ранией, радостно трогающей его уши, понял, что его смущало. Надо будет узнать, умерли ли Джаретт Великолепный и его неизвестный никому потомок, потому что уши у него были заостренные, как у самого Джареда. Полукровка, бастард, рожденный в Верхнем мире! Советник устроил неблагому допрос, но Лорканн лишь отмахивался, говоря, что это несущественно, и что он все расскажет советнику, когда настанет время… И то, что ему надо, Джаред от этой поездки уже получил, а вот если он будет брыкаться, то Лорканн расскажет Мидиру, как Джаред чуть было не угробил себя, чтобы точно закрыть проход в Нижний мир. И тогда Мидир придумает что-нибудь ужасное, вроде как новое проклятие, только чтобы его племянник никогда более не переступал порог этого страшного для мальчишек мира. Лорканн не обращал внимания на фыркание Джареда. Стучал советника по плечу, а тот втихомолку думал, как же повезло тому, кто на самом деле сын Лорканна.
Их тут же проводили в Падающую башню, которая на самом деле не падала. Грифон, вообще-то уже не король, говорил речь, потом передал слово Линнэт, которая обняла Клейтарри. А девушка смотрела только на Джареда, и тот внихомолку порадовался, что скоро они покинут неблагую страну, и Перышко, как ее звал отец, быстро выкинет из головы странного благого.
Кто есть кто, неблагие подданные поняли не сразу. Не поцеловать Гранию после такого было невозможно, безотносительно чужого внимания, что несколько удивило ее и отвлекло неблагих подданных. Появление Клейт на балконе сопровождалось громкими криками, удивленными и радостными по большей части, попросту шокированными — по меньшей. Жена Лорканна обнимала потерянную дочь, внучка — самого Лорканна, похоже, попутно советуясь по каким-то деловым вопросам, и перемигавалась с Гранией.
В гостиной старых королей стало тесно, шумно и окончательно все равно на окружение — в комнату вплыли Терренс с женой и их старшие дети, не так давно переменившиеся в дочек.
Джаред спокойно обнимал Гранию, радуясь одному этому факту. Под ногами была твердая земля, на инстинкты волка ничего не давило, лучшая женщина всех миров находилась рядом, счастливо сопела ему в грудь и не вырывалась из объятий — разве могло быть лучше?
— И не забудьте сказать «спасибо» благому мальчишке, он нам с Клейт очень помог, как и всему нашему миру, — привычный уже высокий голос перекрыл шум и гам.
Все неблагие ши замолкли, обернулись к ним с Гранией. Юная супруга покрепче вцепилась в Джареда, то ли страшась чужого внимания, то ли того, что он ее отстранит. Оба повода показались Джареду смешными, он улыбнулся и помахал рукой неблагим, не отпуская Гранию от себя.
— Да-да, вот этому вот благому мальчишке, — Лорканн возвышался над всеми и довольно светил желтыми глазами, — спасибо, Джаред.
Неблагие помахали Джареду в ответ, вразнобой сказали «спасибо» и опять отвлеклись, в том числе грифон, которого утащила из комнаты нервная Линнэт.
Джаред перевел дух, только тут осознав, что задержал дыхание.
— Ты чего? И как ты? Что он с тобой сделал? Тебя подменили?! — яростный шепот Грании удивил.
— Нет, нет, ничего такого, мы просто прогулялись по болоту, мерзейшее место, ничего хорошего там нет, — Джаред хмыкнул, видя, что супруга так и не поверила. — А потом немного еще по разным местам. Никто со мной ничего не делал, клянусь честью!
— Поразительно! — задрала руки, дотянулась до его щек, ощупала уши, отдельно провела пальчиками по растянутым в улыбке губам. — Тогда, получается, ты сам так изменился?!
— Как? — настала очередь Джареда удивляться.
— Ну так! Не прячешь меня, не выдираешься! И даже уши пощупать дал, — хитро сощурилась, — принародно!
Джаред вспомнил те тревожные мысли о собственной смерти, что он успел отложить мыслесловом, чтобы отправить Грании, если вдруг что с ним случится, и без сожалений стер их из памяти.
— Я люблю тебя, — слова дались тяжело, но Грании этого оказалось достаточным. — Ты лучшая женщина во всех мирах и вселенных, — добавил он серьезно, а она почему-то рассмеялась. — И совершенно непредсказуемая!
Неблагое небо, не сильно отличавшееся от благого, потемнело — и в нем взорвались фейерверки, о величии которых среди благих ходили только легенды. То цветы распускались над водой, то грозно взмывал Семиглавый, то стая птиц Роука словно бы атаковала Падающую башню…
В общем, все прошло с размахом, который одинаково был присущ что благим, что неблагим.
В тот же день, вечером, когда большая часть дворца уже наслаждалась снами, Джареду приспичило прогуляться. Он не смог бы объяснить, что погнало его на свежий воздух — родная супруга дремала в кровати, сам он чувствовал себя чистым (после самой обыкновенной ванны с горячей водой), отдохнувшим и полным сил (после дивно проведенного времени с Гранией). Впрочем, с некоторых пор, начавшихся не так давно, Джаред привыкал доверять побуждениям своего сердца и прислушиваться к нелогичной, неидеальной, но в целом приятной собственной душе. Признавать собственное несовершенство и смиряться с ним оказалось не так уж и страшно, можно было осознавать его и жить дальше. Особенно хорошо это удавалось при прогулке.
