— Ладно, значит, так и следует поступить.
Она вновь улыбнулась.
— Ричер, я не могу. Это зависит не от меня. Папа оставил исчерпывающие указания. И я должна им подчиняться.
— Дом, — пробормотал Ричер. — Леон оставил мне свой дом?
— Он беспокоился о тебе. В течение двух лет. С тех самых пор, как ты ушел в отставку. Он очень хорошо понимал, как может все сложиться — ведь ты прослужил всю жизнь, а потом оказалось, что все кончилось. Он тревожился о том, как ты будешь жить.
— Но он не знал, как я живу, — сказал Ричер.
Джоди кивнула.
— Однако мог догадываться, правда? Он был умным стариком. Он знал, что ты дрейфуешь с места на место. Папа часто говорил, что в течение трех-четырех лет путешествовать очень даже неплохо. Но что будет, когда тебе исполнится пятьдесят? Шестьдесят? Семьдесят? Он думал о тебе.
Ричер пожал плечами. Он все еще лежал на спине и смотрел в потолок.
— Я никогда не думал о таких вещах. Нужно просто проживать один день за другим — таков мой девиз.
Она ничего не ответила. Лишь повернула голову и поцеловала его в грудь.
— У меня такое ощущение, что я у тебя краду, Джоди. Это же твое наследство. Дом должен отойти к тебе.
Она снова поцеловала Ричера.
— Это был его дом. Даже если бы я хотела его иметь, нам следует уважать желания моего отца. Но я не хочу этот дом. И никогда не хотела. Папа это прекрасно знал. И мог делать с домом все, что угодно. Он принял решение. Он оставил дом тебе, потому что хотел, чтобы ты в нем жил.
Ричер смотрел в потолок, но перед его мысленным взором представал дом. Подъездная дорога, идущая между деревьями, справа гараж, крытый переход между гаражом и домом, массивное невысокое здание слева. Кабинет, гостиная, медленные воды Гудзона за окном. Мебель. Все выглядело очень удобным. Может быть, он купит стереосистему. Купит книги. Дом. Его дом. Он мысленно произнес эти слова: «Мой дом. Мой дом». Он даже не знал, как их произносить. «Мой дом». Ричер вздрогнул.
— Он хотел, чтобы дом достался тебе, — продолжала Джоди. — Это воля покойного. С ней нельзя спорить. Воля выражена. И я обещаю, что у тебя не будет никаких проблем. Хорошо?
Он задумчиво кивнул.
— Хорошо. Хорошо, но странно. Очень. Очень странно.
— Хочешь кофе? — спросила Джоди.
Он повернулся и посмотрел ей в лицо. У него будет собственная кофеварка. В его кухне. В его доме. С электричеством. Его электричеством.
— Кофе? — снова спросила Джоди.
— Звучит неплохо, — ответил Ричер.
Она выскользнула из постели и нащупала туфли.
— Черный и без сахара, правильно?
Она стояла перед ним совершенно обнаженная, только в туфлях. Открытых туфлях на каблуках. Джоди перехватила его взгляд.
— На кухне холодный пол. Я всегда надеваю туфли, когда иду туда.
— Забудь про кофе, ладно?
Они проспали в ее постели всю ночь. Ричер проснулся первым, когда было уже совсем светло. Он осторожно высвободил руку и посмотрел на часы. Почти семь. Он проспал девять часов. Лучший сон в его жизни. Лучшая постель. Он спал в разных постелях. В сотнях, может быть, даже в тысячах. Но эта была лучшей из всех. Джоди лежала рядом с ним. Она перевернулась на живот и во сне сбросила с себя простыню. Ее спина была обнажена до талии. Ричер видел округлость груди. Волосы Джоди рассыпались по плечам. Одно колено было слегка согнуто. Голова, лежащая на подушке, была повернута в сторону колена. Это придавало Джоди собранный, спортивный вид. Ричер поцеловал ее в шею. Она пошевелилась.
— Доброе утро, Джоди, — сказал он.
Она открыла глаза. Потом закрыла и снова открыла. И улыбнулась. Нежной утренней улыбкой.
— Я испугалась, что все это мне приснилось, — призналась она. — Однажды так было.
Ричер снова ее поцеловал. Нежно, в щеку. Потом уже не так нежно, в губы. Ее руки обхватили его за плечи, и он оказался рядом с ней в постели. И они вновь занялись любовью, в четвертый раз за пятнадцать лет. Потом они вместе приняли душ — в первый раз в жизни — и позавтракали. Оба ели так, словно голодали несколько дней.
— Мне нужно съездить в Бронкс, — сказал Ричер.
Она кивнула.
— Тип по имени Раттер? Так и быть, я отвезу тебя — я примерно представляю, где это находится.
— А как же твоя работа? Я думал, что тебе необходимо там быть.
Джоди озадаченно посмотрела на него.
— Ты же говорила мне, что должна быть в офисе. У меня сложилось впечатление, что ты очень занята.
Она смущенно улыбнулась.
— Я все придумала. На самом деле у меня все под контролем. Мне сказали, что я могу неделю не показываться в офисе. Просто я не хотела находиться рядом с тобой, ведь меня переполняли чувства. Вот почему я так рано пошла спать в наш первый вечер. Мне бы следовало показать тебе комнату для гостей, как положено хорошей хозяйке. Но я не хотела оказаться с тобой в спальне. Я бы сошла с ума. Так близко и так далеко — ты ведь понимаешь, о чем я говорю?
