Дэн сделал шаг назад, дверь захлопнулась. Уэнди немного постояла и, забыв опасения — в таком состоянии он вряд ли мог сильно навредить, — вошла внутрь. Дэн был уже на другом конце трейлера.
— Ваша прическа, — заметила она.
— А что с ней?
Некогда волнистые каштановые волосы теперь имели отвратительный желтоватый оттенок.
— Сами красились?
— Нет, ездил в город в «Дионну» — в любимую парикмахерскую.
— Хорошо сливаетесь с местностью. — Она чуть не ответила улыбкой.
— Знаю. Будто глэм-рокер из клипа восьмидесятых.
Дэн отошел еще дальше, словно не хотел выставлять синяки на показ. Уэнди отпустила дверь, та громко захлопнулась. Узкие солнечные лучи пробивали полумрак. На полу у входа лежал протертый линолеум, противоположная четверть помещения была укрыта грубо обрезанным оранжевым ковром с длинным ворсом — такой сочли бы слишком кричащим даже для декораций комедийного сериала.
Ссутулившийся в углу Мерсер выглядел жалким и сломленным. За год до западни, которая вскрыла его подлинные пристрастия, Уэнди хотела снять репортаж об этом «замечательном человеке». Тогда Дэн выглядел редчайшим экземпляром — беззаветным благодетелем, желавшим изменить мир к лучшему и вместе с тем — вот самое поразительное — не искавшим славы.
И она — хватит ли духу признать? — увлеклась. Красивый мужчина с темно-серыми глазами и непослушной каштановой шевелюрой, который умел посмотреть на тебя так, будто ты единственный человек на всем белом свете; проницательный, ироничный, обаятельный — понятно, почему те несчастные дети любили Дэна Мерсера.
Но как она, репортер и патологический скептик, не смогла разглядеть его суть?
Более того — и снова, хватит ли духу признаться хотя бы себе? — Уэнди рассчитывала на свидание. В первом же его взгляде — настоящей молнии — ощутила влечение и не сомневалась, что и с ее стороны тогда полетели искры.
От одного намека на эту мысль по спине пробегали мурашки.
Из своего угла Дэн попытался посмотреть на Уэнди пронзительно, как когда-то, но не вышло — одурачившая ее восхитительная чистота серых глаз разбилась, оставив лишь нечто вызывавшее жалость. Но и теперь вопреки всему, что она знала, чутье подсказывало: не мог этот человек быть монстром.
Увы, чушь. Мог. Все просто: ее надул мошенник, скромностью прикрывавший свое истинное лицо.
— Уэнди, я этого не делал.
Снова «я». Что за день!
— Да, вы мне уже рассказывали по телефону. А если подробнее?
Дэн Мерсер растерялся.
— После моего ареста, я знаю, вы собирали обо мне сведения.
— И?
— Разговаривали с ребятами, с которыми я работал в общественном центре. Многих опросили?
— Какое это имеет значение?
— И все-таки.
Уэнди ясно понимала, куда он клонит.
— Сорок семь.
— И сколько сказали, что я их совращал?
— Ни один. На камеру. А вот анонимно намекали.
— Анонимно намекали… Имеете в виду неподписанные сообщения в блогах, которые мог сделать кто угодно, в том числе и вы?
— Или запуганный ребенок.
— Ведь вы даже не дали эти записи в эфир — настолько им не доверяли.
— Что не доказывает вашей невиновности.
— Забавно.
— Забавно?
— Я-то полагал, у нас иной принцип: невиновен, пока не доказано обратное.
Уэнди постаралась не закатывать глаза. Она приехала не ради игр. Настала пора направить разговор в нужное русло.
— Знаете, что еще я о вас выяснила?
Дэн Мерсер будто забился еще дальше, в самый угол.
— Что?
— Ничего. Ни друзей, ни семьи, ни постоянных контактов. Только бывшая жена, Дженна Уилер, да общественный центр.
— Я был еще ребенком, когда умерли родители.
— Знаю. И выросли в приюте в Орегоне.
— Что с того?
— А то, что в биографии Дэна Мерсера большие пробелы.
— Кто-то меня подставляет.
— Конечно. Однако к нам в ловушку вы явились как по часам, разве нет?
— Я думал, что еду к ребенку, который попал в беду.
— Настоящий герой. И вот так взяли и вошли в дом.
— Кинна сама меня вызвала.
— Ее звали Дебора, а не Кинна. Стажер у нас на ТВ. Удивительное совпадение: у нее точно такой же голос, как у вашей загадочной девочки.
— Я слышал ее издалека. Ведь вы нарочно так устроили — будто она только вышла из ванной, да?
— Ясно. А вы, значит, решили, что это та самая Кинна из общественного центра.
— Именно.
— Я, само собой, искала вашу загадочную девочку Кинну. Дабы расставить все точки над i. Вас даже заставили описать ее художнику-криминалисту.
— Я в курсе.
— Так вот, я обошла с портретом весь район, не говоря уж о сотрудниках и посетителях центра. Ее никто не знает, ее никто не видел. Пусто.
— Я же говорил — она ходила ко мне тайно.
— Весьма удобно. А еще кто-то пользовался вашим ноутбуком из вашего же дома и рассылал мерзкие сообщения.
Дэн Мерсер промолчал.
— …и, напомните-ка, закачивал те самые фотографии вам в компьютер, так? Ах да, этот кто-то — я, наверное, если верить адвокату, вдобавок прятал у вас в гараже отвратительные снимки с детьми.
