Основываясь на этом весьма ущербном фундаменте, идея менструации как символа осквернения и нечистоты женщин получила новый импульс в начале ХХ века благодаря анекдотическому случаю, связанному с цветами. Американский врач венгерского происхождения, доктор Бела Шик, начал погружение в глубокую кроличью нору псевдонауки, когда одна из его медсестер рассказала ему, что у нее в руках увядают цветы, если в это время у нее идут месячные. Он воспользовался этим наблюдением и изобрел концепцию менотоксина – мощного токсичного элемента менструальной крови, способного не только вызывать увядание цветов, но также препятствовать подъему хлеба и загустению джема. А в 1920-е годы было очень важно добиться загустения джема, поэтому к подобным зловещим слухам относились серьезно.
Таким образом, мы натолкнулись на одну из первых гипотез о том, почему возникают менструации. Исследовательское сообщество считало, что для очищения женского организма необходимо регулярно выводить из него мерзкие женские токсины. Доктор Шик и прочие расширили эту идею, предположив наличие токсинов во всех жидкостях женского организма, от менструальной крови до пота и грудного молока. Мужские жидкости для удобства были проигнорированы.
В последующие десятилетия ученые провели ряд экспериментов. Все они проходили с участием исследователей, твердо придерживающихся предвзятого мнения о том, какие результаты должны получиться. Они целеустремленно намеревались доказать существование менотоксинов. Занятие наукой с предвзятой точки зрения приводит к некачественным результатам. Когда исследователи заинтересованы в получении результатов определенного рода, они пренебрегают контролем, не проводят эксперименты слепым методом и не публикуют нейтральные или отрицательные результаты. Любые данные, не подтверждающие их стереотипные представления, засовываются поглубже в шкафы (или в наши дни – на внешние жесткие диски) и никогда не публикуются.
Как только ученые пропустили идею менотоксинов через строгую, критическую научную призму, эта концепция рухнула. В организме женщин нет ядовитых элементов, по крайней мере, не в большей степени, чем у мужчин. Женщины менструируют не для избавления от неких токсичных веществ, присущих исключительно женскому полу; менструация просто удаляет неиспользованную кровь и ткани. Но концепция менотоксина приобрела некоторую инерцию, и в результате потребовалась бо́льшая часть ХХ века, чтобы эта идея была полностью дискредитирована.
Когда гипотеза о менотоксинах окончательно умерла и была похоронена, на повестке дня вновь встал вопрос о том, почему существуют менструации. Почему вообще вырабатывается так много неиспользованной крови и тканей? Пришло время проверить новые гипотезы.
Прежде чем мы перейдем к самым современным гипотезам, есть еще пара идей, заслуживающих внимания. В 1993 году биолог-эволюционист Марджи Профет выдвинула другую точку зрения на то, почему женщины менструируют, возложив вину на другую сторону медали: грязную сперму. Статья, озаглавленная ею «Менструация как защита от патогенов, переносимых спермой», произвела изрядную шумиху в популярной прессе[164]. Антипатогенная гипотеза, которую она выдвинула, предполагает, что бактерии как из мужских, так и из женских половых органов проникают в сперму и свободно добираются до теплой и влажной матки. Бактерии ничто не любят так, как тепло и влагу, так что они, очевидно, в выигрыше. Профет предположила, что менструация возникла как способ циклического вымывания инвазивных бактерий с целью сохранения репродуктивной среды, свободной от патогенов.
Антипатогенная гипотеза порождает несколько проверяемых прогнозов. Она предсказывает, что после менструации в матке должно быть меньше патогенных микроорганизмов, чем до нее, а также должна существовать взаимосвязь между степенью или тяжестью менструации и системой размножения млекопитающих. Более беспорядочные в половом отношении животные должны поглощать больше спермы, насыщенной бактериями, и, таким образом, у них будет бо́льшая потребность вымывать всё наружу. По крайней мере, такой выдвигался аргумент. Несколько лет спустя Беверли Страссманн, имеющая более 30 лет опыта полевой работы с женщинами в Мали, написала статью о происхождении менструации. В своей статье она по пунктам опровергла каждый из прогнозов, вытекающих из антипатогенной гипотезы. Страссманн привела исследования, показывающие, что после менструации среда матки более загружена патогенами, чем до нее. Она утверждала, что это вполне логично, поскольку «кровь содержит железо, аминокислоты, белки и сахара и, следовательно, является отличной питательной средой для бактерий»[165].
Связь между беспорядочностью половых отношений и менструацией при ближайшем рассмотрении тоже не подтвердилась. У приматов с более беспорядочной системой спаривания менструации на самом деле не более обильны, чем у приматов с менее беспорядочной системой спаривания. Кроме того, в традиционном обществе менструации случались относительно редко, поскольку женщины обычно были либо беременными, либо кормящими грудью. Секс на этих этапах жизни все равно имеет место. Таким образом, маловероятно, что менструация возникла как защита от патогенов, переносимых спермой, учитывая, что женщины не могут использовать эту защиту во время вынашивания и кормления детей грудью.
