— Но я был не в одном мире!
— Возможно, — улыбнулась женщина. — И что, там менялись ваши характеры?
— Н-н-нет, — признал очевидное Джаред. — Характеры оставались те же.
— А что до тебя… Ты появился первым, а потом все закрутилось. Прости за Лианну, все, возможно, могло сложиться иначе… Хотя нет, не могло. Ни она, ни ты не были бы счастливы вместе, — еще раз вздохнула женщина и улыбнулась: — Но Грания ведь твоя?
— Да, мы… — откашлялся советник и отвел глаза. — Мы не так давно поженились.
— Ну вот, ради этого стоило мучиться.
Джаред не ответил, хотя не мог не признать правоту этой женщины. Ради Грании стоило ждать, определенно. И мучиться, конечно.
Пес осторожно положил лапу на диван и, поняв, что его не гонят, мигом взобрался и улегся рядом.
— Они скоро появятся. Подерутся, как без этого, но все решать будешь опять ты, — вновь, словно, прислушавшись к чему-то, выговорила женщина. — А я потом продолжу. Не уверена, что опишу нашу встречу, хотя может быть всякое. Знаешь, однажды приперся Мидир, и работа над Пламенем встала. Он говорил, что все было не так, пришлось записать как есть. Ты все-таки не такой упертый, — оглядела она его в сомнении. — Хотя даже не знаю… голова-то прошла?
— Прошла, — проанализировал Джаред собственное полуобморочное состояние и попытался встряхнуться. Пройденные миры прокрутились в памяти, ничего существенно полезного советнику для идей не предоставив.
С одной стороны, мысль о собственном непонятном происхождении следовало обдумать основательно, желательно в обществе Алана, Алана умно молчавшего и тонко слушавшего. Правда, это было возможно, только и когда Джаред доберется домой. И если доберется, конечно. С другой стороны, Джаред ощущал себя слишком живым и делающим неподобающе много ошибок для того, чтобы посчитать себя лишь игрушкой, послушным нарисованным или написанным созданием чьей-то, пусть даже и доброжелательной воли. Несомненно, посчитать, что эта женщина лишь записывает их историю, на данный момент было куда спокойнее. Для Джаредовой головы, которая сейчас разрывалась от миллиона мыслей и прокручивания действий Лорканна и деда, уж точно. За неблагого стало особенно тревожно, и в общем, понятно почему. Он, владыка Неблагого мира, нянькался с Джаредом, как с малым дитем — и когда тот не понимал, что и как происходит, и когда Джаред пришел в себя и начал вести себя — советник ощутимо покраснел — еще хуже. А дед, или кристалл, или вредный дух, засевший в камне, не сдерживаемый более обожаемой им женой, мог наворотить такого, что разгребать придется неизвестно сколько и неизвестно как. Рубить с плеча — в духе волков, особенно королевской крови, но у Мидира это всегда уравновешивалось его тягой к благородным поступкам и широким жестам, его внутренней честностью и мерой, строгой мерой, которой он мерил всех, но в первую очередь — самого себя. Дед же… Джаред поежился. Попробовал создать между ладоней снежный вихрь, что он показал Мэллину. Руки заныли, собака залаяла — но и только. Непрошенная мысль: «А у деда вышло!» кольнуло и так ущемленное Джаредово сознание. Эх, было бы время, рассмотреть бы те документы, что мельком показала ему эта женщина! «Религиозные фанатики», конечно, звучало обидно, но… Тяга к знаниям перевешивала.
— Ну вот, и сотовый не работает, — потрясла женщина прямоугольным светящимся предметом и с досадой отбросила его от себя. Пес отошел, взял зубами и принес обратно хозяйке, положив непонятный предмет на колено.
— Это, без сомнения, печально, — поддакнул советник.
— Это вид у вас печальный. Ну что, это ведь ваш разум острый как бритва, — без лести и без иронии произнесла женщина. — Где находится ваш дом и как туда добраться? Что думаете?
— Есть одна мысль, она, конечно, совершенно бредовая, но… — потер вспотевший лоб советник, но договорить не успел.
— Мы поговорили, — холодно произнес материализовавшийся прямо посреди комнаты Джаретт Великолепный. Повел плечами, с которых посыпалось нечто, похожее на грязь и ссохшуюся кровь.
В общем, разговоры между Лорканном и Мидиром тоже часто заканчивались драками, и хорошо, когда только благой и неблагой владыки получали раны, хуже, когда Джаред не успевал убрать простых жителей Черного замка. Не то, чтобы два короля сознательно калечили ши — просто иногда те не успевали уйти с их пути.
— Ага, — подтвердил возникший немного слева Лорканн и поддернул рваный плащ. — А я еще думал, это Мидир — высокомерный засранец, что живет в замшевых перчатках и ходит так, словно проглотил собственный двуручник! Твой дед, мальчишка, это, знаешь ли, нечто. Зато я приучен драться с волком долгими веками нашей заклятой вражды или, э-э-э… дружеского соперничества, а вот грифон для перворожденного — нечто новое и, однозначно, неблагое, — и нервно хихикнул, потерев одну руку другой.
— Джаред, сын Мэрвина, ты хочешь вернуться домой немедленно? — перебив Лорканна, произнес дед.
Джаред хотеть-то, конечно, хотел. Боль разлуки с Гранией резанула сердце, и что произошло за его отсутствие с Благим двором, даже думать не хотелось. Но, нутром чуя подвох, советник перевел взгляд на сидящую рядом женщину. Вид у нее тоже был нерадостный.