Дэн бессильно закрыл глаза.
— Знаете, что вам стоит сделать? — продолжила Уэнди. — Раз уж теперь свободны и у закона нет к вам вопросов — обратитесь к доктору.
Дэн покачал головой, слабо улыбнулся и посмотрел на нее.
— Вы два года ловили педофилов. Неужели не понимаете?
— Чего не понимаю?
Из угла долетел шепот:
— Педофила нельзя вылечить.
Ей стало не по себе.
В этот самый миг дверь резко распахнулась.
Уэнди отскочила, едва не попав под удар сетчатой створки. Внутрь проскользнул человек в маске. В правой руке он держал пистолет.
Дэн поднял раскрытые ладони, сделал еще шаг назад.
— Не…
Незнакомец навел на него дуло — Уэнди отпрыгнула из поля его зрения — и без лишних слов выстрелил. Ни предупреждения, ни приказа стоять на месте или держать руки на виду — ничего подобного. Только шипение и отрывистый хлопок.
Мерсер упал лицом вниз.
Уэнди закричала, бросилась за старый диван, будто могла найти там укрытие. Со своего места на полу она видела Дэна — тот лежал неподвижно. На ковре возле головы расползалось пятно крови. Человек в маске подошел ближе — не спеша, свободно, словно гулял по парку; встал возле тела, навел пистолет на затылок.
И тут Уэнди увидела часы.
«Таймекс» на эластичном ремешке. Ее отец носил точно такой же. На несколько мгновений все замедлилось. Рост — теперь она рассмотрела — тот самый. И комплекция. Плюс часы.
Эд Грейсон.
Человек в маске сделал еще два выстрела в голову Дэна Мерсера — глухие короткие звуки. Тело дважды дернулось. Уэнди запаниковала, потом взяла себя в руки. Мыслить ясно — вот что было нужно.
Два варианта.
Первый: заболтать Грейсона, убедить, что она на его стороне.
Второй: бежать — в дверь, до машины и давить на газ.
Оба грозили проблемами. Например, первый: поверит ли Грейсон? Всего пару часов назад она прогнала его, солгав при этом, а теперь вот тайно встречается с Дэном Мерсером… которого на ее глазах только что хладнокровно застрелили.
Первый вариант выходил не слишком хорошим, поэтому…
Уэнди метнулась к двери.
— Стой!
Вжав голову в плечи, она не выбежала, а скорее, вывалилась из трейлера.
— Подожди!
«Да ни за что». Уэнди вылетела на солнце. «Беги, не сбавляй шаг».
— Помогите!
Никто не отозвался. Кругом по-прежнему не было ни души.
Следом выскочил Эд Грейсон с пистолетом. Уэнди мчалась вперед и видела: до ближайших трейлеров слишком далеко.
— Помогите!
Выстрелы.
Единственным укрытием могла послужить машина — к ней Уэнди и рванула. Снова пальба. Бросилась за автомобиль, засела за ним, как за щитом, и вспомнила, что, уходя, не заперла дверь.
Рискнуть?
А какой был выбор — сидеть и ждать, когда подойдет Эд Грейсон?
Уэнди достала из кармана брелок и открыла машину. Не просто открыла — Чарли, когда получил права, выпросил систему удаленного запуска, чтобы зимой по утрам заводить двигатель, не выходя из кухни. Она тогда поохала — мол, нежный ребенок не переживет пары минут на холоде, но теперь хотела расцеловать сына.
Машина завелась.
Уэнди открыла водительскую дверь, не поднимая головы, влезла внутрь, выглянула наружу — дуло смотрело прямо в окно — и вжала себя в сиденье.
Еще несколько выстрелов.
Она ждала звука разбитого стекла. Тишина. Раздумья на эту тему следовало оставить на потом. Лежа на боку, включила скорость и, давя на газ левой рукой, покатила вслепую, отчаянно молясь никуда не врезаться.
Прошло десять секунд.
Далеко ли уехала? Решила: достаточно — и села.
В зеркале она увидела Грейсона: все еще в маске, бежит к ней с поднятым пистолетом.
Уэнди утопила педаль газа так, что голову вжало в кресло, и не отпускала, пока Эд не исчез из виду. Затем достала телефон — сигнал не ловился — все равно набрала 911 и услышала: «Соединение невозможно». Позади осталась целая миля — сети так и не было. Она свернула на двести шестое шоссе, попробовала снова — без толку.
Звонок прошел только через три мили.
— Причина вашего обращения в экстренную службу? — спросили у нее.
— Я хочу сообщить о стрельбе.
ГЛАВА 7
Когда Уэнди вернулась на стоянку трейлеров, там уже ждали три машины полицейских подразделений округа Эссекс. Один из офицеров огораживал территорию.
— Это вы сообщили о стрельбе? — спросил он.
— Да.
— Вы целы, мэм?
— Да, я в порядке.
— Вам нужен врач?
— Нет, со мной все нормально.
— Вы говорили, преступник вооружен?
— Да.
— Он был один?
— Да.
— Пройдемте со мной.
Полицейский отвел ее к служебной машине и показал на заднее сиденье. Уэнди замешкалась.
— Так безопаснее, мэм. Вы не арестованы.
Она забралась внутрь. Офицер закрыл дверь, сел за руль и, не запуская двигатель, продолжил засыпать ее вопросами. Время от времени он поднимал руку, прося сделать паузу, и передавал часть сказанного, видимо, другому полицейскому. Уэнди изложила все, в том числе подозрения о том, что на