Эти аргументы стали похоронным звоном по антипатогенной гипотезе. Как и бывает всегда, наука продолжала двигаться вперед, и опровергнутая гипотеза по меньшей мере вызвала новую волну интереса к этой теме. Одна новая идея, выдвинутая самой Беверли Страссманн в той же статье, где она полностью разоблачила антипатогенную гипотезу, касалась экономии энергии. Эндометрий при подготовке к беременности утолщается. Страссманн полагала, что, если беременность не наступает, оболочка разрушается, потому что поддерживать ее в утолщенном состоянии слишком энергетически затратно. Она ссылалась на данные, показывающие значительное увеличение потребления кислорода утолщенным эндометрием по сравнению с его потреблением в регрессивном состоянии. У большинства животных разросшийся слой эндометрия разрушается, и различные его элементы реабсорбируются (скрытая менструация). У некоторых животных слой слишком толстый для поглощения, и единственный вариант – удалить излишки крови и тканей (явная менструация).
В гипотезе энергетической экономии предполагается следующее: поскольку у большинства млекопитающих период фертильности самок относительно короткий, нет смысла постоянно поддерживать толстый эндометрий. Ситуация была бы совсем другой, если бы животные были фертильны постоянно. Тогда было бы энергетически оправдано поддерживать эндометрий все время в утолщенном состоянии. Иными словами, нет смысла держать свет постоянно включенным, если есть всего пара ночей, когда кто-нибудь может зайти. С энергетической точки зрения разумнее выключить свет, надеть пижаму и свернуться калачиком с хорошей книгой (об эволюционном происхождении недомоганий и болей), пока не вернется фертильное окно.
Гипотеза Страссманн приблизила разговор к коренным причинам менструации, но все же не собрала все части пазла. Ее идея не полностью объяснила, почему некоторые биологические виды должны сбрасывать эндометрий, в то время как другие могут реабсорбировать его. Заманчиво думать, что движущим фактором является потенциальный размер плода, однако сравнение различных млекопитающих ясно демонстрирует, что размер не определяет возникновение явных менструаций. У гигантских млекопитающих, таких как слоны и бегемоты, скрытые менструации, тогда как миниатюрные иглистые мыши и слоновые землеройки вместе с людьми имеют явные менструации.
Некоторые дополнительные исследования слоновьих землероек и их менструирующих подруг помогли разгадать эту загадку. Важным ключом к разгадке стало выяснение, каким видам присущ физиологический феномен, называемый спонтанной децидуализацией[166]. Термин «спонтанная децидуализация» сбивает с толку, и его сложновато произнести. Это изменение клеток слизистой оболочки матки (эндометрия). Форма и структура клеток эндометрия могут трансформироваться, а измененные клетки могут производить различные молекулы, способствующие развитию эмбриона. После изменений этот слой матки известен как децидуальная оболочка. Такое название возникло из-за того, что животные могут сбрасывать слой своей децидуальной оболочки, как деревья сбрасывают листья по осени. Изменяющиеся ткани рекрутируют иммунные клетки, и образуются новые кровеносные сосуды[167].
У большинства млекопитающих процесс децидуализации запускает имплантация эмбриона. Таким образом, клетки эндометрия изменяются в ответ на беременность. У женщин ситуация иная – у них осуществляется гормональный контроль над маткой. Процесс децидуализации происходит спонтанно и отдельно от беременности – клетки эндометрия изменяются при подготовке к беременности. Вместо того, чтобы на начало изменений сигнал клеткам давало присутствие эмбриона, вечеринку запускают колебания уровня репродуктивного гормона прогестерона.
Вот здесь изучение слоновых землероек кому-то принесло плоды. Исследователи половых органов слоновых землероек не только установили, что у этих маленьких зверьков происходит менструация, но и узнали, что они претерпевают спонтанную децидуализацию. И действительно, их поведение очень точно соответствует менструации. У млекопитающих, у которых наблюдается спонтанная децидуализация, наступает менструация, а у млекопитающих с децидуализацией, вызванной плодом, этого не происходит.
Чтобы не попасть в ловушку отношения корреляции и причинно-следственной связи (из разряда «пираты вызывают глобальное потепление»), нам необходимо определить, существует ли нечто большее, чем корреляция, между менструацией и спонтанной децидуализацией. Я хотел растолковать термин «спонтанная децидуализация», поэтому повременил с тем, чтобы ввести СД как его аббревиатуру. Теперь, думаю, вы готовы, так что с этого момента спонтанная децидуализация сократится до СД.