Вот оно что. Значит, дар меня не подвел. Поймали, паразиты, и ритуал свой свершить хотят.
— Квоки, — подвигала ногой, пиная фамильяра. Все нежности потом, а сейчас надо придумывать, как спасаться из лап врагов. — Квоки, мать твою, где ты там пребываешь?
Еще до конца не пришедшая в себя птица сквозь пелену сна ответила.
— Где надо, там и пребываю. Оставь меня, меня потом занесут, с ягодами в ж… — и снова обмякла.
Даже любопытство берет, что именно ей там снится.
— Квоки, быстро вставай, — заверещала не своим голосом. — Иначе в ж не только ягоды окажутся.
К счастью, мой голос в моменты истерики срабатывал лучше, чем военная сирена, и она быстро встрепенулась. Но к несчастью, потому что встрепенулась не только курочка.
Тяжелая дверь с решеткой отворилась. По глухим шагам стало понятно, что идет кто-то грузный и неторопливый, и не один.
— Блэр, — передо мной предстало лицо далекого дядюшки со свечой в руках. — Я все думал, когда же ты очнешься.
— То-то за дверью поджидал, — презрительно выплюнула в его беспечную рожу. — Живот от усилий не треснул?
Брамот де Инберт сморщился из-за оскорбления, испуганно отошел от меня на шаг и обернулся на своего спутника. Родственник все равно опасался меня, несмотря на то, что ведьма оставалась связанной. Безмозглый трус.
— Не дерз-сзи, девка, — выдохнул второй и откинул капюшон плаща.
Мне бы удивиться или хотя бы для порядка завизжать от страха, но незнакомца я узнала. Сумрак, тот самый жрец Ваоха, общавшийся со мной в сознании пленника. Вблизи он выглядел еще страшнее и уродливее. Тьма, сгущавшаяся от плаща, больше его не закрывала, и я увидела жуткие шрамы, бороздками покрывавшие серую кожу.
— А то что? — старалась не подавать виду, что напугана до безумия.
— Ничего, ведьма-сс, — Сумрак проверил оковы. — Ты все равно ничего не можешь сделать. Твои цепи крепкие, а на рассвете начнем ритуал.
— Я могу позвать на помощь друзей, — отчаянно заметалась возле стены, неприятно царапавшей мою спину.
— Попробуй-с. — Хаосит усмехнулся. — Здесь все обвешено артефактами, даже с твоей силой не пробьешься и пнул моего фамильяра.
Курочка едва пришла в себя и отлетела в противоположную сторону.
— Квоки, — я испугалась за верную подругу, но на миг показалось, что пеструшка дышит, хоть и откинулась на приличное расстояние. — Ты мне за это ответишь.
— Нет-с, — замотал головой жрец. — Это вы ответите за годы неповиновения. Я потерплю, совсем скоро вся столиц-са нам подчинится.
Гелиос, что же творится? Как поступить дальше? Неужели я в безвыходном положении?
— Что за ритуал? — я отвернулась от лежащей птицы и уставилась на Сумрака. — Как он пройдет?
— Ха-ха-ха, — гортанно рассмеялся мерзавец, подзывая поближе моего бывшего опекуна. — Колдунья заволновалась за свою жизнь. Как думаешь, — обратился он к Брамоту, — можно ли ей верить?
Дядюшка отступил. Он и сам побивался своего спутника и испытывал чувства омерзения. Сложно не заметить дрожь, исходившую от тела.
— Нет, господин, никак нельзя. Она чересчур свободолюбивая и упрямая.
— Посмотрим-с, — хаосит зацокал языком и вновь повернулся ко мне. — Мы можем оставить тебя в живых-с, хочешь?
Я же не смертница, конечно, хотела. Но, как издавна меня научил дедушка — всегда читай мелкий шрифт в соглашениях.
— А что за это надо? — сразу заинтересовалась, но заранее знала, что никогда в жизни на подобное не соглашусь.
Как говорится, не бесите во мне зверя. Вот еще, с хаоситами в сговор входить.
— Повиновение, подчинение и готовнос-сть произнести клятву вернос-сти, — предложил мне Сумрак.
— Боюсь, мне серый цвет не идет, — вздрогнула, представляя себя в их мантии с черным сгустком тьмы вместо лица.
— Храбришьс-ся, глупая, — мерзавца я ничуть не обескуражила. — Посмотрим-с, когда придет твое время. Брамот, — подозвал к себе словно собачонку моего дядюшку, — можешь пообщаться с девушкой, она же твоя воспитанница.
— Она не стоит моего внимания, — фыркнул де Инберт, опасливо оглядываясь на мою прикованную фигуру. — Бросила семью в самый неподходящий момент.
Я бросила? А ничего, что этот проныра все состояние ему в наследство доставшееся проиграл.
— Ты все же пообщайся, — не дал ему отойти жрец, испытывая удовольствие, издеваясь над нами обоими. — Подготовь менталис-стку.
И выплывая на своих конечностях, вышел из темницы. Оставшись среди пленников единственной в сознании, Адам, вообще, делал вид, что он часть стены, уставилась на дородного мужчину и спросила единственное, что меня интересовало..
— За что? — я по-настоящему недоумевала.
Пускай, мы не прониклись любовью к друг другу, пускай, он через меня пытался решить свои проблемы, но чтобы так радикально избавляться от племянницы…
— У меня не было выбора, ясно, — Брамот виновато развел руками и отчаянно старался на меня не смотреть. — Им была нужна ты, а мне деньги.
