— По машинам, — скомандовал Беккер.
И вот уже выбросив все мысли о прошлом, мы в коридоре, залитом светом. Под нами бугрятся, ходят волнами облака, как разбушевавшийся океан. Сверху багрово-фиолетовая полоса. В унисон гудят турбины, как-то странно умиротворяюще, несмотря на свою грозность.
Темнело быстро, солнце на прощанье бросило ослепительно яркий луч света, нырнуло в мрачные тучи и исчезло. Небо сразу посерело, побледнело. Теперь я могла видеть всё лишь на голоэкране. Холмы начали громоздиться серыми валунами всё выше и выше. Промелькнул маяк на возвышенности, прорезал синеющий сумрак ослепительно ярким светом. И вот уже впереди показалась уходящая круто вверх скала. А за ней вырисовывалась зелёными линиями окружность, размеченная на квадраты, и в каждом обозначена координатами какая-то цель.
Ян повёл наш флагман на снижение. Из освещённого золотисто-алым светом солнца коридора, мы нырнули в непроглядную серую муть облаков. Но через мгновение уже вырвались на широкий простор. Внизу чернели теснившиеся друг к другу остроконечные скалы. А совсем уже близко обрисовался раскинувшийся на плато, словно в ладони великана, лагерь секты.
По информационному экрану справа от меня побежали сообщения. Ян отдал приказ всем пилотам выставить координаты целей и по его команде атаковать. И тут стало скучно, что вся операция сведётся лишь к простому уничтожению с воздуха лагеря Макбрайда. Несчастные обманутые люди не смогут защитить себя. Погибнут под ударами ракет и бомб. Разве кто-то может сопротивляться мощи семнадцати суперсовременныхкосмолётов?
У меня разбежались глаза — на центральном экране замелькали, запрыгали значки, целое море символов разной формы и размера. Но я сосредоточилась и ясно поняла, что означает их странный танец. Справа сверху высота, на которой мы летели. Под ней градусы тангажа. По центру — авиагоризонт, левее его - тяга двигателей. И самое главное — прицел.
Атака! Сорвались с пилонов ракеты, пошли на цели. Заполнили своими прекрасными точёными формами экран. И словно я сама несласьна невероятной, сверхзвуковой скорости вместе с огненными посланцами смерти.
— Твою ж мать! — выругался Ян.
Над лагерем вспыхнул фейерверк искр. Открылись огненные врата и вытолкнули в пространство огромный куб. Он пламенел, будто вырезанный из нашего светила. Медленно вращался и ярко-оранжевые реки завораживающе красиво текли по его граням. Ракеты, не долетев до целиврезались в это пылающее море огня. Оно поглотило их целиком, выплеснув лишь фонтанчики раскалённой магмы.
Эфир заполонили беспорядочные ругательства, злые, растерянные, раздражённые. Ян быстро пресёк их. Тишина. Только оглушающий рёв турбин.
— Ганс, попробуй разрезать объект лазером, — сказал наконец Ян, голос его, всегда звучавший резко и чётко, сейчас едва заметно дрожал. Ощущалась досада или скорее ярость, что он не смог предусмотреть всё. — Будь осторожен. Очень осторожен.
— Есть, сэр!
Наш космолет резко пошёл вверх, промчался над пылающим кубом и Ян сделал боевой разворот. Потемнело в глазах, на грудь будто навалился слон, перехватило болью горло, я не могла сделать даже вздоха. Но через пару секунд всё отпустило, оставив дрожь в руках и коленях.
Сверкающий лазерный меч разрубил куб сверху донизу. Он развалился на части, обнажив ярко-оранжевое ядро. И вновь соединился, словно куски его притянуло магнитом. Резко крутанулся вокруг себя, и с поверхности сорвалась высокая петля протуберанца.
— А-а-а! — истошный крик ударился в барабанные перепонки, сковав всё тело ужасом.
— Что случилось, Ганс? Говори! — приказал Ян. — Какие повреждения?
На экране закрутился силуэт космолёта, прорисованный зелёным пунктиром. На левом крыле словно расплывалась кровавая рана с рваными краями.
— Меня задело, командир. Но всё под контролем! — наконец, послышался голос.
— Возвращайся на базу, — скомандовал Ян.
— Нет! Электроника выдержала. Сейчас восстановлюсь и снова в бой! — голос звучал как-то неестественно весело.
— Хорошо!
И вновь тишина в эфире. Мы облетели ещё раз над кубом, который величественно плыл в пространстве, насмехаясь над нашими бесполезными потугами. Ещё разворот. Видимо, Ян не мог принять решение.
— Ян, — наконец, я не выдержала и собрав всю силу воли, решилась сказать: — Вы можете попробовать ударить по кубу из пушек с жидким азотом. Судя по параметрам, температура не такая уж большая.
Беккер не ответил. В душу хлынула обида — в этом мужском мире меня никто не воспринимает всерьёз. Я лишь говорящая кукла, которая лепечет глупости. Слезы выступили на глазах.
— Слушай мою команду, — мою душевную истерику прервал ледяной голос Яна. — Атакуем с шести сторон...
В каждую грань ударился сверкающий столб, схватил в ледяные объятья. Куб вздрогнул, провернулся медленно, словно со скрипом. А я прикусила до крови губу, сжалась в комок, дожидаясь окончания представления.
