Тот щелкнул, и дверь отлетела в сторону.
Кирилл быстро вошел в комнату.
Ксюша сидела за столом в больших непроницаемых наушниках и делала уроки. Музыки, гремевшей в комнате, она почти не слышала, как и стука распахнувшейся двери.
Без лишних слов Кирилл выдернул электрический кабель музыкального центра из розетки, схватил девочку в охапку и потащил ее вниз.
– Делай свое дело! – приказал он сыну.
Алексей, вбежавший в помещение следом за ним, быстро осмотрелся. Он прихватил с собой ноутбук и телефон Ксюши и последовал за отцом.
Девочка в первые секунды просто не поняла, что случилось. Настолько стремительно все происходило.
– Мне больно! Что вы делаете? Мама! Помогите! – закричала она, догадавшись о том, что в доме приключилась беда.
– Заткнись! Или тебе будет еще больнее! – Крики девочки бесили Кирилла.
В нем проснулась необъяснимая ненависть к ней и ко всем маленьким детям вообще.
Кирилл намеренно сильно и жестко сжал руку девочки. В ответ она закричала намного громче, ее глаза наполнились болью и страхом. Кирилл с еще большим остервенением приволок Ксюшу в гостиную и бросил на диван к Инге.
– Девчонку вязать? – спросил Мюллер, потянувшись за наручниками.
– Я не знаю! Все будет зависеть от ее поведения, – ответил Кирилл. – Или мамаши этой малолетки. Что скажешь? Нам стоит связать твоей доченьке руки и ноги?
– Мама! Кто это?! Что происходит? – воскликнула плачущая Ксюша. – Это бандиты? Они нас грабят?
– Ксюшенька, тише! Все будет хорошо, радость моя. Помолчи, пожалуйста, я прошу тебя. Иди ко мне. Все будет хорошо!
Связанные руки не позволяли Инге обнять дочь. Зато девочке удалось подлезть под локоть матери и прильнуть к ней. Голос Инги и тактильный контакт немного успокоили Ксюшу. Она затихла и прижалась к маме изо всех сил.
– Золотые слова! Все действительно будет хорошо, если все вы будете делать то, что я скажу! – Кирилл понимал, что именно сейчас он полностью завладел эмоциями заложников.
Они зависели от его решений. Это было то состояние, когда женщина готова будет выполнить любое приказание, лишь бы спасти жизнь дочери.
«Она уже морально раздавлена, – удовлетворенно подумал Кирилл. – Как же все просто в этом мире».
В своей непростой жизни он часто видел, как человек теряет присутствие духа, личность становится угодливой, полностью деморализованной тряпкой. Сегодня Кирилл впервые наблюдал за поведением сломленной матери. Ее ребенку угрожала реальная опасность. Ему было даже интересно, до чего она готова будет опуститься ради жизни дочери. Он мог провести на ней эксперимент, поставить забавный опыт.
Все-таки Кирилл был мерзким типом и сам себе в этом признавался. Удивительно, что у него хватало для этого сил и сознания.
В ходе таких вот почти философских размышлений Кирилл самодовольно ухмылялся.
В зале появился Алексей.
– Нашел компьютер? – спросил Кирилл.
– Да. В кабинете. Нужен ее телефон.
– Забери аппараты у Мюллера и Крюгера. Второй, мне надо, чтобы ты действовал быстро! – сказал Кирилл и выразительно посмотрел в глаза Алексея.
– Я мигом. – Парень убежал в сторону кабинета Инги.
На мгновение в гостиной повисло молчание. Были слышны лишь тихие всхлипывания няни и Ксюши.
В этот момент Кирилл перехватил взгляд Мюллера. У Инги задралась юбка, ее стройные ноги обнажились. От них-то и не отводил своего плотоядного взгляда этот тип.
Кирилл быстро подошел к дивану и уставился на эти ножки в чулках телесного цвета.
Он наклонился, буравя женщину взглядом, поправил юбку, потом, не отводя глаз, сказал сквозь подобие улыбки:
– Зачет по ножкам пройден, дорогуша! Не будем раздражать зверей! – Кирилл перевел взгляд на Мюллера. – Они, как я погляжу, у меня не совсем еще дрессированные.
