Попрощавшись с жизнью в двух словах, которые не стоило озвучивать при женщинах, Джаред собрался с духом и спросил:
— Камень?
— Ой, вы же самую красоту не видите, — она ловко перевернула камень прямо над Джаредом, видимо, так, чтобы заинтриговать его просто до смерти. — Тут целая друза, смотрите-смотрите, горный хрусталь, очень редкая и красивая штука, главное — настоящая!
В сказанном сомневаться не приходилось: упади на него сейчас эта штука, убила бы с одного удара, камень явно был натуральный.
— Я оценил, — Джаред осторожно отвел руки дамы подальше. — Очень красиво, напоминает о Доме Камня, и раз уж вы так много обо мне знаете, возможно, в курсе, что…
Договорить ему не дали:
— Ох, точно, вы же с ними не в ладах, — она аккуратно поставила друзу возле бока Фога, который не вздрогнул даже, привычный.
— «Не в ладах» — это мягко сказано, — Джаред постарался намекнуть. — Последний раз они громко заявляли о себе сразу после свадьбы Мидира с Мэренн, а там все обернулось кровопролитием, жертвами, вмешательством друидов, закаменевшими ши, вот эти, знаете, признаки явной конфронтации?
— Точно-точно, — дама покивала задумчиво. — Но с фоморами вы тоже не в ладах, а про них вы спрашивали!
Джаред сделал вид, что просто прикрыл глаза от света, старательно эти самые глаза закатывая: все-таки «не в ладах». Что для этой женщины вообще считалось достаточным поводом для употребления сильных выражений? Конец света? Перерождение Мидира в женщину? Что могло быть страшнее войны Домов?
— С фоморами мы давно не в ладах, — Джаред посмаковал паузу, опять мучительно пытаясь подобрать слова. — Это несколько сглаживает углы…
— Вы про линию побережья?! — женщина вся вскинулась. — Там же Айджиан хозяйничает! Но он потом честно все возвращает! Я проверяла, океан где-то от побережья отходит, а где-то наступает, в равных долях. Он просто так сердится, зато без жертв! Вот как вы от платочка чихнули, — и приподняла платочек для особой выразительности, потрясла слегка.
Джаред сморщился, готовясь чихнуть, его еще этим платочком обмахнули, в интуитивном жесте разгона воздуха.
Стекла вздрогнули снова.
— Простите, простите, сейчас уберу, — хозяйка этого волшебного места сунула Джареду под шею подушку с можжевеловым запахом, от чего внезапно стало легче. — Это из Крыма, там, знаете, травки всякие, но не такие злые, — платок отправился в ссылку одним решительным жестом.
Запах можжевельника действительно расслаблял: так пахло от Мэллина вот только сегодня… когда? Утром? В том мире была ночь. И вообще это было темное пространство между звезд! С воспоминанием пришли силы — где-то Мэллин был жив настолько, чтобы строить злого обстриженного Джареда и не давать злому мощному Алану настоящего Джареда утилизировать. То есть его! Вообще-то!
— Смотри-ка, действует, — поразительная женщина удивилась, подбила подушечку под головой, помогая запаху распространиться. — Сейчас еще что-нибудь найдем!
Энтузиазм продолжал Джареда пугать, поэтому он предпринял новую попытку:
— Пока, думаю, стоит остановиться, — скептически примерился к бойкому виду собеседницы. — Вы, наверное, устали…
— Я?! Ни в одном глазу! — резкое движение к волшебному шкафчику подтвердило худшие Джаредовы опасения, действительно не устала.
И это после тягания камней!
Следующая мысль повергла Джареда в сущий шок: и после тягания самого Джареда — падал он точно на пол, вряд ли Фог настолько расчувствовался, чтобы перетащить его на ковер. Шок требовалось срочно пережить, поэтому Джаред развернулся в подушечку лицом и выразительно вздохнул, сосредотачиваясь на уютном запахе. Мэллин вставал перед глазами, как живой, без точных слов, но с выразительной мимикой.
Мидир бы, конечно, помог собраться быстрее, присутствуя рядом с Джаредом даже видением, но это был путь силы, а сил как раз у Джареда и не было. Мэллин обычно действовал мягче, если, конечно, присмотреться достаточно внимательно.
В этом было какое-то зерно мысли, необдуманной покуда, а оттого интересной. Два брата, с отцом — три брата, каждый из которых показывал свою дорогу. Возможно, Джареду показалось, но осколки кристалла на эту мысль ворохнулись, загремели друг об друга, совершенно не слышные для занятой женщины, едва различимые для Фога с его чуткими ушами, и абсолютно неожиданные для Джареда с его волчьим происхождением. Хотя бы потому, что дедуля и при жизни милосердием не отличался, с чего бы ему расчувствоваться сейчас, в разбитом и покореженном разными мирами кристалле?
«Неблагодарный», — проворчало уже привычно.
Джареду показалось, что время повернулось вспять.
«Я ему предложил столько вариантов, а он! Нет, вы посмотрите, какой деятель, лежит на ковре, слюни пускает!» — вот это было действительно обидно и невыразимо похоже на манеру отца.
Это взбесило, это разгневало, это вывело из себя. Джаред уперся руками об пол, сел, прижал подушечку к себе, посмотрел на мешочек с осколками. Осколки не шевелились.
«Ты же не думаешь, что теперь мне так уж нужен материальный носитель? Я достаточно напитался от тебя во время переходов, чтобы позволить себе свою оболочку», — в поле зрения появилось туманное пятно, которое Джаред рефлекторно попытался сморгнуть, но оно, конечно, не смаргивалось.