Ричер кивнул.
— И что ты делала целый день в офисе?
Джоди захихикала.
— Ничего. Просто сидела весь день и ничего не делала.
— Ты сумасшедшая. Почему ничего мне не сказала?
— А почему молчал ты?
— А я тебе сказал.
— Сказал в конце концов, — вздохнула Джоди. — Пятнадцать лет ждал.
— Я знаю, но мне было тревожно. Я думал, что причиню тебе боль. Боялся, что тебе совсем не захочется это услышать.
— Со мной то же самое. Я боялась, что ты будешь меня ненавидеть.
Они посмотрели друг на друга и улыбнулись. Потом усмехнулись. Потом расхохотались и не могли успокоиться целых пять минут.
— Мне нужно одеться, — сказала Джоди, все еще смеясь.
Он последовал за ней в спальню и нашел свою одежду на полу. Джоди искала во встроенном шкафу что-нибудь чистое. Ричер посмотрел на нее и вдруг подумал о доме Леона и о шкафах в нем. Нет, он подумал: есть ли в его доме встроенные шкафы? Конечно есть. Во всех домах имеются такие шкафы, верно? Значит, ему нужно начинать думать о том, чтобы их заполнить?
Джоди выбрала джинсы и рубашку и дополнила этот наряд кожаным ремнем и дорогими туфлями. Ричер взял свой новый пиджак, оставшийся в коридоре, и засунул в карман пистолет, лежавший в спортивной сумке. В другой карман он высыпал двадцать патронов. Пиджак сразу потяжелел. Джоди подошла к нему с кожаной папкой в руках. Она успела проверить адрес Раттера.
— Готов? — спросила она.
— Как всегда, — ответил Ричер.
На каждом этапе пути Джоди приходилось ждать, пока он проверит, все ли в порядке. Точно так же Ричер действовал вчера. Безопасность Джоди имела для него огромное значение. Однако все было тихо и спокойно. Пустой коридор, пустой лифт, пустой вестибюль, пустой гараж. Они вместе сели в «таурус», Джоди объехала вокруг квартала и свернула на северо-восток.
— По Ист-Ривер-драйв до девяносто пятой, ты не возражаешь? — спросила она. — Если ехать на восток, то лучше всего по скоростной магистрали Бронкса.
Ричер пожал плечами и попытался представить себе дорожную карту.
— Тогда можно свернуть на север по Бронкс-Ривер-паркуэй. Нам нужно добраться до зоопарка.
— До зоопарка? Но Раттер живет не рядом с зоопарком.
— Собственно говоря, нам нужен не зоопарк, а Ботанический сад. Ты должна кое на что взглянуть.
Она искоса посмотрела на Ричера, а потом сосредоточилась на вождении. Машин было много, но час пик уже прошел, и им почти не приходилось стоять. Они ехали вдоль реки на север, затем на северо-запад к мосту Джорджа Вашингтона, после чего свернули на восток в Бронкс. На магистрали движение замедлилось, но на шоссе, ведущем на север, дела пошли веселее, поскольку оно вело к выезду из города, а Нью-Йорк в этот час всасывал людей в себя. А вот движение на юг было совсем медленным.
— Ну и куда теперь? — спросила Джоди.
— Поезжай мимо Фордемского университета и зимнего сада, а наверху припаркуйся.
Джоди кивнула и сменила полосу. Фордем остался слева, а зимний сад справа. Возле входа в музей находилась парковка. Она оказалась практически пустой.
— Что теперь?
Ричер взял с собой кожаную папку.
— Будем относиться ко всему непредубежденно, — ответил он.
Зимний сад располагался в ста ярдах перед ними. Ричер еще вчера прочитал о нем в рекламном листке. Сад был назван в честь какого-то Энида Хаупта, и его строительство в 1902 году обошлось в целое состояние, а через девяносто пять лет пришлось вложить в десять раз больше, чтобы привести его в порядок. Впрочем, деньги были потрачены не напрасно. Результат получился впечатляющим. Огромное здание, настоящий образец городской благотворительности, выраженный в железе и молочно-белом стекле.
Внутри было жарко и влажно. Ричер повел Джоди к тому месту, которое его интересовало. Экзотические растения росли на огромных клумбах, окруженных невысокими стенами и оградами. На аллеях стояли скамейки. Через молочно-белое стекло, словно сквозь облака, внутрь проливался солнечный свет. Пахло сырой землей и острыми ароматами цветущих растений.
— Что ты хотел мне показать? — спросила Джоди, сгорая от нетерпения.
Ричер нашел скамейку, которую искал, и подошел к невысокой стене напротив скамейки. Он сделал полшага влево, а потом еще полшага, пока не убедился, что нашел нужное место.
— Встань сюда, — сказал Ричер.
Он взял ее сзади за плечи и поставил на то самое место, где только что стоял сам. Затем слегка присел, чтобы его голова оказалась на том же уровне, что и голова Джоди.
— Привстань на цыпочки, — сказал он. — И смотри прямо вперед.
Она так и сделала. По ее прямой спине рассыпались волосы.
— Хорошо, а теперь расскажи мне, что ты видишь? — спросил Ричер.
— Ничего. Ну, растения и все такое.
Ричер кивнул и открыл кожаную папку. Вынул оттуда блестящую фотографию худого белого мужчины, который испуганно отвернулся от охранника с винтовкой. Поднял фотографию на расстояние вытянутой руки и показал Джоди.
— И что? — спросила она, все еще ничего не понимая.