Петешев потрогал висячий замок. Держится крепко, просто так не отпереть. Достал из-под полы коротенький ломик, просунул его в кольцо и, поднатужившись, попытался сорвать замок.
– Никак, зараза! Крепко они его присобачили.
Увлекшись дверью, они не заметили, как из барака вышел молодой мужчина, покурил на лавке, спрятанной в глубине насаждений, а потом, когда глаза привыкли к темноте, через сплетение густых веток он рассмотрел у сарая силуэты людей.
Затушив папиросу и стараясь не привлекать к себе внимание, он незамеченным пробрался вдоль барака, завернул за угол и побежал в сторону хлебозавода. Поздно вечером и в ночные часы в качестве усиления охраны там обычно присутствовал участковый уполномоченный.
– Застал! Слава тебе господи! – распахнув дверь, заговорил мужчина, стараясь отдышаться. – А то уже не знал, что и делать! Воры у моего сарая толкаются! Дверь хотят открыть. Трое их! А там свинья у меня, украсть ее хотят!
Шестидесятилетний участковый уполномоченный повернулся к сторожу и поторопил:
– Михеич, хватит чаевничать! Давай, звони в отдел! Пусть наряд милиции высылают!
– Это я мигом! – охотно откликнулся семидесятилетний дед, хватаясь за трубку.
– А мы попробуем задержать этих воришек! Не на тех напали! – Повернувшись к мужчине, бросил: – Пошли давай! Показывай, где они!
Наконец кольцо не выдержало и лопнуло – в воздухе раздался звук стали.
– Готово! – с облегчением произнес Петешев, приоткрывая дверь.
Хрипунов вошел внутрь, распахнул мешок с припасенными отрубями и подставил его свинье. А когда животное доверчиво потянулось на острый запах рылом, он ловко накинул ей на голову мешок.
– Даже не пискнула! – удовлетворенно отметил Хрипунов. – Петух, где ты там со своим тесаком?!
Он выглянул из сарая и тут увидел, что прямо к ним бегут двое мужчин, один из которых был в милицейской форме. Неожиданно они приостановились и зашагали размеренным шагом. «Везет же мне в последнее время на милицию! – чертыхнулся Хрипунов и сунул руку в карман, где лежал вальтер. – Что ты тут будешь делать! Чувствовала моя душа, что не следовало идти! Свининки ему свеженькой захотелось! Расхлебывай теперь!»
Петешев вышел из-за сарая и тоже заметил милиционера с гражданским, направлявшихся в их сторону.
– Петух, – негромко обратился Хрипунов к Петру. – Не крути башкой. Веди себя спокойно. Ствол при тебе?
– Не взял, – негромко признался Петешев. – Вроде бы дело-то простое.
– Вот и накаркал! К нам менты чапают. Как отбиваться будешь?
– Может, на срыв?
– Слушай меня… Я поворачиваюсь к ним и стреляю. И тут же идем на срыв!
Из глубокого полумрака сарая до Хрипунова донесся восторженный возглас Барабаева:
– Здоровенная свинья! Нужно было тележку поближе подкатить!
– Дурень зеленый, – вполголоса проговорил Хрипунов, – выходи из сарая, сюда мусора идут! На срыв пойдем. И дернуло меня идти с вами! Жадность фраера сгубила, так ведь говорят… Вот и расхлебывай! Говорил же, что на дно нужно залечь!
Боковым зрением Большак наблюдал, как милиционер прибавил шагу, оставляя гражданского немного позади, а потом раздался его властный и резкий голос:
– Что вы там делаете у сараев?! Всем стоять! Милиция!
Хрипунов повернулся к уполномоченному участковому и, не вынимая ладони из кармана, выстрелил ему в грудь. Милиционера тряхнуло, словно бы от сильного удара, потом он сделал вперед один неуверенный шаг, затем другой, столь же нетвердый, и завалился на бок. Второй мужчина в страхе попятился. Хрипунов опять нажал на спусковой крючок, и мужчина, словно сбитая кегля, рухнул на землю.
– Все! Уходим! – выкрикнул Хрипунов и через густые кусты бросился к дороге.
Глава 29Комендантский час
На следующий день после прибытия из Москвы министр МВД ТАССР полковник Шагалей Зиннатович Ченборисов на 18:00 созвал экстренное совещание, на которое со всей республики были приглашены начальники управлений, горотделов, райотделов, а также милицейское начальство других крупных формирований. Подобное расширенное собрание проводилось лишь только после его назначения. Просторный зал был переполненным.
На небольшом возвышении, где обычно размещался президиум, были установлены три стола, центральный из которых занимал сам министр, а вот по обе стороны от него находились его заместители. За их спинами на белой стене, едва ли не под самым потолком, были закреплены два портрета: генералиссимуса Сталина и генерал-полковника Круглова.
