Быть Мики, которую любили с такой силой, что хотели убить? Или другой?
Даже когда я Доменика, я в ладу сама с собой. Я думаю, что скоро меня увезут далеко отсюда – на день, на неделю, а то и больше, и что в конце концов у меня не все отняли: я увижу Италию.
Память вернулась к заключенной однажды январским днем, спустя две недели после ее возвращения из Флоренции, в тот момент, когда она подносила к губам стакан воды. Стакан упал на пол, но почему-то не разбился.
Ее дело слушалось в суде присяжных Экс-ан-Прованса в том же году. Учитывая состояние подсудимой в момент убийства Сержа Реппо, ее оправдали. Она была приговорена к десяти годам тюремного заключения за соучастие в убийстве Доменики Лои, совершенном Жанной Мюрно.
Во время судебного заседания она оставалась почти безучастной и чаще всего позволяла своей бывшей гувернантке отвечать на вопросы, которые задавали им обеим.
Выслушивая приговор, она побледнела и прижала ко рту ладонь в белой перчатке. Жанна Мюрно, осужденная на тридцать лет лишения свободы, привычным движением отвела ее руку ото рта и произнесла несколько слов по-итальянски.
Жандарму, который сопровождал ее обратно в камеру, она показалась гораздо спокойнее, чем в зале суда. Она угадала, что он проходил военную службу в Алжире. Даже смогла сказать, каким одеколоном от него пахнет. Раньше она знавала парня, который пользовался таким же. Однажды летней ночью в машине он сказал ей название одеколона – сентиментально-солдафонское, не менее мерзкое, чем сам запах: «Ловушка для Золушки».
Париж, февраль 1962