— Я уже убедился, что ты здоров, — бросаю в ответ. — Так где же референт?
— Может, твое еще сказать, где Лидочка? — взвизгнул генеральный менеджер. — Интересно придумали… Я занимаюсь конкурсом этих мисочек, а Рябов в это время Лидочку склеил. Чего лыбишься, а? Ты еще хуже. Я не для того оплачивал референта из своего кармана, чтобы ты с ней в кабинете запирался. Но ничего, референта я уже уволил, а Лидке такое устрою — сиськи отклеятся, вы у меня попрыгаете, узнаете, где раком зимуют. Я тебе так скажу…
— Нет, это я тебе скажу, — прерываю речь, грозящую затянуться надолго. — И скажу то, чего ты не ожидаешь. Только молчи. Ты абсолютно прав. Чтобы компенсировать моральный ущерб, я тебе предлагаю вариант. Получишь вместо референта такую прелесть, что сходу о своем бывшем сотруднике забудешь. А в качестве неустойки я тебе выдаю вариант, как Константина порадовать. Ты хрен ему такой сюрприз сделаешь, после которого он по потолку замарширует. Согласен?
— Хорошо. Я согласен. Я когда-то с тобой был несогласен, а? Несмотря на то, что ты…
— В общем, так, приготовь сувенирную бутылку водки. Литровую. Только, не шмурдяк какой-нибудь…
— У меня есть маленькая бутылка, — начал откровенничать о своих припасах генеральный менеджер, — сувенирная водка «Жванецкий». Ее так рекламировали… Слушай, ей-Богу, для Кости не жалко. Такая это гадость, а не водка…
— Нужна большая бутылка, — не поддался я, — в этом вся прелесть сюрприза для твоего главного друга.
— Хорошо, — наконец-то односложно ответил генеральный менеджер, однако не стерпел и тут же добавил: — Такая бутылка, с ручкой с боку, только в ней аж полтора литра… Но для Кости что-то может быть жалко, а?
— Водка хоть хорошая?
Хотя генеральный менеджер только что уверял, что ему для Кости ничего не жаль, он почему-то вздохнул, прежде чем ответить:
— Хорошая водка, настоящая «Смирновская», весь мир пьет. Я тебе так скажу, эта водка, в отличие от «Жванецкого», в рекламе не нуждается.
Я плотно закрыл за собой дверь и столкнулся с Мариной.
— Там телефон разрывается, — пожаловалась секретарша на донельзя деловую атмосферу.
— Гони их всех, только культурно. Мариночка, скажи, что у нас внутрифирменная ревизия. На недельку, не больше.
— Поэтому главбух в приемной? — не поняла меня Марина.
Я влетел в приемную и вызверился на главного бухгалтера с таким ожесточением, словно его бородка напоминала загривок Трэша, а я уже успел оформить нужные документы для усыновления Педрилы:
— Тебе еще чего? Только не вздумай рассказывать, что ты поломал зонтик на голове Кости и поэтому нуждаешься в материальной помощи. Или главный инженер снова помог тебе добраться до койки с синяком под разбитыми очками? Вы мне все уже надоели…
— Слушай, — заговорщицки прошептал бухгалтер, — я тебя по другому поводу жду. Скоро доллар в два раза прыгнет. Нам нужно…
— Нужно, нужно, — мгновенно успокоился я. — Подумаешь, прыгнет. В прошлом году он за месяц в четыре раза прыгнул, и никто не умер. Жаль, тогда мы кредитов не взяли. В общем так, некогда нам этой мелочевкой заниматься, на носу более серьезные дела. Константин женится. Кстати, где он?
— Уже смылся, — поведала Марина. — Тебе кофе сварить?
— Да, Мариночка, — почти ласково сказал я. — Одна ты меня на свете держишь. Сегодня было столько работы, с ног валюсь. Видимо, пока мы с тобой отдыхали, отвык от нашего фирменного стиля ведения дел.
Сидя в своем кабинете, я не спеша пил кофе и думал о том, что поступил совершенно правильно, не оставив ситуацию в офисе без контроля. В конце концов Снежана выходит замуж. А что может запомниться девушке на всю жизнь, кроме первого бракосочетания? Ну разве что первый мужчина. Однако, это частность. Мне необходимо сделать все возможное, чтобы свадьба прошла нормально. Прекрасно знаю, на что способны мои замечательные сотрудники. Если пустить их сюрпризы на самотек, так бракосочетание может плавно перейти в перестрелку. Поэтому, чтобы вечер прошел пристойно, мне необходимо озадачить Константина насчет сюрприза генеральному менеджеру.
55
В связи с предстоящими праздничными событиями в моей фирме началась очередная мобилизация. Ее тяжелые последствия первым почувствовал именно я, ковыряя вилкой завтрак, приготовленный Сабиной. Сперва захотелось выяснить — чем именно отличается настоящий ростбиф от той подошвы, которая украшает мою тарелку, однако на такой риск я не отважился.
Появление в столовой Педрилы аппетита не добавило, пусть даже в последнее время я стал гордиться тем, что моя семья мало чем стала отличаться от других; во всяком случае Педрило достойно ведет образ жизни алкоголика и тунеядца. Кот постоянно требует валерьянки и совершает таки набеги на кухню… Монголо-татары образца двенадцатого века наверняка почли бы за честь служить под предводительством этого персидского выродка. После сообщения Рябова от Педрилы можно было ожидать многого, но котяра уверенно перечеркнул мои самые смелые опасения, вытащив из кипящей кастрюли добрый шмат мяса.
