать гоблин… мои люди все мертвые.
— Утыррка добрый, — с грустью произнес шенге, — но давать жизнь мертвым только Аршхан уметь. Шенге учиться, шенге научиться делать портал, чтобы переносить людей, и оживить шенге научится, но время…
А времени как раз не было. Я грустно посмотрела на Динара, тот ответил мне таким же грустным взглядом, словно все слышал.
И вдруг над стойбищем раздался треск. Страшный, ужасающий, словно небеса дрогнули. Среди орков началось странное явление — они все посмотрели на шенге. Шенге сидел спокойно и все тоже успокоились.
— Шенге вождь, — сказала я уважительно.
— Утыррка сидеть, ждать мясо, — сказал мой папа, поднимаясь и пересаживая меня на бревно. И когда успел приволочь?
А сам пошел чуть в сторону от костра, совершенно один и весь напряженный. Мне как-то не по себе стало, но орки сидели и даже не дергались с мест. И тут треск повторился. А шенге поднял руку вверх и что-то сказал. Сверкнула молния. Яркая, ослепительная, и я не сразу поняла, что это портал сработал. Причем такой ослепительный был только у ракарда… Ракарды из него и вышли. Оба. У меня сердце биться перестало — против них был только один шенге!
— Мейлина сказала, что силу Лесных не знает никто, но она велика. Не беспокойся за вождя. — Динар сел рядом, обнял за плечи. — Как нога?
— Нога? — отозвалась я, наблюдая за тем, как Та Шерр и шенге играют в гляделки. — Не болит уже… А ты зачем вообще это сделал?
Динар усмехнулся, положил голову на мое плечо и объяснил ситуацию:
— Я привез тебя на Вишневый остров, чтобы Мейлина проверила, она ведьма. Мейлина и рассказала о защите, которую на тебя наложил шенге. Защита запускает портал, и ранивший тебя переносится вместе с тобой в стан Лесного клана. К сожалению, я не знал, насколько сильным должно быть ранение, но бедро показалось мне наименее опасным местом. Прости.
— Все хорошо, — я оторвалась от созерцания шенге и посмотрела на грустного рыжего, — но есть одна идея.
Я поднялась и, игнорируя рык какого-то орка, направилась к Аршхану. Мне важен был Хантр и остальные тоже, и сомневаюсь, что благородный ракард откажет в этой просьбе. Все же я в первую очередь наследница, должна думать о своих людях… об остальном позже подумаю.
Когда подошла ближе, выяснилось, что между вождями идет тихий, но от этого не менее напряженный диалог. И точно, речь обо мне. Зато неожиданностью стало услышать из уст Та Шерра:
— Клан Шеркаш приносит извинения!
— Утыррка не жена Аршхану, — в свою очередь произнес шенге.
Взгляд ракарда после этих слов я, наверное, никогда не забуду. У меня было ощущение, что в его глазах рушится целый мир, и так больно за него стало.
— Джашг жесток, — рыча произнес Та Шерр.
— Справедлив, — отозвался мой папа.
Я такой прилив гордости за него испытала. И вот стою позади шенге и не знаю, как начать разговор. И тут папа опять удивил:
— Аршхан, Свободный клан, Утыррка хотеть просить тебя!
Обожаю шенге. Просто какая-то всепоглощающая любовь, он и правда такой замечательный!
— Говори… Утыррка, — грустно отозвался самый красивый ракард на свете.
Через несколько минут мы стояли на поляне, где уже не осталось живых гоблинов. Мы, это я, Динар и Аршхан. Та Шерра с нами не брали, портал выстраивал Аршхан, после того как даллариец ему все подробно объяснил.
И вот мы здесь. Несмотря на то, что сейчас была ночь, видели все превосходно — зелено-оранжевое пламя давало достаточно света. Первым заговорил Аршхан:
— Что это?
— Это? — Динар бросил на меня взгляд. — Это мы с Кат.
Ракард бросил на меня еще один душевыворачивающий взгляд, и да, мне стыдно. Действительно стыдно, Аршхан хороший, но в то же время сложно забыть его решительное «нет». И я, отвернувшись от орка, начала рассматривать окружающее пространство. И поразило меня то, что поляна была словно огорожена соснами! Причем я абсолютно уверена, что раньше их тут не было… а теперь они образовали плотное кольцо, и там, за деревьями, рычали и выли гоблины, а здесь сверкало зелено-оранжевое пламя и люди с гоблинами были в состоянии стазиса, или как его там назвал рыжий. А потом я увидела Хантра…
— Кат, все хорошо, — Динар подошел, заставил отвернуться, обнял, — все будет хорошо, слышишь?