— Неблагие ничего не дают просто так, но благие зачастую требуют и вовсе непомерной платы, — тихо ответил Джаред. — Что испросите вы, Джаретт Великолепный?
— О, всего лишь вернуться вместе с тобой, внучек.
Советник перевел взгляд на Лорканна.
— Ну, а что? — дернул тот плечом. — Одним чудовищем больше… Справитесь. Соглашайся, Джаред, это меньшее из двух зол. А то этот высокородный чуд пообещал запереть время, и что тогда произойдет, не знаю даже я. Тебя убивать он не будет. Не сможет, — тихо сказал Лорканн и даже без привычной иронии. — Не сможет даже напасть на тебя.
— А что вы собрались делать в Светлых землях? — спросил Джаред, обращаясь к деду. — Вы, когда-то собственным мечом переписавший историю?
— Согласитесь, стало куда лучше, — уронил дед. — Сейчас у вас стало слишком тихо, слишком благостно и совершенно…
— Совершенно не по-вашему, — закончил за него Джаред и вздохнул, представив, что будет с тем миром, в который он сам вложил часть собственной души и собственные две тысячи лет. — Лорканн, а есть иной вариант?
— Я же говорил, — обернувшись к деду, сказал Лорканн. — Он не согласится. Его жизнь всегда значила для него меньше, чем покой Светлых земель.
— Однако теперь он женат. Надо было попробовать, — ответил дед. — Значит, поединок.
— Поединок? Но с кем, раз вы на меня более напасть не можете? — ошеломленно спросил советник.
— Есть один… тоже наследник, — тяжело и словно смущенно выговорил дед, а Лорканн хихикнул:
— Ой уж эти благи-и-ие! Даже дети по любви у вас таятся по кустам, как…
— Хватит! — ледяным голосом выговорил дед. — Скоро увидимся. Ждите нас через пару часов.
Вновь сверкнула молния, уши заложило от звукового удара — и дед пропал.
Собака взвизгнула, женщина провела ладонью по плечу Джареда:
— А может, надо было согласиться?..
Советник, не терпевший чужих прикосновений, не отдернулся, слишком занятый анализом слов деда. Наследник? Кто это может быть? У кого мог быть ребенок в Верхнем мире? Мидир и Этайн? Так про Ниса все известно. Дей и Гвенн? Точно нет. Его отец? Сомнительно. Мэллин? Вот это вполне возможно. Мэллин из мира искрящихся звезд вполне мог полюбить кого-то и откровенно намекал на некую Лиру. Значит, Мэллин из его мира вполне мог влюбиться до такой степени, чтобы признаться в чувствах собственной избраннице и, значит, обзавестись потомством. Правда, полукровки, такие, как он, живут долго для смертных — лет триста-пятьсот, а Мэллин уже одну или две тысячи лет не появлялся. Так с кем ему придется сражаться? Какое оружие выбрать? Что будет работать за него, а что — против?
Джаред пришел в себя от противного скрипа. Неблагой подтянул к себе длинную скамейку, доселе искустно спрятанную за диваном, и тяжело опустился на нее.
— Простите, хозяюшка, тяжко выносить заносчивую спесь благих. Особенно этих, древних. Да и Джареда простите, — и поправил горчичный воротник с черной вышивкой из стилизованных грифонов, испачканный в черно-красном.
Не надо было быть магом для того, чтобы понять — не так давно Лорканн дрался, дрался мало не насмерть, тяжело, и еле успел вернуть телесную целостность. Советник прикусил губу до крови и прищурился сильнее, с ужасом рассматривая бесконечные магические скрепы на худом, жилистом теле неблагого — торопливые следы многочисленных восстановлений, частично недолеченные и держащиеся только на заклинаниях.
— Как вы можете так безответственно относиться к собственному здоровью?! — поддав льда в голос, выговорил советник. — Вы толком не долечили ни одну свою рану! Вы, у кого так много обязанностей! Вы хоть понимаете, как ваша смерть огорчит тех, кто вам дорог? Как много вы не успеете сделать из того, что никто, кроме вас, не сделает? Как будут рады ваши враги, в конце-то концов?!
Высокий раздражающий звук заставил Джаред усомниться в собственном слухе.
— Эй, мальчишка, прибереги эти психологические изыски для собственных подданных. Я старый черный грифон, а его ничего не возьмет. К тому же нам сейчас надо думать о твоем здоровье. И не вздумай обижаться! Дедуля твой, чтоб его фоморы драли, держал в рукаве крупную фигуру, и вытащил в самый неподходящий момент. Поднимись.
Джаред встал, покрутился на месте, сделав несколько выпадов. Тело вновь слушалось как прежде, что говорило о том, что кто-то, без его ведома и каким-то хитрым способом влил в него вытянутые дедом силы.
— Я благодарю вас, Лорканн.
— Догадливый, мальчишка. Мелочи, — мотнул тот головой. Что посоветуете? — спросил неблагой у женщины с собакой, сидящих на диване. — Не поможет ли ему истовое желание выиграть?
— Это будет нечестно, — погладила женщина мохнатую морду собаки, которая завернулась узлом вокруг хозяйки и положила голову ей на колени. — А Джаред предельно честен. В нем все еще сидит тот одиннадцатилетний мальчик, который верит, что правильные решения возможны. И поэтому они возможны в вашем мире, пусть далеко не всегда и не для всех. Джаред — как мерило для взрослых, многие этого боятся и жаждут уничтожить… Менять характеры он не может, увы, как и играть в поддавки.