До заготовила всевозможные хитроумные предлоги, чтобы увидеться, но сумела произнести лишь одну фразу:
– Мне нужно с тобой поговорить.
– Ладно, – сказала Ми. – Тогда приходи, только по-быстрому, я спать хочу. Я тебя люблю, но мне завтра рано вставать.
В телефоне раздался звук поцелуя и сигнал отбоя. Несколько минут До в оцепенении сидела на кровати, не выпуская трубку из рук. Потом вскочила и бросилась одеваться.
– Уходишь? – спросил Габриель.
Она поцеловала его, не успев до конца одеться и хохоча во все горло. Габриель подумал, что она совсем чокнутая, и снова накрыл голову подушкой. Ему тоже нужно было рано вставать.
Здесь все было колоссальных размеров, бесшумное и на английский манер. Нечто вроде дорогой гостиницы: портье в ливрее, служащие во всем черном за темными стойками. Ми позвонили с известием, что к ней пришли.
До увидела бар в глубине холла, куда вели три ступеньки вниз. Там сидели те, кого можно встретить на лайнерах, модных пляжах и театральных премьерах – в мире, который воображаешь перед сном.
Лифтер довез ее на четвертый этаж. Апартаменты номер 14. До взглянула на себя в зеркале, висевшем в коридоре, пригладила волосы, которые собрала в узел на затылке – распущенные требовали слишком долгой укладки. Прическа эта добавляла ей возраста и серьезности. Тем лучше.
Дверь открыла старуха. Она надевала пальто и собиралась уходить. Крикнула что-то по-итальянски в сторону соседней комнаты и вышла.
Все было очень по-английски, как и внизу: большие кресла, пушистые ковры. Ми появилась в короткой рубашечке, с голыми руками и ногами, во рту зажат карандаш, в руке абажур от лампы. Объяснила, что лампочка перегорела.
– Как дела? Ты разбираешься в технике? Тогда иди посмотри.
В спальне, где пахло американскими сигаретами и стояла незастеленная кровать, До, не снимая пальто, установила абажур на место. Ми порылась в какой-то коробке, пошарила на столе, потом исчезла в соседней комнате. Вернулась, держа в одной руке три купюры по десять тысяч франков, а в другой – махровое полотенце. Протянула деньги растерявшейся До, которая машинально взяла их.
– Столько хватит? – спросила Ми. – Господи, я бы в жизни тебя не узнала!
Она ласково, внимательно смотрела на До своими прекрасными, будто фарфоровыми, глазами. Она и вправду была на редкость хорошенькая – вблизи ей нельзя было дать больше двадцати. Она задержалась ровно на две секунды, потом, будто вспомнив о чем-то очень важном, кинулась к двери ванной, бросив на ходу:
– Чао! Не пропадай, ладно?
– Но я не понимаю…
До пошла за ней следом, протягивая деньги. Ми резко повернулась на пороге; было слышно, как из кранов течет вода.
– Мне не нужны деньги! – повторяла До.
– Разве ты не об этом просила по телефону?
– Я сказала, что хочу с тобой поговорить.
Ми выглядела искренне расстроенной, или озадаченной, или удивленной, а возможно, все вместе.
– Поговорить со мной? О чем?
– Обо всем, – ответила До. – Сядем и просто поболтаем. Только и всего.
– В такое время? Послушай, побудь здесь, я вернусь через две минуты.
До полчаса прождала в спальне, положив деньги на кровать рядом с собой, так и не решившись снять пальто. Ми вернулась в махровом халате, энергично вытирая мокрые волосы полотенцем. Сказала что-то по-итальянски – что именно, До не поняла, – потом спросила:
– Ты не против, если я прилягу? Давай минутку поболтаем. Ты далеко живешь? Если тебя никто не хватится, можешь ночевать здесь, если хочешь. Тут куча кроватей. Честное слово, я очень рада тебя видеть. А почему ты сидишь с таким похоронным видом?
Интересно, что она вообще замечала настроение окружающих. Она улеглась, не снимая махрового халата, закурила сигарету, сказала До, что если та хочет выпить, в соседней комнате есть много всего, и заснула с зажженной сигаретой в руке в ту же секунду, словно кукла. До не верила своим глазам. Она дотронулась до плеча куклы, та пошевелилась, что-то пробормотала и уронила сигарету на пол.
– Сигарета! – пожаловалась Ми.
– Я погашу.
Кукла чмокнула губами, изображая поцелуй, и снова заснула.
На следующее утро До впервые за два года работы опоздала в банк. Ее разбудила вчерашняя старуха, которая, казалось, не слишком удивилась, застав ее спящей на диване. Ми уже ушла.
За завтраком в соседнем с банком бистро, где подавали «блюдо дня», До ограничилась тремя чашками кофе. Есть не хотелось. Она чувствовала себя ужасно несчастной, как будто ее несправедливо обидели. Да, жизнь одной рукой дает, а другой отбирает. Она ночевала у Ми, сблизилась с ней быстрее, чем осмеливалась представлять в самых смелых мечтах, но теперь у нее было еще меньше поводов для новой встречи, чем накануне. Ми оставалась недосягаемой.
В тот же вечер, выйдя из банка, До пренебрегла назначенным свиданием с Габриелем и снова отправилась в «Резиденцию». Портье позвонил в апартаменты номер 14. Мадемуазель Изоля не было дома. До весь вечер слонялась по Елисейским Полям, зашла в кинотеатр и снова вернулась под окна апартаментов номер 14. К полуночи, в очередной раз потревожив консьержа в черной униформе, она наконец сдалась.
