Николай не знал, что ему делать, чтобы остаться теперь в живых. Бежать? Но тогда безумный Матрос точно пристрелит его.
Позвать его по имени? Последний из убитых Матросом уже пытался это сделать.
Правда, перед этим Саньку позвал Николай, но внимание одурманенного наркотиками человека на крыше автомобиля было еще приковано к вышедшим из тени сквера.
— Крысы? — повторил Матрос.
Николай сжал в руке свой пистолет и большим пальцем тихонько сдвинул рычажок предохранителя.
«Придется стрелять», — мелькнуло у него в голове.
— Опусти «ствол», — сказал Щукин Матросу как можно тверже, думая о том, сможет ли он отпрыгнуть в сторону, если в лице Матроса что-нибудь изменится или дрогнет рука. Успеет ли он поднять пистолет, прежде чем Матрос нажмет на курок?
Ураганный огненный шквал, налетевший со стороны глухой стены заброшенного завода, сбросил Матроса с крыши автомобиля.
Николай, едва успев оглянуться, несколько раз выстрелил туда, откуда показалась опасность, и кинулся на землю.
Отползая, он еще услышал несколько одиночных выстрелов, отчетливо простучала автоматная очередь. Со стены спрыгнули два человека и короткими перебежками бросились к машине, за которую успел уже отползти Щукин. Еще три головы показались на гребне стене.
— А вот и то самое нападение, о котором ты говорил, — произнес Щукин, не глядя на корчащегося на земле Матроса, — и которого так боялся твой хозяин…
Высунувшись из-за капота, Щукин прицелился и сбил одного из бегущих к машине. Вскинув руки, тот споткнулся, упал, покатился по земле и замер, раскидав в стороны руки и ноги. Второй тут же залег за едва заметную в темноте кочку. Николай заметил в его руках автомат.
С гребня стены долетело два выстрела. Щукин моментально юркнул обратно за капот, но успел увидеть, что еще двое прыгнули со стены на землю и спрятались за валяющийся у стены длинный полуразрушенный шлакоблок, похожий в сумерках на отрубленную конечность великана.
Теперь никакой неясной тревоги и нерешительности Щукин не испытывал. Ему угрожала смертельная опасность, но в руках у него был пистолет, а в груди твердая уверенность в благополучном исходе. Матрос корчился на земле, а за Лилю Щукин не опасался. Она все так же деревянно сидела на заднем сиденье автомобиля, но Николай знал, что напавшие на него стрелять в Лилю не будут: они ведь явились затем, чтобы забрать ее живой и невредимой.
Николай обернулся к Матросу. Тот хрипел и страшно вращал глазами, пытаясь подняться. Пистолет его валялся неподалеку. Щукин тут же подобрал оружие и переложил поближе к себе, чтобы Матрос не смог достать его.
Затем Николай выглянул из-за капота и сделал еще несколько выстрелов поверх голов залегших противников.
— Саня? — тихо позвал он. — Ты как? Где тебя зацепило?
— Крысы… — услышал он.
Прилагая неимоверные усилия, Щукин одной рукой попытался стащить с Матроса косуху.
Когда ему это удалось, он выглянул из-за капота и увидел, что едва не пропустил атаку нападающих. Он выпустил по бегущим к нему все оставшиеся в магазине его пистолета патроны. Один из нападавших громко вскрикнул и упал. Другие двое залегли.
На верхней плоскости стены заброшенного завода снова показались три головы.
Николай сунул бесполезный теперь пистолет в карман и пододвинул поближе к себе пистолет Матроса.
Матрос лежал неподвижно. Видимо, он потерял сознание от болевого шока.
Николай одной рукой наскоро ощупал его. Когда под ладонью стало мокро и горячо, Щукин выругался. Осторожно двигая пальцами, он исследовал рану. Пуля попала Матросу в правый бок — очень далеко от центра туловища. Николай перевернул Матроса на живот и нащупал еще одно отверстие — проделанное пулей, когда она вылетала из туловища Матроса.
— Ничего страшного, — прошептал Щукин, — но кровью истечь может. И какого хрена я с ним вожусь?
Тут ему пришлось снова высунуться из-за капота — он услышал быстрый шорох осторожных шагов. Одна пуля из пистолета Матроса — и опять стало тихо, только громко стонал раненный Николаем боец.
Тени на стене исчезли. Зато три головы появились за отрубленной конечностью полуразвалившегося шлакоблока.
«Трое — еще далеко, — начал считать Щукин. — А трое довольно близко уже… Одного из них я подстрелил — стонет. Видать, здорово зацепил. Итого — пять человек, представляющих реальную опасность. И одного — раненого — надо все-таки иметь в виду».
Он снова высунулся из-за капота и сделал еще несколько выстрелов. В ответ ему не раздалось ни одного.
«Боятся стрелять по машине! — догадался Щукин. — Боятся, что пуля угодит в салон, а там Лиля, которая им нужна… Из-за которой они, собственно, и напали на нас».
Беспрестанно выглядывая из-за капота, Николай как мог перевязал неподвижно лежащему Матросу рану. Проверил у него пульс.
— Ни хрена, — прошептал он, низко склонившись над ним. — Выживешь… Ты, видать, и не из таких передряг выходил живым. Если самого не убьют, то, наверное, вытащу тебя отсюда. Рана пока особой опасности не представляет, а анестезии у тебя, хоть отбавляй…
Матрос не произнес в ответ ни слова. У него только веки вздрагивали. Щукин не знал, слышит его Матрос или нет.
