— Сара… — повернулся к ней Майкл, и она настороженно посмотрела на него.
— Да?
— Сара, я хочу познакомить тебя с моей старой знакомой, миссис Марион Мортон. Познакомься, Марион, это Сара Форчун. Помнишь, я тебе говорил, она пару недель поживет у меня в Равенс-Милле.
Сара готова была задушить его на месте. Мало того, что это, оказывается, та самая миссис Мортон, с которой он проводит столько времени, так он еще смеет так двусмысленно высказываться о ней, Саре. Нетрудно догадаться, что думает Марион Мортон, и Сара вспыхнула от гнева и обиды.
— Я думаю, вам следовало объяснить, что, когда я приехала в Равенс-Милл, я понятия не имела, что вы там живете! — ответила она, не обращая внимания на упрек в глазах Майкла. Она помолчала, потом, заметив неловкую паузу, добавила: — Миссис Мортон, скажите, пожалуйста, где здесь женский туалет? Мне нужно… вымыть руки.
— Ах… да, конечно. — Марион переглянулась с Майклом, взяла Сару под руку, повела ее к двери и указала на коридор в задней части здания. — Вон там, — сказала она и улыбнулась, что еще больше разозлило Сару. — Найдете?
— Постараюсь, — коротко заявила Сара и ушла, чувствуя, что никогда в жизни не вела себя так по-идиотски.
К счастью, в маленьком туалете никого не было, и Сара с ужасом разглядывала себя в зеркале. Помады на губах совсем не осталось, и кожа вокруг слегка покраснела от поцелуя. На щеках лихорадочный румянец, волосы спутаны. Она выглядела… истерзанной, да, именно так, в отчаянии думала она, понимая теперь, как глупо было отрицать свои отношения с Майклом. Сара припудрила кожу вокруг рта, покрыла губы блеском кирпичного оттенка, расчесала волосы, брызнула за уши духами и почувствовала себя несколько увереннее.
Надежды, что Марион Мортон ушла, пока ее не было, не оправдались. Марион сидела у стойки бара между Майклом и еще каким-то мужчиной. Сара задержалась на пороге, чувствуя, что она здесь лишняя. Но ей нужно было к ним подойти, и, шагая по каменным плитам, она, как и днем, опять почувствовала легкую слабость.
Когда она подошла, мужчины встали, и Сара взглянула Майклу в глаза, но он отвел их, подождал, пока она сядет, указал на мужчину и представил его:
— Познакомься, Сара, это Норман Мортон, муж Марион.
Сара постаралась повежливее ответить на приветствие Нормана Мортона, и его вид подействовал на нее отрезвляюще. Он тоже явно давно знал и любил Майкла, и ее поведение казалось ей теперь совсем уж глупым и нелепым. Конечно, может быть, отношения Майкла с подругой детства и не такие уже невинные, но она-то, Сара, здесь вообще ни при чем, и нельзя было так себя вести.
Норман Мортон был обходительный корнуоллец, высокий, темноволосый, чем-то похожий на Майкла, но шире в плечах и с очень мягкими манерами. Когда его жена и Майкл разговорились о лошадях, Норман начал расспрашивать Сару о Лондоне, и она с удовольствием расслабилась в его приятном обществе. Когда ей предложили выпить, она согласилась и лихо проглотила коктейль, очень скоро поняв, что совершенно не умеет пить и делает это только для того, чтобы отгородиться от пристальных взглядов, которые то и дело бросал на нее Майкл.
Майкл предложил всем вместе поужинать, и им быстро накрыли столик на четверых. Их обслуживал сам Патрик Киган, и по разговору было ясно, что Мортоны с ним тоже хорошо знакомы.
— Майкл говорит, вы пишете книгу, Сара, — сказала Марион, и Саре пришлось быть вежливой.
— Да, пишу, — сдержанно согласилась она. — Впрочем, это всего лишь повесть для детей.
— Всего лишь, — Марион была под впечатлением. — Я с трудом справляюсь с бухгалтерскими счетами. — Она улыбнулась. — Я не представляю, ну как это можно писать книги?
— Сара работает в издательстве, — внушительно вставил Майкл. — Она привыкла работать с рукописями.
— Все равно…
Марион была подкупающе искренней, и Саре все труднее было противиться ее обаянию. Вообще, по своей натуре она всегда была доброжелательной, и ей было тяжело видеть осуждающие взгляды Майкла. Она подозревала, что он не скоро простит ее, и со страхом думала о том, как они поедут назад. Поэтому она выпила больше, чем обычно позволяла себе, и к концу вечера ей стало безразлично, что он о ней думает. Во всяком случае, она себя в этом убеждала. Она была слегка навеселе и, когда они вышли из ресторана на прохладный ночной воздух, покачивалась.
Мортоны раскланялись и пошли к своей машине; Майкл взглянул на нее чужими глазами.
— Ты дойдешь? — спросил он сдержанно-терпеливо, и она почувствовала себя глупой девчонкой. По-видимому, он решил быть, невзирая ни на что, вежливым и вести себя так, словно ничего не произошло. Но после того, что она натворила, она бы предпочла, чтобы он на нее сердился.
Не ответив ему, Сара нетвердыми шагами направилась к стоянке, где они оставили «ягуар», и он, равнодушно пожав плечами, открыл дверцу.
— Садись, — сказал он уже жестче, и она с трудом забралась, подобрав юбку, на низкое сиденье. Потом она напряженно ждала, когда он обойдет машину и сядет рядом.