Педрило сожрал мясо с таким остервенением, словно его пожизненно не кормили. И при этом, в отличие от меня, с его лапой ничего не случилось; пусть она и шарила в кипящем борще, но ожог вместе с мясом из кастрюли не выудила. Чудо природы, никакой пересадки шкуры не требует, удивился я. А ведь когда Педрило на моих глазах запустил свою лапу в кипяток, я уже прикидывал: для спасения кота потребуется кусок волосатой шкуры с живого организма и, кроме моего главного инженера, вряд ли кто-то в нашем городе способен помочь животному.
Мне, конечно, не очень понравилось, что Педрило отдал должное способностям кухарки еще раньше меня, и поэтому кот улетел в окно, хотя остаток мяса из зубов не выпустил. И чего я добился? Через полчаса Педрило проник в дом, нагадил в туфли, стоящие в передней. Обуви там, словно у меня подсобная фабричка в три смены трудится, обеспечивая, в основном, Сабину и Гарика. Но среди всего этого разнообразия Педрило выбрал именно мои туфли.
Сперва я решил пристрелить Педрилу, но потом передумал. И погнал Boxy за валериановым корнем, хотя заместитель коммерческого директора пытался доказать мне, что сейчас гораздо легче купить зенитку, чем эту кошачью радость, да еще в таком количестве.
Тем не менее Воха справился с ответственным заданием, и я не без удовольствия сыпанул этот сухой допинг в платяной шкаф Сабины, чтобы хоть как-то отблагодарить жену за ее кулинарное искусство.
После истории с борщом наша домработница старается Педриле лишний раз на глаза не попадаться. Больше того, эта девушка с радостью умчалась в служебную командировку, щелкнув от удовольствия вставной челюстью по поводу временного расставания с нашим домом. Все-таки до чего у нас люди неблагодарные, государство поливает эту пенсионерку золотым четырехдолларовым дождем ежемесячно, я ей доплачиваю в двадцать пять раз больше, Сабина регулярно подарки делает, Гарик по отношению к кухарке ведет себя так, словно только ее и не собирается в могилу уложить, а эта девушка бежит из нашего дома с радостью на лице. О времена, о нравы…
Времена у нас интересные, а нравы под стать им. Как говорил какой-то из вождей, жить стало веселее, но не более того. Напрасно, что ли, моя кухарка помогает двум немецким поварам Рябова? Но ведь этого явно недостаточно, у каждого из магов ножа и вилки десяток подручных, потому что на свадьбе Константина будет гулять человек пятьсот, не меньше. И во сколько эта свадьба обойдется, только я знаю. Аренда одна чего стоит…
Лучшая гостиница Южноморска «Британия», туда постоянно иностранцы норовят попасть. Узнают, что в ней цены пятизвездочного отеля, и лезут, очертя голову. Но откуда им догадаться: цены в «Британии» английские, а обслуживание советское. Оттого они регулярно вой поднимают, но у нас собственная гордость — не нравится, дуйте, куда хотите, в других гостиницах еще хуже, а здесь даже зимний сад есть. И что, эти иностранцы не терпят, от плохого обслуживания прыщами покрываются? Ничего подобного, глотают свои претензии и не морщатся. Мы их сюда не звали, сами лезут. Зря, что ли, многие из фирмачей заявляли мне — на Западе хорошо жить, а у вас — работать. Хрен они в своих Франциях-Англиях столько денег смогут намолотить, как на просторах моей бывшей необъятной родины. Так что пусть терпят и качество обслуживания, и самое распространенное южноморское домашнее животное под названием таракан.
Зато я терпеть их выходки не намерен. Не тараканов, конечно, а иностранцев. Мне персидского Педрилы хватает. И гордости за свою страну терять не собираюсь, в отличие от других. Привыкли иноземцы, стоит им ступить на землю нашей гостеприимной родины, так все от их появления рты до ушей растягивают. Вот нацелились сейчас какие-то швейцарцы на «Британию», привезли очередной проект, как нас еще счастливее сделать. Хрен вам, рейнджеры всеобщего счастья, потом визжать начнете, что уровень сервиса вас не устраивает. Чем такой позор допускать, я лучше вас в гостиницу не пущу.
И не пустил. Предложил администрации на штуку баксов больше этих великих богатеев, а потом передумал и вообще на целые сутки гостиницу арендовал. Нечего иностранцам на наши гульки смотреть, особенно туристам. Эти тоже повадились, не хуже бизнесменов. Интересно им, видите ли, побывать в стране, со среднемесячной десятидолларовой зарплатой. Вот гады, в очередной раз решили полюбоваться на наши, как всегда, временные трудности. Но я им не дам окончательно с ума сойти. Потому что, если эти гости увидят, как мы отдыхаем, они свихнутся бесповоротно. Даже бывшие южноморцы, приезжающие в гости, понять не могут — как это при десятидолларовой зарплате мы оплачиваем такие счета в ресторанах, что любой американский миллионер в воздух бы взвился. Так это, в принципе, наши люди, что тогда говорить о каких-то швейцарцах, которые после моей аренды «Британии» могут только любоваться наглухо задраенной дверью гостиницы и усиленному посту охраны в вестибюле.