— И ты меня продал? — я усмехнулась. — Хотя чему я удивляюсь. Ты меня и до этого продавал.
— А что мне оставалось? — он сжал ладони в кулаки и в бешенстве затряс головой. — Твой отец в завещании ясно указал позаботиться о своих детях. Бросил кузена без денег и связей, а я всегда находился подле него, помогал, выхаживал.
Так, стоп, а с этого место поподробнее.
— Какое такое завещание? — сощурилась я и пыталась незаметно выскользнуть из наручников. — Папа обо мне ничего не знал.
Но куда там. Они еще сильнее сжали запястье, вдавливаясь в нежную кожу.
Дядюшка огляделся вокруг.
— Раз уж ты все равно не выживешь, — он как-то по-отечески вздохнул, — то я признаюсь. Перед смертью он позвал меня и сообщил о ребенке полукровке, надеялся, что ты все еще под присмотром матери.
Чего? Знал и не искал? Знал и не пытался связаться со мной?
Отчего-то я стала еще яростнее цепляться за свою никчемную жизнь. Внутри будто буря поднималась от гнева и разочарования. Нет, мне было известно, что с родом не сильно повезло, но чтобы настолько… Они ошиблись, с колдуньей, воспитанной на улице, шутки плохи.
— И что дальше? — не скрывала своего презрения. — Ты забрал меня и обналичил чек?
— Нет, — досадливо махнул рукой Брамот, случайно погасив свечу. — До поры я решил тебе ни о чем не говорить, жил на собственные средства, а потом… — он с ненавистью взглянул на меня. — Ничего бы не случилось, согласись ты выйти замуж, а не бежать.
Ага, бегу и падаю. Дорогой родственник в спутники мне выбрал одного из своих сыновей с деспотическими замашками. Я бы парня отравила, а на меня бы дело завели. Потрясающая идея, я оценила.
— Деньги-то где? — задала не самый вопрос.
— В банке, Блэр, — толстяк пнул близлежащий камень. — Не успел до твоей независимости, но теперь в этом нет смысла. Уже утром вся столица подчинится Сумраку. А во всем виновата ты и твой дружок Роудсон. Обманщик, каких поискать.
Ну, знаете ли, Крейвен хотя бы женщин не тиранит. А то, что де Инберт игрок — его личная проблема.
— Что за ритуал? — перевела тему.
Задумываться об отце становилось больно и неприятно. В груди я отчетливо ощущала надломленность и скорбь. Оба родителя меня бросили, забыли и упивались собственными чувствами, позабыв о малолетней девочки. Жила как-то без них и еще проживу… Если смогу выбраться, конечно.
— О, испугалась, — мой ужас явно понравился мужчине. — Видишь магов? — он заново зажег свечу и обвел их. — Это стихийники всех мастей, их разложат рядом с тобой на ритуальных камнях, а потом…
Потом я и сама знала, что произойдет. Хаосит выкачает мои силы, удесятерит свой дар и подчинит своей воле целый город. Не маленький город, между прочим.
Когда-то я считала, что подобное невозможно, что я не могу влиять на поступки людей, но с практикой все больше приходило ощущение вседозволенности.
— Уходи, — мотнула головой. — Иначе я до тебя кончиками пальцев доберусь и хребтину сломаю.
— Меня не страшат твои угрозы, идиотка, — отозвался де Инберт, но отошел подальше. — Но и задерживаться не собираюсь. Готовься, через несколько часов тебя не станет.
И проговорив свое мрачное пророчество важно удалился, оставляя кромешную темень.
Некоторое время ничего не происходило, но через несколько мгновений я почувствовала слабое трепыхание перьев около ноги.
— Квоки, ты в порядке? — посмотрела вниз, но почти ничего не увидела.
За фамильяра я ужасно беспокоилась, ей порядочно досталось от удара.
— Да, Блэр, — курочка прижалась поближе. — Что нам делать? Может, попробуешь достучаться до Сеймура?
Может, и попробую, да только на мне необычная цепь. Ее накинул сам Сумрак, и теперь известная ему магия подчиняется хозяину, который к тому же сам имеет дар менталиста.
Какая ирония, будучи могущественной ведьмой, способной читать мысли любого жителя в столице, я попала в ловушку злых менталистов.
— Квоки, он нас не услышит, — грустно заключила я. — Да и не в курсе, наверное. Я же его сильно обидела.
— Сдается мне, в этот раз ты определенно ошибаешься, — оптимистично заметила птица, — но да, давай думать, как спастись самим.
И в этот самый момент случилось то, чего я никак не могла ожидать.
Когда я совсем отчаялась, попытавшись пробиться через оковы, когда окончательно разуверилась в своих силах и просто сникла, смирившись со своей судьбой, со мной мысленно заговорили.
Но рядом-то никого нет с подходящим даром. Вряд ли бы Сумрак пробивался в мое сознание, чтобы ободрить.
–Не врр-емя унывать, — прорычало что-то внутри. — Бор-рись!
Яркое, разозленное, но с удивительным стремлением освободиться.
Возле меня привстала на лапках ошалевшая курица и взволнованно захлопала крыльями.
— Я что-то не поняла, — она не на шутку растерялась. — Нас теперь в твоей голове трое? Там и до этого тесновато было.
Я пока тоже ничего не понимала, хотя догадывалась, что именно за явление со мной приключилось.