Боль вернулась спустя годы, когда он был перегружен работой и не мог, как обычно, заниматься спортом и вести активный образ жизни. Он считает, что оставаться активным и иметь сильный мышечный корсет – главный ключ к тому, чтобы избежать проблем со спиной. Когда прикрепленные к позвоночнику мышцы ослабевают из-за отсутствия активности, правильная форма позвоночника нарушается. Тогда межпозвоночные диски подвергаются еще более сильному сдавливанию, чем в их обычном состоянии, которое и без того довольно утомительно из-за всех проблем с хождением на двух ногах.
Иногда недостаток активности не вызывает боли напрямую, но может сделать спину более уязвимой к травмам. Это как раз то, что случилось с доктором Мартином. Пару лет назад у нас была ужасно суровая зима, когда несколько месяцев подряд на земле лежали пласты снега и льда. Он получил травму одним из самых классических способов – поскользнулся, упал на кусок льда и повредил спину. Травма не сделала его инвалидом, но была серьезной настолько, что вдохновила его попытаться развить более сильный мышечный корсет. В итоге одно наложилось на другое, и во время занятия йогой он почувствовал хруст в спине.
Инцидент с йогой произошел в январе, и в течение следующих нескольких месяцев боль продолжала нарастать. МРТ показала, что его проблема возникла в том же месте, где началась, когда ему было немного за 20. Произошло смещение межпозвоночного диска между третьим и четвертым поясничными позвонками. Его фиброзное кольцо (кольцо, удерживающее субстанцию в середине диска) было полностью разорвано с одной стороны, а студенистое ядро выпятилось наружу и давило на нервы. Ему сделали эпидуральную анестезию, пытаясь облегчить боль без операции. Будучи врачом, доктор Мартин знал, что операция на спине – это вариант, который следует применять только в том случае, если пациент совершенно изнурен болью. До сих пор неясно, насколько эффективна хирургическая операция для устранения болей в спине. Для некоторых пациентов риск осложнений, таких как инфекции и повреждение нервов, а также возможность индуцированной зависимости от послеоперационных обезболивающих препаратов, может перевешивать потенциальную выгоду. Однако к августу боль стала невыносимой, и доктору Мартину пришлось рассмотреть возможность хирургического вмешательства.
Большинство операций на спине проводят по одному из двух путей. При микродискэктомии хирурги вырезают выпятившуюся часть диска, освобождая место для оставшейся ткани. Согласно большинству отчетов, микродискэктомия приводит к хорошему или даже превосходному результату более чем в 90 % случаев. Альтернативой является операция по артродезу позвонков. При такой операции хирург удаляет весь проблемный диск и соединяет позвонки сверху и снизу удаленного, обычно используя кусочки кости, взятые из бедра пациента. Как вы понимаете, второй путь – это гораздо более серьезная процедура.
Доктор Мартин начал с микродискэктомии. Это не сработало – он оказался в числе тех несчастных 10 %. Спустя месяц ему сделали еще одну микродискэктомию, чтобы удалить бо́льшую часть выпятившегося диска, и снова это не принесло ему облегчения. Хуже того, боль переместилась в совершенно новое место. Она стала неконтролируемой, ошеломляющей, и периодически ему приходилось пользоваться инвалидной коляской. В следующем месяце он перенес еще одну операцию по артродезу позвонков – третье хирургическое вмешательство на спине за три месяца. Операция по артродезу прошла успешно, по крайней мере на сегодняшний день. Клиника отправила удаленный диск в патологоанатомическую лабораторию, и результаты показали, что проблемный диск был инфицирован. Произошло это во время второй операции, и тяжелая инфекция, наложившаяся поверх разорванного диска, привела к тому, что боль усилилась до невыносимого уровня. Месяц на обезболивающих, затем два месяца антибиотиков, и дела пошли лучше. Спустя год с лишним после операции доктор Мартин, похоже, увидел свет в конце длинного туннеля болей в спине.
Одним из положительных результатов стало то, что доктор Мартин теперь может очень доходчиво убедить своих пациентов в необходимости сохранения силы и гибкости корпуса, пока не стало слишком поздно. Он поставил перед собой новую цель в жизни – сделать так, чтобы операция на спине требовалась как можно меньшему числу людей. Пациенты теперь покидают его кабинет с острым осознанием того, что их спина должна быть сильной до того, как они поскользнутся на льду или подпрыгнут во время занятий спортом. Одно дело – услышать такой совет от человека, никогда не испытывавшего болей в спине, или от человека, у которого боли в спине были, но не имеющего медицинского образования. Совсем другое дело – услышать это от проверенного и надежного врача, жизнь которого была перевернута с ног на голову неослабевающей, невообразимой, неотвратимой болью.
