В мерцающем свете телевизоров поблескивали развешанные по стенам в строгом порядке оружие и инструменты. Тут были ружья и пистолеты всех сортов, ножи, ломы, дрели, отмычки, отвертки, газовые баллончики, всевозможная взрывчатка и приспособления для резки толстого металла. А внизу открывался вид на автомастерскую, там стояли машины, и с ними тихо возились несколько человек. Хорошо, что Говард с Катастрофой застыли на месте, глядя на экраны, иначе они оступились и полетели бы туда. Бетонная платформа, на которой они стояли, была шириной всего несколько футов.
На краю платформы, у самых ног Говарда, сидела Шик и деловито чистила ружье.
Почувствовав взгляд Говарда, она подняла голову и ехидно спросила:
— Ну, налюбовался?
Шик была полной противоположностью Диллиан: темноволосая и невероятно толстая, с ног до головы затянутая в черную кожу, да так туго, что ее наряд поскрипывал при каждом движении и едва не лопался, делая Шик еще толще. Если не обращать внимания на двойной подбородок, лицом она очень походила на Арчера, а глаза у нее оказались темными, как у Торкиля.
— Что, понравилась моя берлога? — низким густым голосом спросила Шик и мотнула головой, показывая на просторное помещение.
Подбородки ее при этом колыхнулись.
— Видно мало, но то, что видно, очень даже ничего, — ответил Говард.
— Отлично. — Шик хмыкнула. — У тебя будет достаточно времени ее изучить. Раз уж вы мне попались, я вас так просто не отпущу.
Катастрофу сразу перестал интересовать вор на телеэкране.
— Теперь вы будете требовать с папы две тысячи слов? — обреченно спросила она.
— Это еще цветочки. — Шик вернулась к своему занятию. — А вот вам и ягодки: мне надо, чтобы он и дальше продолжал писать слова. Я своей выгоды не упущу, в отличие от этого лопуха Арчера, который ее в упор не видит. Ваш папаша так за вас испугается, что бегом побежит слова строчить. И как Арчер этого не смекнул, не пойму.
Говард и Катастрофа переглянулись. Лица у обоих были мертвенно-голубоватые в отсветах телевизоров. Вот так влипли! Уж лучше бы их поколотили…
— Почему вы все валите на Арчера? — спросила Катастрофа. — Слова-то получал вовсе не он, а Хатауэй.
Шик приступила к тщательной полировке ружья мягкой тряпочкой.
— Это они так говорят, — сказала она. — Хатауэй, конечно, ловкий типчик, но я ему не больно-то верю. К тому же я всегда валю все на Арчера, при любой возможности. Тогда он начинает беситься и не путается у меня под ногами.
— Вы старшая после Арчера? — уточнила Катастрофа.
— Да, а тебе какой с этого навар? — осведомилась Шик, полируя оружие и мерно поскрипывая кожаным облачением.
— Просто так спросила, — поспешно заверила ее Катастрофа.
Шик посмотрела на Говарда.
— Балда этот Арчер, вот так взять и за здорово живешь вас отпустить. Впрочем, он всегда был дурак дураком. Сядь, парень, и ты, девулька, тоже. Вы тут долго просидите. Садитесь, ноги-то небось уже не держат. — Это ее рассмешило, и она громко, утробно заржала. — К тому времени, как я вас выпущу, успеете растолстеть до моего размерчика, и ноги уж точно держать не будут.
Говард присел на холодный бетон. Шик высилась рядом с ним, словно необъятный морж в черной коже.
— Папа ни за что не будет писать слова, он уперся, — предупредил Говард, — и чем сильнее вы на него надавите, тем сильнее он заупрямится.
Шик злорадно фыркнула, отложила начищенное ружье и взялась за следующее.
— Поглядим, что он запоет, когда начнет получать посылки с кусочками своих дорогих деток. Небось живо передумает. — Кожаный костюм на ее мясистых плечах чуть не треснул, когда она резко переломила ружье. — Лучше надейся, что он не станет упираться.
Говард горячо надеялся, что так и будет. Он взглянул на экран, который показывал вид во дворик. Мальчишки продолжали ждать распоряжений, желтые балахоны невозмутимо медитировали. Похоже, им с Катастрофой никак не убежать, по крайней мере прямо сейчас. Наверно, стоит постараться расположить к себе Шик и вообще поменьше злить эту тетку.
— Если вы считаете, что слова получает не Хатауэй, тогда на кого вы думаете? — спросил Говард, чтобы поддержать разговор.
— А кто из нас не докапывался до твоего папаши? — Шик пересчитала по пальцам. — Ну-ка, сам помозгуй.
— Только вы, по-моему, — пробормотала Катастрофа.
К счастью, Шик ее не расслышала: пронзительно зажужжал сигнал и она вперилась в экраны.
— Дейв! — рявкнула она. — Дейв, шевелись! Они возвращаются.
На экране, который так заворожил Катастрофу, возникло испуганное лицо грабителя в окне спальни.
— Да не туда! — завопила Шик. — Ну чурбан, ну болван! У тебя времени в обрез! Через двери уходи, через двери! Беги черным ходом, они же через парадный идут. — Шик повернулась к Катастрофе: — Честное слово, среди взломщиков такие тупицы бывают — придушила бы своими руками. Вот в чем загвоздка, когда окучиваешь преступность. Любой дурак считает, будто годится в воры. Я уже подумываю начать у них дипломы спрашивать, чтобы поумнее кого набирать. Так о чем мы говорили?
