– Ты что, веришь ему на слово? Терпения ему не занимать. Он держал тебя в подвале неделю и пытался подружиться со мной несколько месяцев. Ты думаешь, если мы спрячемся от него на несколько часов, ему просто надоест ждать и он уйдет?
Кэти пожала плечами, а Эмили со вздохом стряхнула с плеча паука.
– И что, ты не хочешь найти своего друга? Хочешь, чтобы Мэтт умер в одиночестве?
Джереми был очарован. У нее такой сильный инстинкт выживания – и все же она игнорировала его, чтобы помочь этой сумасбродной незнакомке.
– Скорее всего, он уже мертв.
– Ну, а мы тут умирать не… – Эмили остановилась. Хрустнула ветка. Затем они услышали шорох шагов. Кэти подняла на Эмили полный ужаса взгляд. Схватившись за ствол дерева позади, Эмили задержала дыхание, отчаянно пытаясь разглядеть в темноте источник звука.
Это не я, друзья мои, мысленно произнес Джереми.
Он ухмыльнулся, ожидая новое действующее лицо.
– Кэти! – разнесся приглушенный мужской голос из темноты. Та немедленно вскочила на ноги и потянулась за фонариком.
– О господи! Мэтт? – недоверчиво прошептала она в ответ.
Щелкнул фонарик, и деревья залил луч электрического света. Метрах в пяти от девушек стоял встрепанный мужчина в грязной одежде. Лицо его расплылось в улыбке, а Кэти облегченно рассмеялась. Эмили выдохнула и шагнула вперед, выходя из своего укрытия. Они пошли навстречу друг другу, позабыв обо всем на свете.
Джереми только головой покачал над этой безвкусной сценой и поднял на изготовку Глок.
– Поверить не могу, что мы тебя нашли! – Кэти с разбегу прыгнула в объятия Мэтта – тот немедленно скривился от боли.
– Ага. Я вообще думал, что никуда с моим коленом не дойду. Должно быть, адреналин возымел свой эффект.
Эмили взглянула вниз, на правое колено Мэтта, покрытое коркой запекшейся крови и свежей грязью. Глаза выдавали ее ужас, и они округлились еще сильнее, когда тишину разорвал резкий хлопок. Череп Мэтта прошила пуля, лицо Кэти окрасилось яркими каплями его крови. Он рухнул на землю словно птица, подстреленная в воздухе, и Кэти закричала. Прежде чем она успела хоть как-то осознать произошедшее, Эмили схватила ее за руку и побежала прочь.
– Желаю удачи, леди и… Ну, вообще-то, уже только леди.
Джереми улыбнулся и убрал пистолет обратно в кобуру.
Глава шестнадцатая
Рен почувствовала запах – резко, без всякого перехода, словно внезапно открывшееся кровотечение.
Он слабый. Такой слабый, что она задалась вопросом: может, это просто галлюцинация? Последствие слишком долгих часов, проведенных в морге? Для нетренированного носа могло показаться, что пахнет испорченной фестивальной едой, или, может быть, очень неудачно приготовленным мясом. Но Рен точно знала, что это такое: вонь раннего разложения в удушающе жаркую погоду.
Вначале всегда пахнет гниющим луком. Но как только вы решаете, что к этому запаху можно притерпеться, как он меняется. Это как в многоквартирном доме, где каждый готовит что-нибудь свое – запахи сплетаются воедино, перетекая друг в друга, пока не образуют единую мерзкую вонь. Затем запах становится тяжелым и удушливым. Слои прогорклых ароматов вырываются наружу, словно паучата из яичного мешка. Ощущается это как физическая атака на органы чувств. Когда запах смерти вырывается наружу, он всегда неумолим.
Одна из ассистенток Рен стояла рядом. Он нервничала и из-за этого была излишне разговорчивой.
– Я знаю, что тут везде полиция, но мне все еще неспокойно. Буду честной, то что мы тут все собрались, кажется безумием. Тут ведь даже поисковые собаки есть, да? – спросила она голосом определенно более громким, чем следовало бы.
– Перестань упоминать полицию, – негромко предупредила Рен. – Весь смысл был в том, чтобы избежать паники, а не провоцировать ее.
– Я знаю. Простите.
– Тебе нужно взять себя в руки. Если ситуация накалится, у меня будет полным-полно других проблем.
– Конечно. Нет, я ко всему готова.
На секунду Рен показалось, что она была слишком уж суровой.
– Нервничать – это нормально. Я тоже нервничаю. Но наша работа – не обращать на это внимания и делать то, что нужно. А теперь скажи – что ты чуешь?
Ноздри девушки затрепетали, глаза расширились.
– Это?..
– Бинго, – ответила Рен.
– Черт.
– Не паникуй. Нам нужно поступить по-умному, – приказала Рен. Она поймала взгляд Леруа, найдя его фигуру среди моря людей. Он старался выглядеть непринужденно, смешаться с толпой, но очень уж выделялся в своем гладко отутюженном костюме. – Сохраняй спокойствие и следуй за мной.
Вместе они пробрались сквозь бурный поток людей.
– Что за хрень ты ешь? – женщина с пластиковым стаканчиком в руках вытянула шею, пытаясь заглянуть в тарелку своему спутнику. В ответ тот пожал плечами и отодвинулся в сторону.
– Курицу с рисом в соусе из бурбона. Не знаю. А что такое?
– Воняет, как из мусорки, – ответила она и сморщила нос.
– Нет, она пахнет соусом из бурбона, – заявил мужчина и сунул тарелку ей под нос. Та отшатнулась.
