Рейф вспомнил сегодняшнюю беседу с Лорной Ларсон. Та буквально из кожи вон лезла, чтобы привлечь его внимание, но все напрасно, ей так и не удалось пробудить в нем чувственность. А теперь он стоял рядом с Холли, у которой и в мыслях не было соблазнять его, а джинсы стали болезненно тесными и почти не скрывали его возбуждения. Господи, хоть бы она ничего не заметила!
Она не заметила. Он с облегчением убедился, что она уныло смотрит на свою забитую вещами машину. Смех, да и только! Пока его сжигает желание, она размышляет о разгрузке багажа!
— Приятно было познакомиться с вами, Рейф. Но мне пора браться за дело.
Холли подошла к машине.
— Вам нужна помощь? — Рейф поплелся за девушкой, стараясь держаться чуть сзади и не попадаться ей на глаза, еще не ровен час заметит, что творится у него в брюках. Физический труд — это как раз то, что ему сейчас нужно.
— Конечно, нужна, — улыбнулась Холли и распахнула дверцы машины.
«Возьми себя в руки!» — скомандовал себе Рейф. Он вдруг догадался, почему Холли Кейзел даже не смотрит в его сторону: она наверняка замужем, счастлива и никто другой ей не нужен. И его неприличный вид показался ему еще более нелепым и постыдным.
Последнее время ему действительно не хватало женского общества. Вот неестественное воздержание и сыграло с ним злую шутку. От природы не скроешься. Пора менять образ жизни. Если он так начал реагировать на незнакомых женщин, значит, организм требует своего, и тут ничего не попишешь, придется возобновить свидания. Рейф попытался вспомнить, куда он кинул визитку Лорны Ларсон. В мусорный бачок на кухне? Или в ванной комнате?
— Трент сказал, что он живет здесь, — продолжила разговор Холли, потянувшись за полотняной сумкой со спальными принадлежностями.
— Да. Со своим младшим братом Тони. — Затаив дыхание, Рейф наблюдал, как натянулась ткань на джинсах девушки, обрисовав круглые крепкие ягодицы. Во рту сразу пересохло.
— Вы опекаете сразу двух мальчишек? — удивилась Холли. — Я хорошо знаю эту социальную программу. Дети живут некоторое время в чужой семье, набираясь житейского опыта, приобретая навыки общения и тому подобное.
У нее даже голос сексуальный, мечтательно подумал Рейф, чувствуя, что он не в силах оторвать глаз от своей новой знакомой. Мягкие, немного хрипловатые тона звучали успокаивающе и возбуждающе одновременно.
Он взглянул на ее руку, державшую сумку. На длинные изящные пальцы и ухоженные ногти, покрытые бледно-розовым лаком. Она не носила ни обручального, ни свадебного кольца.
Он забыл, о чем они говорили.
— Я тоже была Большой Сестрой, когда жила в Энн-Арбор, — услышал он голос Холли. — Здорово помогало отвлечься от учебы в медицинском колледже и забот по хозяйству. Моя Маленькая Сестра, Стефани, теперь уже выросла. Но мы решили поддерживать отношения.
Рейф перевел взгляд на черный медицинский саквояж. И она вроде бы упомянула медицинский колледж.
— Вы врач? — удивился он.
— А что, вы не можете в это поверить? Мне обидеться?
— Вы выглядите слишком молодой, чтобы быть доктором. И вдобавок слишком хорошенькой, — выпалил Рейф. Он схватил гору одежды на вешалках.
— При чем здесь хорошенькая или не хорошенькая? Какая разница? Главное, какой я врач, — сухо парировала Холли.
Они поднялись по ступеням к входной двери.
— Я не спорю. Безусловно, женщина может быть хорошим врачом, — попытался защититься Рейф. — Я только сказал, что вы слишком молодая и слишком хорошенькая, чтобы все время отдавать работе.
— Похоже на комплимент, но говорить спасибо не хочется, — хмыкнула Холли.
— Это вовсе не комплимент. Констатация факта. Я ничего не имею против женщин-врачей. Моя младшая сестра учится на третьем курсе медицинской школы здесь, в Сиу-Фолсе. И очень довольна.
— Она тоже молодая и хорошенькая?
— Спокойней, доктор, не заводитесь, — рассмеялся Рейф. — На оба вопроса ответ «да». Ева молодая, хорошенькая и очень способная.
Холли всунула ключ в замок и открыла дверь. Рейф вошел за ней в пустую квартиру и огляделся.
— Зеркальное отражение моей части дома. — Он тяжело вздохнул. — Но здесь гораздо аккуратнее и определенно тише.
— Это, должно быть, общая стена. — Холли поставила вещи на пол гостиной и перевела взгляд на длинную стену. — Трент говорил, что он и его брат собираются использовать ее для передачи мне посланий азбукой Морзе.
— А вы небось удивлялись, почему агент по торговле недвижимостью предложил вам такую низкую цену за эту прекрасную квартиру.
― Я арендовала квартиру с намерением позже купить собственную, — пояснила она.
— Разумно. — Он кивнул головой на ворох одежды в его руках. — Куда это положить?
Какие у нее огромные выразительные глаза и длинные ноги! И какая удивительно белая, нежная кожа! Понятно, почему его возбуждение и не думало проходить. Только бы она не заметила. И все-таки обидно, он тут еле стоит, с ноги на ноги переминается а ей хоть быть что, даже и не взглянет в его сторону.