Одним словом, Джаред пошел прогуляться.
Поселили их не так далеко от королевских покоев любого толка, на самом высоком этаже, стены которого изображали верхние слои голубого неба и недостижимый темный купол с рисунками звезд. Гулялось Джареду прекрасно, хотя образчики неблагого искусства до сих пор ставили его в тупик — традиция рисовать воздух, замазывая холст чистой белой краской явно пребывала на непознаваемом для благих пределе неблагости.
Прогулка по ночному дворцу Джареду весьма понравилась — у неблагих было тихо, очень по-домашнему, а может, так казалось ему из-за разницы с болотом. Нагретый за день камень стен отдавал тепло, прохладный ночной ветер гулял по коридорам, вымощенные деревом полы согревали, а лучи луны, скользящие внутрь через узорные створки ставен образовывали новые орнаменты на полу.
Джаред повздыхал, добрался до балкона, вышел, чтобы оценить легендарный вид города Отражений. После рассказа Дея и сопровождения этого рассказа Бранна Джаред примерно представлял, насколько впечатляющим окажется зрелище, однако не удержался от восхищенного вздоха. Город лежал перед ним как на ладони, светился разными оттенками фонарных феев, золотыми отблесками цветка и серебристыми обводами города Отражений в небе.
Советник благого двора уверился в себе чуть полнее: иногда, с оговорками, конечно, можно было поддаваться зову души и поступать не вполне логично. Ради одного лишь собственного удовольствия. Почти совсем невинного — и как выяснилось, существующего.
Видимо, грифон обладал особым притяжением, возможно, вводил в свой личный круг доверия всех своих детей. Мальчишек. Кстати, принцесса Клейтарри однозначно была девчонкой, но Джаред был уверен, что это был не тот случай, где требовалась тут особая строгость.
Любвеобильный Лорканн? Нет, тут что-то было явно не так. За что именно Джаред удовольствовался чести стать ему кем-то близким, было не слишком понятно. Невольно на ум пришел Терренс, найденный и вытащенный Лорканном тоже самолично, но уже из-под Хрустального моря. Видимо, пропадать в далеких краях было у неблагих добрым знаком, или этаким семейным вывертом. Наверняка Террренс теперь купался с любви отца — или был ему хотя бы благодарен.
Джаред собрался было покинуть балкон, уйти обратно, поближе к теплому боку Грании, но раздавшиеся не так далеко голоса заставили насторожиться чуткое волчье ухо. Джаред прошел по балкону туда-сюда, мимоходом выясняя, где лучше слышно, непринужденно навалился на перила в самом удачном месте и напряг чуткий слух.
— Еще один такой номер, и мое терпение кончится окончательно! — в одном из голосов безошибочно узнавался Лорканн.
Насколько мог судить Джаред после двух месяцев совместного путешествия, неблагой грифон был весьма и весьма зол. Про терпение точно не шутил, а когда Лорканн совсем не шутил, дело могло кончиться трупом.
— Я не понимаю, что тебя так задело, — второй голос был неопознаваемым, если Джаред и слышал его, то нечасто. — Это всего лишь небольшое семейное дело, к тому же быстро разрешившееся.
«Семейное дело» значительно сузило круг возможных собеседников Лорканна, и Джаред решил, что грифон общается с сыном или супругом Линнэт, других мужчин у них в семье сейчас поблизости не наблюдалось.
— Не понимаешь? Не понимаешь?! — грифон рыкнул и что-то тут же клацнуло, похоже на его же когти. — А так понятнее?!
Вместо ответа последовало пыхтение и кряхтение, невразумительное бормотание и мягкий шлепок об пол. Насколько Джаред уяснил манеру грифона общаться, тот схватил собеседника, возможно, когтями за горло, чтобы придушить и уронить на пол. Кашель пострадавшего стал выводам Джареда косвенным подтверждением.
— Не понимаешь, значит, Терри! — голос Лорканна тоже отдалился, наверное, присел на корточки. — Значит, ты не понимаешь, что пытаться свергнуть с престола собственную дочь — несколько невежливо!
Советника обуяла брезгливость по отношению к Терренсу, и он ничего не мог с собой прямо сейчас сделать. Понятно стало, почему грифон настолько агрессивен.
— Она твоя дочь, знаешь ли! И она беременна! А ты, Терри, вместо того, чтобы насладиться моментом или хоть не мешать, создаешь ей поводы поволноваться! И какие поводы! Бедная девчонка вся извелась! Ей повезло и тебе, Терри, тоже повезло, что я так быстро нашел упрятанные в воду концы «заговора», иначе, Терри, ты отправился бы в свой последний полет!
— Вечно ты так! Ничего не объясняешь! Никого не слушаешь! Сразу решаешь все сам! Не понимаю, что тебя во мне не устраивает, я веду себя просто подобно собственному отцу! — тон Терренса был скорее обиженным, уж точно не испуганным. — Кто из нас удерживал власть больше двух тысяч лет и опять к ней рвется? Кто не давал собственным детям права выбора? Тебе всегда была важна власть, чего же ты удивляешься, что я на тебя похож! Кто в конце концов убил Счастливчика, едва предоставилась возможность?!