Рен прошла мимо еще до того, как услышала конец диалога. Вонь разлагающегося человеческого тела насыщала воздух, и люди уже начали это замечать.
Они с ассистенткой прошли мимо мужчины, играющего на трубе. Веселая музыка окутывала все вокруг тонким туманом. Несколько человек тут же пустились в пляс, кружа друг друга с тем искренним смехом, который бывает только в моменты истинной беззаботности. Но Рен знала, что под безмятежностью этой милой сцены скрывалась настоящая гниль.
Она моргнула и подошла к Леруа, отвернув голову в сторону, чтобы заглушить слова.
– Мы уже близко. Уверена, ты тоже чувствуешь запах.
Леруа кивнул, сканируя взглядом толпу. Дальше они следовали за запахом уже вместе. Ассистентка немного отстала, делая вид, что листает свой телефон. Глаза у Леруа были совсем дикие. Обычно он полностью контролировал свои эмоциональные реакции, и видеть в его броне неожиданную трещину для Рен было тяжело. Она сделала глубокий вдох и усилием воли заставила свой разум сосредоточиться.
– Такое ощущение, что у тебя глаза вот-вот выпадут из глазниц. Расслабься, – попросила Рен, потрясенная взглядом Леруа. Она тщательно стерла с собственного лица выражение отчаяния и попробовала снова. – Ищи мух.
– Мухи. На грязном музыкальном фестивале. Посреди лета. В Луизиане. Ясно.
– Мне напомнить тебе вкратце о привычках и повадках падальных мух?
– Ну уж нет. Я понял. Мы ищем огромную кучу мух.
Рен кивнула и перевела взгляд на толпу. Она быстро скользила взглядом из стороны в сторону, стараясь подмечать все, что видит.
Они с трудом пробрались через особенно густую толпу отдыхающих и приблизились к небольшой сцене. Впрочем, небольшой она была только по сравнению с огромной главной сценой. Деревянный фундамент ее давно потускнел, был истерт и изогнут – сказывались долгие летние выступления на жарком солнце. Сейчас на древнем полу сцены покачивался и притоптывал джазовый ансамбль, играющий энергичную мелодию. В воздухе танцевала музыка, дразня слушателей дерзким крещендо, чтобы затем взметнуться хаотичной волной звука. Послеполуденный свет солнца отражался от поднятых в воздух инструментов, заставляя трубы и саксофоны сиять, словно чистое золото. С левой стороны сцены, ближе к заднику, Рен заметила полупрозрачное черное облако. Стой Рен дальше от металлической ограды, отделяющей толпу от музыкантов, она бы не смогла его увидеть – и уж тем более, услышать.
Облако жужжало – словно гул тысячи пчел, опыляющих поле цветов. Вот только ничего пасторального здесь не было и быть не могло, и это были никакие не пчелы. Этих насекомых привлек суда куда как менее сладостный аромат: они предпочитали гнилостный запах разлагающейся плоти.
Не сводя глаз с жужжащих мух, копошащихся на подрагивающих деревянных досках, Рен схватила Леруа за рубашку и потянула. Он немедленно остановился.
– Что такое? – спросил он, не глядя.
– У сцены, с левой стороны, ближе к задней части.
Леруа посмотрел туда и коротко, рвано выдохнул.
– За мной.
Боком он протолкался к концу заграждения, туда, где на высоком деревянном табурете сидел охранник. Ногой он упирался в перекладину и рассеянно покачивал головой в такт музыке.
– Полиция Орлеанского округа, – негромко проговорил Леруа, наклонившись к его уху, и распахнул пиджак, чтобы незаметно продемонстрировать свой значок. Охранник скользнул по нему взглядом и кивнул. Леруа заглянул ему за плечо.
– Нам нужно проверить территорию сцены, но так, чтобы люди не начали паниковать. Можете помочь нам с этим, офицер?..
– Блюм, – представился молодой офицер. Он прочистил горло и выпрямился на табурете, затем провел рукой по своей покрытой щетиной щеке и положил ладонь на бедро. – Нет проблем, детектив. Проходите. Я останусь здесь и прослежу, чтобы все сохраняли спокойствие.
Леруа хлопнул его по плечу.
– Спасибо, мы очень это ценим. Пойдем, Мюллер.
Он махнул рукой Рен и ее ассистентке, и все втроем они обогнули сцену с левой стороны. Запах угадывался безошибочно. Вскоре они приблизились к облаку мух, и воздух стал густым и мутным. Ощущение было, словно ты вошел в другую реальность – реальность, наполненную смертью и разложением.
Рен опустилась на одно колено и вгляделась в пространство между досками – местами дерево подгнило, обнажая дыру. Под сценой было темно. Довольно быстро глаза Рен привыкли к этому полумраку, и тени сгустились в знакомые очертания фигуры. Скрюченное и неподвижное тело, лежащее практически под самым центром сцены, привлекало к себе кучу мух. Рен придвинулась ближе, и запах стал совершенно непереносимым.
– Можно как-то забраться под сцену? – Рен встала, подавив рвотный позыв.
– Сзади есть дверца.
Рен обошла сцену сзади и остановилась рядом с Леруа – тот уже присел на корточки. Он с щелчком открыл задвижку, а Рен достала из заднего кармана маленький фонарик и включила его. Луч света бросился вперед и замер, обтекая неподвижный объект. Перед ними лежало изломанное тело женщины лет двадцати. Она лежала на животе, вытянув руки прямо перед собой – словно в свободном падении за мгновение до раскрытия парашюта. В глаза Рен сразу бросилось искореженное месиво из плоти и костей на месте правого колена. Она перевела лу