Дней десять спустя, в среду утром, в банке ей вторично выпал «счастливый шанс». На сей раз Ми была в бирюзовом костюме, потому что стояла теплая погода, и пришла в компании молодого человека. До настигла ее возле окошка кассира.
– Я как раз собиралась тебе позвонить, – выпалила она. – Я нашла старые фотографии, хотела пригласить тебя поужинать и показать их.
Ми, явно застигнутая врасплох, неуверенно ответила, что идея замечательная и нужно обо всем договориться. Она внимательно оглядела До, как в тот вечер, когда хотела дать ей денег. А может быть, вопреки первому впечатлению, ее все-таки интересовали другие люди? Должно быть, она прочитала в глазах До мольбу, надежду, страх унижения.
– Послушай, – сказала она, – завтра мне предстоит одно дело, от которого нельзя отвертеться, но я освобожусь не поздно, на ужин успею. Но только я сама тебя приглашаю. Встретимся часов в девять. Например, если ты не против, во «Флоре». Я никогда не опаздываю. Чао, carina.
Сопровождавший ее молодой человек удостоил До равнодушной улыбкой. Выйдя из банка, он обнял темноволосую принцессу за плечи.
Она вошла во «Флору» без двух минут девять: пальто небрежно наброшено на плечи, на голове белый шарф, завязанный под подбородком. До, которая уже с полчаса караулила на террасе ресторана, сразу заметила подъехавшую «эм-джи» и обрадовалась, что Ми в ней одна.
Ми проглотила сухой мартини, рассказала о приеме, с которого пришла, о книге, прочитанной накануне ночью, расплатилась, заявила, что умирает с голоду, и спросила, любит ли До китайскую кухню.
Они ужинали в ресторане на улице Кюжа, сидя друг напротив друга, заказали разные блюда, которые потом поделили между собой. Ми считала, что распущенные волосы идут До больше, чем собранные в узел, как в первый вечер. У нее самой волосы намного длиннее, безумно сложно их расчесывать. Каждый вечер нужно двести раз провести щеткой по волосам! Иногда она умолкала и так пристально разглядывала До, что той становилось не по себе. Потом Ми снова принималась разглагольствовать, перескакивая с темы на тему и, кажется, совершенно забыв, кто сидит напротив.
– Кстати, а где же фотографии?
– Они дома, – сказала До. – Совсем рядом. Я думала, можно будет потом заскочить ко мне.
Залезая в свою белую машину, Ми заявила, что чувствует себя прекрасно и замечательно провела вечер. Она вошла в гостиницу «Виктория» со словами, что ей очень нравится этот район, а в комнате До, похоже, сразу почувствовала себя как дома. Она сбросила пальто, скинула туфли и устроилось поудобнее на кровати. Они рассматривали маленькую Ми, маленькую До и другие забытые милые лица. До пристроилась возле кровати на коленях, мечтая, чтобы эти минуты длились вечно. Запах духов Ми был так близко, что наверняка пропитает ее саму, останется с ней даже после ухода Ми. Она обняла Ми за плечи и теперь не могла понять, откуда идет это тепло, от тела Ми или от ее собственной руки? Когда Ми, разглядывая фотографию, где они вдвоем сидели на краешке водяной горки, начала хохотать, До не сдержалась и в отчаянии поцеловала ее в волосы.
– Хорошее было время, – сказала Ми.
Она не отстранилась и не смотрела на До. Фотографии кончились, но она не шевелилась, возможно, слегка смущенная. Наконец повернула голову и быстро сказала До:
– Поехали ко мне.
Встала и начала обуваться. До не двигалась, тогда Ми повернулась, тоже опустилась на колени возле нее и нежно погладила по щеке.
– Я хочу навсегда остаться с тобой, – сказала До. И прижалась лбом к плечу маленькой принцессы, которая теперь казалась не равнодушной, а нежной и уязвимой, как в детстве, а та ответила прерывающимся голосом:
– Ты слишком много выпила у китайцев, сама не знаешь, что болтаешь.
В машине До делала вид, что ее занимают виды Елисейских Полей за окном, Ми молчала.
В апартаментах номер 14 их поджидала старуха, дремавшая в кресле. Ми попрощалась с ней, звучно расцеловав в обе щеки, заперла дверь, сняла туфли, швырнув их через всю комнату в угол, кинула пальто на диван. Она смеялась, она выглядела счастливой.
– А чем ты там занимаешься у себя на работе? – спросила она.
– В банке? Ой, слишком сложно объяснять. К тому же это совсем не интересно.
Ми уже стянула верх платья, потом подошла к До и принялась расстегивать на ней пальто:
– Вот нескладеха! Да раздевайся же, будь как дома! Ты меня просто изводишь, когда вот так стоишь столбом. Может, все-таки сдвинешься с места?
Кончилось все шутливой потасовкой, и обе они повалились в кресло, потом сползли на ковер. Ми оказалась сильнее. Она хохотала, старалась отдышаться, сжимая запястья До:
– Значит, у тебя сложная работа? Ты и вправду у нас девушка сложная! с каких это пор ты сделалась сложной девушкой? с каких это пор ты стала изводить людей?