Когда я беседовал с доктором Мартином о его опыте, одной из последних вещей, которые мы обсуждали, было влияние болей в спине на сон. Из-за проблем последних нескольких лет ему пришлось полностью изменить то, как он спит. Чтобы завершить историю о болях в спине, давайте вставим беруши, надвинем маску на глаза и приступим к изучению того, как люди спят. Учитывая, что где-то около трети нашей жизни мы проводим в отключке и у столь многих имеются проблемы со сном из-за болей в спине, имеет смысл критически взглянуть на положение людей во сне.
Изучение образа сна других человекообразных обезьян проливает некоторый свет на то, как людям следует подходить к полноценному отдыху и как избежать болей в спине во время сна. Мы уникальные приматы с точки зрения того, как мы спим – мы делаем это на поверхности, что для примата совершенно необычно. Человекообразные обезьяны, как и другие приматы, обычно спят на деревьях, а приматы, не относящиеся к человекообразным обезьянам, прячутся в укромном уголке или находят удобную ветку, на которой можно свернуться калачиком. Сон на ветке хорош для маленького лемура или долгопята, но не подходит для такого большого животного, как орангутан или шимпанзе. Они могут свалиться на землю, если попытаются растянуться на ветке дерева.
Решением проблемы для спящих на дереве крупных обезьян является изготовление ложа. Каждый день шимпанзе и орангутаны собирают материалы, чтобы устроить себе постель на ночь. Это как остановиться в отеле, где всегда спишь в свежезаправленной постели. Единственное отличие состоит в том, что кровать находится на дереве и сделана из ветвей и листьев. Кроме того, горничная – это сам орангутан, застилающий постель, а затем спящий в ней. В остальном все то же самое. Я и правда чувствую себя лучше, будучи спящей дивой, зная, что это в какой-то степени заложено в ДНК гоминидов.
У сна на деревьях есть свои преимущества: здесь меньше хищников, кусающихся насекомых и теплее, чем на земле. Для человекообразных обезьян кровати обладают еще одним преимуществом – они удобные. Представление о комфорте побудило исследователей разработать гипотезу качества сна. Они предполагают, что дополнительный комфорт постели позволяет человекообразным обезьянам достичь более глубокого и крепкого сна, чем это возможно при попытке балансировать на ветке[146].
Исследователи, дремавшие в лесу вместе с шимпанзе, сделали интересное наблюдение об их постелях (или гнездах). Они изучили 1844 ночных гнезда шимпанзе (потратьте секунду, чтобы оценить столь большой размер выборки) и обнаружили, что эти обезьяны в 73,6 % случаев использовали для строительства один и тот же тип деревьев. Интересно, что предпочитаемое дерево составляло лишь 9,6 % деревьев в лесу. Иными словами, сонные шимпанзе не хватали ветки наугад и не взбивали низкопробные временные постели – они подходили к выбору материалов для матрасов весьма избирательно.
Исследователи сна также проанализировали свойства предпочитаемых деревьев. В статье, опубликованной в журнале PLOS ONE, они отмечают, что самым желанным видом дерева была разновидность железного дерева, которая из всех вариантов подстилочных материалов, доступных шимпанзе, «была самой жесткой и обладала наибольшей прочностью на изгиб». Так что шимпанзе выбирают уцененные матрасы, но при этом устойчивые и твердые[147].
Даже после появления прямохождения люди, вероятно, всё еще взбирались спать на деревья. На холодной, твердой земле по-прежнему существовали досадные проблемы с хищниками и насекомыми, но в итоге люди полностью перенесли все свои ночные дела на землю. Решающим шагом на пути к наземному сну стало овладение огнем. Он отпугнул насекомых и решил проблему с теплом. Люди – животные социальные, и сон группой позволял им проявлять высокий уровень бдительности в отношении крупных хищников. В достаточно большой группе обычно кто-то просыпается в три часа ночи, чтобы предупредить всех, когда в лагерь заявляется зубастый хищник.
Ночевка на земле вокруг костра вывела сон на совершенно новый уровень. Древние люди начали делать кровати из мягких материалов, таких как травы и осоки[148]. Ночевки на самодельных матрасах вокруг костра в социальной группе, вероятно, способствовали еще более глубокому и крепкому сну. Некоторые исследователи пошли дальше и выдвинули гипотезу интенсивности сна, где продвигают идею о том, что интенсивный, высококачественный сон позволил нашим предкам совершить большой эволюционный скачок[149]. Человеческий сон стал самым глубоким и спокойным отдыхом, который когда-либо испытывали приматы. Хороший сон означает, что вам нужно спать меньше, а дополнительное активное время можно использовать с пользой для освоения новых навыков. Новые навыки отделяют людей от всех других животных, и пока ватные тамарины и мышиные лемуры так много дремлют, вероятность того, что они захватят мир, равна нулю. Очень жаль, потому что было бы очаровательно, если бы мышиные лемуры стали лицом цивилизации.