Стоны раненого смолкли. Очевидно, он потерял сознание или…
Выстрел раздался со стороны нападавших — пуля чиркнула по крышке капота и срикошетила куда-то во тьму, где неподвижно лежали пятеро убитых наркотическим сумасшествием Матроса.
Ага, значит, нападавшие решили проявить инициативу.
Николай дал несколько очередей и с удовлетворением отметил вскрик — хоть одна из пуль попала в цель.
Не зная, сколько патронов осталось в обойме пистолета-автомата, Щукин снова нажал на курок, далеко высунувшись из-за капота автомобиля. Несколько выстрелов ответили ему. Он нажал на курок еще раз, но услышал только звучный щелчок.
Патроны кончились!
Со стороны нападавших долетело радостное восклицание. Николай заозирался лихорадочно и только сейчас заметил, что лежащий без сознания Матрос сжимает в руке обойму.
Разжав намертво вцепившиеся в продолговатый металлический треугольник пальцы, Щукин быстро перезарядил оружие и, выставив из-за капота руку, несколько раз выстрелил, почти не целясь.
Крик умирающего раздался где-то совсем рядом. Поднявшись на колени, Николай стрелял еще и еще, наблюдая за тем, как отползают оставшиеся в живых.
Трое.
Один остался лежать у самой машины — всего в нескольких шагах. Второй, издавая нечленораздельные приглушенные вопли, конвульсивно извивался чуть поодаль. Щукин снова опустился на исходную позицию. Почему-то ему вспомнились годы его службы во внутренних войсках.
— Надо валить отсюда, — сказал он сам себе. — Пустырь, конечно, пустырем, но выстрелы кто-то мог услышать — жилой район неподалеку — и позвонить в милицию. Если это так, то гостей надо ждать с минуты на минуту.
Очевидно, и мысли нападавших двигались в том же направлении. Действовать они стали куда более активно, чем раньше. Когда Щукин в очередной раз поднял голову, пуля, свистнувшая совсем рядом, заставила его упасть на землю. За секунду до своего падения Николай успел заметить, как двое поползли в разные стороны.
«Обогнут машину, — догадался Николай, — один слева, другой справа. Тогда я уже никуда не денусь. А этот… их страхует».
Прикрывая руками голову, которая вдруг стала ощущаться как очень уязвимое место, Щукин перебрался к багажнику и, высунувшись из-за него, начал, не теряя драгоценных мгновений, поливать огнем троих залегших неподалеку от него людей.
«Патроны»… — мелькнула в голове Николая отрывистая мысль, и тут же пистолет замолк.
— Кончились, — вслух договорил Щукин, несколько раз вхолостую щелкнув курком. — Вот это уже и в самом деле конец… Хотя…
Он бросился к косухе Матроса в надежде, что там найдется еще одна обойма.
«Успею, — стучало у него в голове, — или нет?»
«Матрос ведь, перед тем как сесть в машину — там, во дворе дома, — копался в багажнике, — подумал вдруг Николай, — вполне возможно, что для него там оставили какое-то оружие…»
Обоймы в карманах куртки не было, однако рука Николая нащупала другое — небольшой тяжелый металлический предмет, представляющий собой неправильной формы шар с рифленой, знакомой и приятной для пальцев поверхностью.
Сорвав чеку, Николай досчитал до пяти и, приподнявшись, швырнул гранату туда, где, по его расчетам, должны были находиться противники.
Ужасающий грохот потряс землю — Щукин ощутил, как завибрировала почва под его ногами. Ощущение было не страшное и до боли знакомое еще по службе в армии — так рвется своя граната.
Взрыв и большой сноп пламени, возникшие в нескольких метрах от Щукина, выбили стекла в окнах машины с правой стороны, а уцелевшие окна раскрасились мерцающим пунцово-желтым цветом.
Щукин вскочил на ноги, схватил ставшего вдруг страшно тяжелым Матроса поперек туловища и, открыв ногой дверцу, затащил его на заднее сиденье автомобиля, пристроив рядом с Лилей. Сам же, захлопнув заднюю дверцу, прыгнул на водительское место. Лиля все еще сидела на заднем сиденье, уставясь ничего не видящими глазами в черную пустоту перед собой.
Автомобиль завелся сразу. Воздав хвалу качественной импортной технике, Николай резко дал задний ход, и автомобиль, разворачиваясь, завизжал тормозами.
Два или три выстрела ударили в багажник, Николай успел отметить это — значит, кто-то, кроме него и Матроса, остался в живых после взрыва, — а следующая пуля, пробившая заднее колесо, отчего автомобиль сильно занесло в сторону, заставила Щукина нажать на тормоза, чтобы избежать столкновения с фонарным столбом, вырастающим в лобовом стекле с невероятной скоростью, на котором не горел ни один фонарь.
Жалобно завизжав, машина остановилась и словно умерла — во всяком случае мотор никак не хотел заводиться.
Грохнул еще один выстрел.
Глава 12
Щукину ничего не оставалось, как выкатиться из машины и откатиться за фонарный столб. Тот, кто стрелял сзади, метил точно в Николая — последний понял это после того, как еще две пули разнесли зеркало заднего вида в салоне, совсем немного разминувшись с щукинской коротко стриженной головой.