Чудовищной силы взрыв разорвал пространство. На небе расцвёл гигантский цветок астры — белоснежный, чарующе прекрасный в своей гибели. Куб разнесло на мириады сверкающих осколков. Забарабанили по обшивке, фонарю кабины. Воздушная волна бросила космолёт в пике, но Ян тут же перехватил управление и выровнял полёт.
На месте куба остался неровный, напоминающий сердце, обломок, он сиял в пустоте чистым ровным пламенем. Боролся изо всех сил с поглощающей его тьмой, чтожадно пожирала его изнутри. Алые ручейки мерцали на его поверхности. Но гасли один за другим. Вспыхнули последние огоньки, и последний обломок разлетелся на фонтан сверкающей антрацитом пыли.
Громкие радостные вопли беспорядочно заполнили эфир.Орали всё, кроме меня и Яна. Я не могла видеть его лица, но казалось он молча застыл, как статуя в своём кресле командира.
— Слушай мою команду… — отчеканил он.
Мгновение спустя всё было кончено. Ракеты, не встречая препятствия, ринулись к цели. Разорвав темноту, прошили воздух расширяющимися инверсионными следами. Удар! Ещё удар! К небу устремились чёрно-оранжевые столбы дыма и огня.
— Цели уничтожены, — прозвучал механический женский голос.
Я вздохнула с облечением. Операция завершена. Можно лететь домой. Но тут же услышала голос Яна. Он не просто хотел лишить секту защиты. Он решил уничтожить лагерь целиком и отдал приказ на бомбёжку.
Космолёты, выстроились клином, словно огромные хищные птицы грозной стаей ринулись на лагерь. Пронеслись молнией, сбросив бомбы. Но на экране я не увидела взрывов. Земля будто провалилась, образовав глубокую яму. В центре его обозначилась бесформенная фигура. Обрела контуры и я глазами своим не поверила. Огромная жаба с тремя головами, бугристым серо-стальным телом. Я прокрутила съёмку замедленно. Три бездонных рта разверзлись, вырвались ярко-алые языки. Бомбы прилипли к кончикам и провалившись внутрь чудовища, взорвались. Распухло серое бугристое тело жабы. И вновь приняло свои формы.
Это выглядело как насмешка, издевательство над самим естеством войны. Мне доводилось принимать участие в военных операциях, я делала репортажи. Я помнила рассказы мамы, которая передавала воспоминания моего предка, лётчика последней Великой Войны, в которой погибло пятьдесят миллионов людей. Но тогда я ощущал гнев, ярость тех людей, которых правители вынудили убивать друг друга. А сейчас? Я перестала понимать, против кого мы сражаемся.
Я не видела лица Беккера, но ощущала исходящие от него волны бессильного гнева и ярости. Наши чувства совпадали. Но мне было хуже. Здесь я лишь наблюдатель, который не в силах ничего сделать. Беккер — главный здесь. Лидер, дирижёр. Он спланировал всю операцию, вложил всю боль своей души по погибшему командиру, которого боготворил. Он растворялся в этой боли, желании отомстить. Казалось рукой подать до цели, но всё новые и новые препятствия выводили из равновесия, сводили с ума.
Но что происходило там, на земле? Где находились люди? Мы не видели ни одной фигуры, словно это место давно забросили. Сидели в убежищах, или вовсе покинули это место? И мы сражались лишь с фантомами?
— Командир, код «жёлтый». Неопознанные объекты. Идут с юга…
Голос одного из пилотов, которые барражировали над нами, в космосе. Там они видели всю картину во всей её красе.
— Как выглядят?
— Широкий диск с башней наверху. Крутится и молнии проскакивают.
Раненным зверем взвыла сирена, космолет тряхнуло и он рухнул в пустоту.
— Превышен угол атаки… Превышена перегрузка… Код опасности — восемь баллов — женским равнодушным голосом вещала система.
Тьма, плотная и густая заклубилась перед глазами. Зловещее зеленоватое свечение неба окружило прозрачный стеклопластик фонаря. Погасли экраны, подсветка. В кабину влился золотистый сумрак. Я вздрогнула от негромкого стука, и шелеста. Как створки раковины раскрылась центральная панель, обнажив допотопные приборы, на потолке проступили тумблеры, переключатели. Целый лес пугающих своей непонятностью ручек управления. Я ничего не могла сообразить, с ужасом понимая, что мой чип, обеспечивающий связь в управлением космолёта, отключился.
Электромагнитная атака выключила всю электронику в космолётах. Мы стали беспомощны, как новорождённые котята. Мир волчком завертелся перед глазами, вызвав прилив тошноты к горлу, будто кружило с огромным ускорением на гигантской карусели. В кабину пробрался холод, проник под костюм, который перестал защищать меня. Затрясло в ознобе, и страх парализовал меня.
Но тут же я ощутила, как в меня вливаются силы, кто-то поддержал мою руку на холодной рифлёной ручке управления. Это Яндержал космолет на своих плечах, словно атлант.
Космолёт кидало из стороны в сторону. Как норовистый конь он хотел сбросить наездников и обрести свободу. Громадная масса серых скал неслась прямо на нас, всё сливалось перед глазами в невыразимо ужасное месиво. Вот-вот мы соединимся с ним, превратившись в груду обломков и ошмётков живой плоти.
Но я держала, держала ручку управления изо всех сил. Космолет выровнялся, вышел в пике. А затем послушно начал набирать высоту и мы стали подниматься всё выше, выше.