Когда они выехали из Пензанса, за ними оказался «рейндж-ровер» Мортонов; его фары освещали салон «ягуара», и Сара чувствовала себя чуть-чуть как актриса в свете рампы. Но похоже, что незримое присутствие Мортонов сдерживало Майкла от вспышки гнева, которую она все время со страхом ждала, а может, она и не права — просто он решил, что она недостойна даже его презрения.
Поэтому ей ничего не оставалось, как глядеть на дорогу, и скоро от непрерывного встречного потока фар глаза у нее начали слипаться и наконец закрылись совсем. Она не знала, когда Мортоны перестали ехать за ними, и вообще не помнила, как они вернулись в Равенс-Милл. Когда она открыла глаза, у машины был выключен мотор и тишину нарушал лишь приглушенный шум прибоя.
Она вздрогнула и поискала глазами Майкла: в машине его не было. Ее сразу охватила обида, что он вот так бросил ее одну, на растерзание любого незваного гостя, кто придет в Равенс-Милл. То, что среди ночи вряд ли кто сюда придет, несущественно. Он ее бросил, и, если бы в зажигании были ключи, она бы тут же уехала в Лондон, думала она с обидой.
Шмыгая носом, она потянулась за сумкой, и в это время дверца с ее стороны открылась. Удивленная, она широко раскрытыми глазами смотрела на Майкла; заметив выражение ее лица, он опустил уголки губ.
— Проснулась, — просто сказал он. — Когда я уходил, ты спала мертвым сном.
Сара не сразу нашла что ответить.
— Это оценка… или пожелание? — ядовито осведомилась она. — Наверное, так бы и было, если бы я провела здесь всю ночь.
Майкл сжал губы.
— Между прочим, я ходил отпирать двери, чтобы нести тебя в твою комнату, — сказал он ледяным тоном. — Однако, раз ты в состоянии оплевывать меня, ты вполне можешь сама туда подняться!
Он быстро пошел к освещенному крыльцу, и Сара опять почувствовала себя ужасно. Она должна была понять, что он ее никогда бы вот так одну не оставил. Это совсем на него не похоже. Уж в том, что он может быть заботливым, она имела возможность убедиться.
В подавленном настроении она вышла из машины, закрыла дверцу и медленно пошла к дому. На лестнице и в библиотеке горел свет, и она без колебаний остановилась у открытой двери. Майкл наливал себе бренди, и она, чтобы привлечь его внимание, кашлянула, но он лишь скользнул по ней взглядом и вопросительно поднял брови.
— Простите меня, — сказала она. — Простите меня за… за то, что я сейчас с вами так говорила, и за то, что была груба с… с миссис Мортон.
Воцарилось молчание; Майкл поднял стакан к губам и отпил глоток. Когда он повернулся, все еще держа стакан в руках, она замерла, но он просто сказал:
— Значит, все в порядке.
— Правда? — Сара сомневалась. Ей было безразлично, как он сейчас на нее смотрит — как на провинившегося ребенка, которого он готов ублажать. — Так вы… вы принимаете мои извинения?
— Да.
— Что-то не похоже.
— Извините.
Сара надулась.
— Это пустая фраза.
— Вот именно.
Когда до нее дошел смысл его слов, она почувствовала себя ничтожной. Сейчас в его глазах не было ни капли жалости и сочувствия, и, судя по стакану бренди у него в руках, он собирался утешиться совсем другим образом. Но все-таки она должна сделать еще одну попытку.
— Я сама не знаю, что на меня нашло, — твердила она, пряча руки в манжеты дубленки. — Я никогда так… так…
— Забудь об этом!
— Как я могу?
— Я думаю, очень даже сможешь. — Он опустил глаза. — Когда тебе нужно, ты все запросто забываешь.
Сара сжала кулаки.
— Что вы хотите этим сказать?
Он сверкнул глазами, но потом устало покачал головой.
— Ничего. — Он вздохнул. — Ничего, иди спать. Увидимся утром.
Глава 8
Сара долго не могла заснуть. Она ворочалась в постели, мучаясь от стыда и обиды, и все яснее осознавала, что оставаться здесь больше невозможно. Днем она еще могла обманывать себя, что в состоянии справиться с ситуацией, но ночью, лежа без сна в темноте, понимала, что играет с чувствами, управлять которыми не в силах. А ей необходимо управлять ими. Она любит Майкла, это совершенно очевидно, но не может сказать ему об этом. Ей нужно как-то собраться с силами и уехать, пока она еще в состоянии противиться абсолютно невозможному желанию полностью подчиниться воле Майкла.
Вот бы Диана посмеялась, если бы узнала, что Сара натворила. Эгоистичная, равнодушная Диана, которая обманом послала ее сюда, способная пожертвовать кем угодно, только не собой, для достижения своих целей. Неужели она не думала о последствиях? Почему она не звонит, не пишет, чтобы узнать, что происходит? Или она думает, что из ее затеи ничего не вышло, и не дает о себе знать, чтобы не возбуждать лишних подозрений?
С такими мыслями трудно было уснуть. Стоило Саре подумать, что завтра утром надо уезжать, как ей становилось невыносимо больно. Ее мучили воспоминания о том, как Майкл вел себя, когда обнаружил ее таблетки и услышал ее объяснения, и она не могла не пытаться довести эту мысль до логического конца. Он сказал, что его не пугает астма, а что бы он сказал, если бы узнал, что она неполноценная женщина, инвалид, как жена его отца, о которой он отзывается весьма пренебрежительно?