Говард пожал плечами и прикинулся забывчивым. Еще не хватало выболтать Шик, что Эрскин и Вентурус папу пока не тревожили. Он скрючился в неудобной позе на твердом холодном бетоне и стал смотреть, как Шик чистит ружье. Пусть светскую беседу поддерживает Катастрофа.
— Вы тоже хотите править миром? — спросила та.
Шик хмыкнула.
— Мне много не надо — ровно столько, чтобы по плечу было. Конечно, лучше что-нибудь побольше вашего паршивого городишки. Но на весь мир я не зарюсь, пусть Арчер сам правит. Я ему даже помогу забрать власть над миром, если ему припрет ее заполучить. Понимаешь, девулька, в отличие от Арчера я знаю, что мне по плечу. Человеку надо браться ровно за то, что он может осилить, и не жадничать. Мне по плечу окучивать преступность, я в ней понимаю. И я всегда отлично умела действовать против кого-нибудь, у меня это неплохо выходит. Вот я и предпочитаю быть против Арчера. Пусть он получает власть над миром, уступлю со всем моим удовольствием, а себе возьму всю мировую преступность.
Катастрофа вежливо кивала и расспрашивала Шик дальше. Та отвечала на удивление охотно, чистила себе оружие и благодушно болтала с пленницей. Вон те машины в мастерской? Пуленепробиваемые, бронированные, это на тот случай, когда Шик сама на дело выезжает. Как устроено ружье? Шик и это растолковала. Еще она рассказала, что хотя и сидит сиднем в городе и выбраться за его пределы не может, но без дела не скучает и уже добилась того, чтобы окучивать преступность в других странах, а добиться этого было не так-то просто.
— Конечно, когда самолично выезжаешь и контролируешь, совсем другое дело, — солидно сказала Шик. — За тринадцать лет я этим сидением уже по горло сыта. Вот возьми, к примеру, хоть эту неделю. Я могла бы заполучить Индию. Кабы у меня была возможность туда наведаться, Индия была бы моя как пить дать. Тамошний заводила обанкротился. Да вот только Индия отошла одному шведу, а все почему? Потому что я торчу тут как пришитая, спасибо твоему папаше с его словами!
Время от времени расспросам Катастрофы что-нибудь мешало. Сначала шайка Хинда от скуки попробовала изводить медитирующую публику, и Шик прикрикнула на мальчишек. Затем она остановила драку на каком-то из экранов: «Хватит его лупцевать, ребятки! Полегче! Я просила сделать из него отбивную, а не пудинг!» Потом бородач в желтом ввел в комнату двух раздраженных молодых людей, которые сообщили, что сейф им не вскрыть, как они ни стараются.
— А я предупреждала, — откликнулась Шик. — Я что говорила? Говорила, что нужен мощный лазер. Нате, возьмите, и за дело.
То место на стене, где висел лазер, внезапно высветилось, и взломщики слезли с платформы, чтобы взять инструмент.
— Погодите, — остановила их Шик, — вам еще нужен автофургон, не то все не увезете. — Она развернулась, заскрипев всеми кожаными складками на костюме, и окинула взглядом экраны. — Вон на углу Епископского стоит, его и берите.
— Это же полицейская машина! — воскликнул один из взломщиков.
— А то, — утвердительно кивнула Шик. — Легавые, ага. Люблю сестричку подразнить, так что берите, и без разговорчиков.
— Всякая реклама и огоньки в тех старых улочках — тоже ваши? Это вы их зажгли? — спросила Катастрофа.
— В основном да, — ответила Шик. — Тут Шикарный город, я хотела, чтоб вы сразу поняли. Видеонаблюдение засекло вас, как только вы свернули в Хормейстерский. — С этими словами она кивнула на телеэкраны.
— Шикарный город! — повторила Катастрофа и захихикала.
Все это время Говард сидел на холодном бетоне, уперев подбородок в колени, и прокручивал в голове сотни невыполнимых способов бегства. Диапазон был велик и совершенно бесполезен. Просто вскочить и убежать? Не выйдет. Схватить инструменты, которые два недовольных взломщика волокут на улицу? Тоже не получится. Но когда Катастрофа засмеялась, Говард очнулся. Ему совсем не понравилось, что Катастрофа и Шик так поладили. Впрочем, зная Катастрофу и ее характер, удивляться было нечему.
— Я тоже хочу окучивать преступность, — завистливо вздохнула Катастрофа.
Шик утробно хохотнула.
— А ты, парень? — обратилась она к Говарду. — Хочешь к нам?
Еще неделю назад Говард, пожалуй, ответил бы «да». Но преступники — это те, кто берет, что им заблагорассудится, или же заставляют тебя отдать, если не могут взять сами. Эту неделю Говард пробыл тем, у кого отнимают, и ему хватило. Поневоле перестанешь видеть в бандитах романтику. Он помотал головой и сделал попытку вежливо улыбнуться. К тому же Шик живет не так уж и увлекательно. Говард вновь мотнул головой, на этот раз сердито, пытаясь вытряхнуть из нее неизвестно откуда взявшиеся назойливые мысли о богатстве и роскошных автомобилях. И мысль о том, как восхитительно быть правой рукой Шик. Она, наверно, послала бы Говарда завоевывать Индию, а он всегда мечтал побывать в этой стране.
— Подумай об этом, парень, — посоветовала Шик, с кожаным скрипом наклоняясь за очередным ружьем.