Ченборисов сосредоточенно перелистывал бумаги и совершенно не торопился начинать собрание, нагнетая и без того немалое напряжение. Наконец Шагалей Зиннатович оторвал взгляд от разложенных на столе бумаг, посмотрел на собравшихся долгим взглядом, как если бы только что увидел присутствующих, и заговорил размеренным голосом:
– Как только что мне доложили, в городе произошли еще два убийства. Убит гражданский и милиционер… Криминогенная обстановка в городе ухудшается с каждым днем. Такого не было даже в годы войны. В то тяжелое время мы сумели обуздать преступность, хотя в республике оставалось всего лишь двадцать пять процентов личного состава… И вот сейчас, когда наши ряды значительно пополнились и когда, казалось бы, ситуация должна нормализоваться, мы испытываем самые настоящие трудности. Преступники наглеют, действуют очень дерзко, на руках у многих из них имеется огнестрельное оружие. В том числе и у дезертиров. А о них вообще отдельный разговор… Дезертиры сбиваются в многочисленные банды и терроризируют сельское население. А ведь после войны прошло три года! В срочном порядке меня вызвали в Москву, чтобы я доложил о результатах нашей совместной работы. – Выдержав паузу, министр продолжил слегка охрипшим голосом: – Так вот, хочу вам сообщить… В Казани худшие показатели по стране! Плохо работаем, товарищи офицеры! Республика буквально захлебывается от преступлений. Результатами нашей работы очень сильно недовольны в Москве… Министр Круглов Сергей Никифорович рекомендовал нам принять самые жесткие меры в отношении преступников. О членах банды «Стервятников», что влезают по ночам в жилые дома, грабят и убивают людей, известно и в столице. И мне не однажды пришлось отвечать на очень нелицеприятные вопросы… От нас ждут конкретных действий. Бандиты свободно разгуливают по ночным улицам Казани, чувствуют себя в столице республики едва ли не полными хозяевами! Но это тоже война, только другая, с матерыми уголовниками… Она пришла в наши города, в которых живут и трудятся мирные граждане! Мы должны встать на их защиту и уничтожить преступников! На войне как на войне! В городе будет объявлен комендантский час, это распоряжение первого секретаря Татарского обкома КПСС Муратова Зинната Ибятовича, – заявил полковник Ченборисов. Новость присутствующие офицеры встретили спокойно. – Что такое комендантский час, думаю, объяснять никому не нужно. Но с учетом мирного времени, конечно же, будут введены некоторые ограничения… Если кто-то все-таки подзабыл, то могу напомнить… С десяти часов вечера запрет на свободное передвижение вне места жительства лицам, не имеющим соответствующего разрешения. Будет усилено патрулирование. В помощь милиции будут выделены воинские подразделения. Патрулирование будем проводить совместно с военными… Всех, у кого не будет документов, удостоверяющих личность, следует задерживать и отводить в пункты милиции, а далее будем разбираться, кто он такой и что его заставило блуждать ночью по городу, когда обычные люди спят. Распоряжение первого секретаря Татарского обкома КПСС Муратова Зинната Ибятовича доведите до личного состава. А теперь можете быть свободны и приступать к своим обязанностям!
Глава 30Опасный гость
Начальник отдела по борьбе с бандитизмом и дезертирством майор Щелкунов пытался навести справки о загадочном лейтенанте, но ни в пожарной части города, ни в подразделениях милиции офицера с внешностью, описанной капитаном Медведевым, не существовало. Следовало предположить, что это были преступники из банды «Стервятники», терроризировавшие в последние месяцы город.
Приметы преступников были разосланы по всем отделениям милиции, и уже через день с разных концов города стали раздаваться телефонные звонки. Последний из них показался особенно интересным: одна женщина утверждала, что на Лево-Булачной улице был замечен лейтенант с похожими приметами: сухощавый, высокий, в плаще, слегка косивший на правый глаз.
Также выяснилось, что два убийства (гражданского и милиционера), произошедшие на Калуге близ хлебозавода, тоже дело рук «Стервятников»: гильзы, оставленные на месте убийства, указывали на то, что стреляли именно из пистолета вальтер, засветившегося во время ограбления на Суконной слободе и в доме Тузовых.
Виталий Щелкунов решил лично поговорить со свидетельницей, заметившей подозрительного косоглазого лейтенанта, и вызвал ее на следующий день в отдел для беседы.
Очевидица оказалась женщиной в годах, весьма почтенной, но невероятно живой и разговорчивой.
– Как вас зовут? – по-деловому спросил Щелкунов, придвинув к себе лист бумаги.
– Нина Михайловна Муртазина.
– Где вы работаете?
– В отделе кадров милицейского управления Молотовского района.
– Так… Где именно вы увидели этого лейтенанта?
– На мосту через Булак он стоял. Ну знаете, такой красивый, каменный и дугой.
– Так… И что же он там делал?
Пожав плечами, женщина ответила:
– Откуда же мне знать? Курил и на воду смотрел.
– Он действительно косил на один глаз? – с некоторым сомнением поинтересовался Виталий Викторович.
– Конечно! Как же такое не заметить? Я когда подходила к нему, так еще подумала… Высокий, стройный, ладный. Женатый, наверное. Думаю, какой-то девке очень повезло – достался такой видный парень! А когда я мимо проходить стала, так он на меня как-то очень внимательно посмотрел, – произнесла Нина Михайловна кокетливо. – Я как раз с правой стороны шла, ну и заметила, что он косит. Сразу как-то ориентировку вспомнила и вот с вашим отделом связалась.