Рейф чуть слышно простонал.
— Ох, простите, — моментально отреагировала Холли. — Я болтаю, а вы тут с тяжестью стоите.
Она совершенно неправильно истолковала его стон. Когда-нибудь он от души посмеется над собой, но сейчас ему было не до веселья!
— Наверное, одежду лучше всего отнести в мою спальню. — Холли повела его по узкой лестнице на второй этаж.
По другую сторону стены находилась его спальня. Рейф старался не думать о том, как близко друг к другу они теперь будут лежать по ночам. И в то же время так далеко. Он — в своей постели, она — в своей. Не дожидаясь указаний, он принялся развешивать вешалки с одеждой в большой шкаф-купе.
— Спасибо! — воскликнула Холли.
— Еще рано благодарить. Там ведь полная машина. А когда придет остальной багаж?
— Судя по словам моего агента, миссис Йодер, можно надеяться, что завтра.
— Когда я слышу «можно надеяться», — Рейф потер подбородок, — то всегда предвижу самое худшее. Боюсь, что фургон появится в лучшем случае через неделю.
— Признаться, я подумала то же самое. К счастью, самое необходимое у меня с собой. Полотенца, белье, обувь, всякая кухонная утварь. Не так уж плохо для начала!
— Такому оптимизму можно только позавидовать! — покачал головой Рейф. Полная противоположность ему самому. В последнее время его отношение к жизни особенно праздничным не назовешь. А иногда и вовсе охватывают приступы хандры. — У вас нет ни кровати, ни стула, ни даже тарелок, а вы бодры и готовы лечить больных. Интересно, а в какой области медицины вы специализируетесь? И где вы собираетесь работать?
— Меня пригласил мистер Уидмарк, вам наверняка известно это имя. Начинаю с понедельника. Если фургон придет вовремя, у меня есть несколько дней, чтобы устроиться. Я психиатр.
— Психиатр? — опешил Рейф.
Нет ли у врачей этого профиля каких-то тайных профессиональных ловушечных приемов, которые заставляют людей выдавать свои мысли? Рейфа бросило в дрожь.
Он явно не в восторге, услышав, кем я работаю, догадалась Холли, уже привыкшая к тому, что многие люди с опаской относятся к ее профессии.
— Не тревожьтесь, — поспешила она успокоить его, — я не анализирую каждое слово человека, с которым разговариваю. И не гоняюсь за возможными пациентами. Обещаю, что не буду пытаться насильно подвергнуть вас психотерапии.
Рейф снова посмотрел на руку Холли без кольца. Впрочем, не все замужние женщины носят кольца. Вполне вероятно, психиатр, далекий от условностей, отказывается от таких определяющих семейное положение символов?
— А когда муж присоединится к вам? — Ответ Холли мог огорчить его, но он все равно решил действовать напрямик.
— Я не замужем.
— Тогда ваш жених. Он переедет сюда вместе с вами?
— У меня нет жениха.
— А друг? Вы живете вместе или встречаетесь, преодолевая большие расстояния?
— И друга у меня нет. — Холли покачала головой. — Вы напоминаете мне мою мать. Она готова поджарить меня на вертеле, лишь бы выудить нужную ей информацию.
— Можете и меня поджарить, — предложил он с улыбкой.
— Лучше не буду. Когда я сказала, что работаю психиатром, вы занервничали. Наверно, испугались, что я поставлю вам диагноз, если начну задавать вопросы.
— Не нервничаю. Не женат. И у меня никого нет. — Рейф постарался предупредить возможные вопросы.
Холли подняла глаза и наконец разглядела своего будущего соседа. И тотчас проанализировала собственное поведение. Ответ на вопрос, почему она до сих пор оставалась невосприимчивой к его мужской притягательной силе, лежал на поверхности. Виной тому была не усталость от долгого сидения за рулем, а вполне очевидное предположение, что у такого видного мужчины обязательно имеется жена или подруга. Теперь же, узнав, что перед ней свободный человек, она непроизвольно включила свои «внутренние локаторы». Бабская натура, куда от нее денешься!
А что, хорош, ничего не скажешь! Густые черные волосы. Ультрамодная стрижка. Прямой нос и хорошо очерченный чувственный рот. Чисто выбритое лицо, загорелая кожа. Высокие скулы. И глаза… Боже, какие глаза! У Холли возникло чувство, будто они, словно магнит, притягивали ее. В них было что-то манящее и опасное.
Холли отвела взгляд от его глаз и скользнула ниже, к широким плечам и мускулистым рукам, к ногам… О боже! Что это у него с брюками? Да он возбужден! В глазах у нее потемнело. Куда только девалась ее рассудительность? Нервирующее сочетание возбуждения и тревоги вызвало дрожь во всем теле. Она попыталась взять себя в руки, успокоиться, но жар медленно охватывал все тело. Сердце пустилось в бег. Ну что за глупости! Примитивная физическая реакция. И совершенно непривычная для нее. Она не принадлежала к тем женщинам, которые, едва взглянув на мужчину, начинают пускать слюни от вождения. Она человек здравомыслящий и логичный. Даже чересчур логичный, как считала ее семья.
Но в данный момент она напоминала себе смущенную школьницу, впервые столкнувшуюся с непонятным — сладким и в то же время пугающим! — чувством к представителю противоположного пола. Это ужасно!