«Обидно, внучек, — голос насмехался, — за кого ты меня принимаешь? Думаешь, я исчезну только потому, что тебе так захочется?»
— Вообще-то да, — пробормотала от шкафчика занятая непонятными розысками женщина. — Вы бы это, оборотики-то сбавили, когда с внуком в таком тоне общаетесь! Он у нас центральная фигура, не поверите, вот захочет, вот правда захочет — и хана вам! Так, нет, куда я это дела? — поиски продолжились.
Джаред переглянулся с пятном.
Пятно, разумеется, ничего не ответило, хотя, по всем признакам, мнение у него было совершенно определенное.
— Погодите-погодите, сейчас я найду, — хозяйка этого дома погрузилась в шкаф по пояс, потянула что-то тяжелое, и Джаред вдруг понял, что сейчас произойдет. — У меня был один такой сухой цветочек, а выглядит, как живой и настоящий, хотя давно уже, представляете? Четыре лепестка всего и стебелек кривоватенький, не знаю, почему еще давно его не выкинула…
Развоплощенный дед заинтересованно подплыл ближе, а вот Джареду захотелось окончательно уползти. Он почти видел этот цветок, он знал, как цветок будет выглядеть, с кривоватым стеблем и четырьмя лепестками.
Мирами.
Четырьмя лепестками-мирами, которые были нанизаны на одну ось. Лорканн, помнится, уверенно демонстрировал проекцию перед Джаредом, сколько? Сутки назад? Жизнь? Полжизни?
Невероятная женщина правда высунулась из своего волшебного шкафа, где хранила модель их мироздания, кажется, попросту на память.
— Это я в Турцию ездила, забавный сувенир, его, знаете, кто-то возле моря на пляже забыл, а я просто нашла, — и предъявила Джареду ключ для любого перехода.
Дед дрогнул, Джаред подобрался, Фог насторожился: каждому сейчас показалось, что они имеют дело с богиней и, возможно, они были недалеки от правды — кто еще мог сотворить мир из ничего и забрать себе? А потом держать заключенную мощь концентрированного волшебства просто в шкафчике?
— Отдайте мне! — прогремел дед.
— Нет, стойте! — Джаред рванулся наперерез, стараясь укрыть женщину от недружелюбного внимания. — Не отдавайте цветок ему!
Облако врезалось в Джареда сбоку, Фог рядом заскулил, женщина вскрикнула, а Джаред почувствовал, как дух из него, кажется, отбывает непосредственно в мир теней. Изменения в мире были разительными — сейчас он видел все максимально четко, особенно деда, который теперь выглядел, как положено было выглядеть Джаретту Великолепному, то есть пугающе и вдобавок пугающе похоже на самого Джареда.
— Мир не достанется тебе, — прорычал предок. — Ты слаб! Ты сдался всего лишь посмотрев на разные миры!
— Не путай значения «посмотреть» и «побывать», — Джаред не собирался сдаваться. — Твое время ушло, возвращаться к нему нельзя.
— Кто сказал? Кто-то смеет перечить или приказывать Джаретту Великолепному? — дед посмотрел с легкой приязнью. — В таком случае этот «кто-то» должен понимать, что мирно мы не уживемся!
— Так и знал, я с самого начала так и знал, — Джаред с трудом сдерживался, чтобы не ругаться в полный голос. — Пристальное внимание всяких подозрительных артефактов никогда и никого не приводило ни к чему хорошему, почему этот раз должен был стать исключением?
Риторический вопрос повис в воздухе, кажется, озадачив сущность, которая Джаредовым предком не являлась, но замахивалась на это.
— Не понял, — собеседник любопытно подался вперед. — Ты к чему это?
— Я к тому, что не позволю тебе впитать мощь еще одного артефакта. Чем бы это для меня ни обернулось.
— А если смертью? — Джаретт протянул это вкрадчиво. — Это ведь ты дал мне силы, это ведь с тобой мы перемещались по мирам, это твое тело я могу забрать и пойти куда угодно, не задумывался? Зачем миру худшая копия, если можно вернуть лучший оригинал?
— Даже если смертью, хотя будет немного обидно, — Джаред высокомерно поднял голову. — Проиграть тени давно почившего старика!
— Дедушка, вы не злитесь, нельзя вам, и ему вредно, — печально произнесла женщина. — Я же вас предупредила…
— Он слаб! — с пафосом, достойным лучшего применения, провозгласил Джаретт. — Он не сможет убить, даже если должен это сделать. Вот так, безоружного, не сможет. Не смо-о-ожешь! Поэтому ты не принял трон, когда тебе его отдавали?! Вы погрязли в мелочных чувствах, а они всегда ведут в пропасть. Надо лишь уговорить вас сделать шаг…
— Джаред? — с надеждой обернулась к нему женщина. — Что, правда, нет? — и сникла. — Ах да, ты не сможешь. Я бы не смогла.
Джаред внезапно осознал: точно нет. Чтобы вот так пожелать кому-то смерти, ему точно чего-то не хватало. Может, многих веков, прожитых в попытке не дать окончательно развалиться Благим землям, законов, писаных собственной кровью, предательства братьев и отсутствия семьи. Полное, ведь у его деда не было ни отца ни матери. Быть персонажем мифа, старым богом и практически родоначальником ши — волков-оборотней и магов одновременно — было сложно, Джаред бы для себя этого не хотел. Но при всем понимании тяжкой жизни деда он также понимал и другое.