Мюллер отвернулся от Инги и уставился в окно.
Кирилл больно ткнул пальцем в плечо хозяйки дома и заявил:
– Тебе осталось получить зачет лично от меня. Тогда ты, госпожа Сокологорская, выиграешь свой джек-пот. Возможно.
Его прикосновение заставило Ингу с силой вжаться в диван. Ксюша почувствовала это инстинктивное движение матери и обняла ее сильнее. Страх, обуявший ее, был настолько силен, что девочка уже не плакала, лишь всхлипывала и дрожала.
– Ну-ну, не стоит так переживать, – успокаивающе проговорил Кирилл и протянул руку, чтобы погладить девочку по голове.
Ксюша моментально отстранилась, уткнулась лицом в плечо Инги и сказала:
– Ты плохой! Ты сделал мне больно!
– Как скажешь. – Улыбка стерлась с лица Кирилла.
Избыточное количество адреналина в крови не давало Кириллу успокоиться и стоять на месте. Быстрыми шагами он переместился в кухню, совмещенную с гостиной.
Кирилл почувствовал себя очень голодным. Он схватился за ручку холодильника, вдруг увидел свое отражение и замер, осознавая важность наступившего момента. Ведь он ждал этого не день и не два, а долгих девять с половиной лет.
Сидя в тюрьме, потом на свободе, за рулем машины, в постели он всегда помнил о деле всей его жизни. Этот человек знал свою цель, жил ради ее достижения. Сейчас, когда начался последний акт пьесы, написанной им, Кирилл был предельно сосредоточен.
С первого взгляда он вовсе не был похож на преступника. Аккуратно подстриженный и выбритый, всегда хорошо одетый, пахнущий парфюмом. Он был таким и до отсидки, и после нее. В нем почти ничего не поменялось за девять лет. Появилась только маленькая печатка, просто не самое обычное кольцо. На нем снаружи был выгравирован дракон, а с внутренней стороны сделана надпись: «Каждому свое».
В юношестве он где-то услышал древнеримскую крылатую фразу: «Что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку». Тогда парень углубился в изучение всяких высказываний и афоризмов, многие из них решил применить к своей, как ему казалось, исключительной личности.
Смысл того высказывания он понял и не забыл его. Когда судьба в колонии свела его с известным ювелиром-евреем, Кирилл сразу заказал ему печатку, которую постоянно носил после выхода на свободу. Надпись на ней стала главным лозунгом его жизни, оправдывавшем все черные дела.
В поведении Кирилла почти не было блатных замашек. Но что-то в нем настораживало многих людей. Возможно, лицо. Его заостренные черты, тонкие губы, нижняя челюсть, слегка выдающаяся вперед. Один и тот же ледяной обжигающий взгляд в любой ситуации. Любой человек, знавший Кирилла, старался не конфликтовать с ним.
Людей он не любил, считал расходным материалом, а мир вокруг ненавидел. Даже любовь к сыну и матери не могла заставить его изменить своего отношения к человечеству.
Кирилл никогда не относил себя к бесповоротным фаталистам, но в неизбежность судьбы все-таки верил. Он понимал, что некоторых вещей изменить никому не удастся. Это длительность жизни, неизбежность смерти, здоровье. Данные понятия находятся под контролем судьбы. Они устойчивы и прописаны заранее для каждого человека. Развитие всего остального зависит только от любого индивидуума в отдельности, от того, какое решение ты примешь в определенный момент, как себя поведешь в той или иной конкретной ситуации.
Когда-то он был перспективным молодым специалистом, благодаря усилиям матери получившим хорошее экономическое образование. Парень смотрел в будущее с большим энтузиазмом и надеждами.
Но вмешались законы судьбы. Подвернулась возможность участия в одной небольшой афере, так, сущая шалость.
Она вполне удалась. Легкие деньги и безнаказанность, ощущение причастности к чему-то большему, чем просто перекладывание бумажек в офисе, толкнули его изощренный мозг к следующим операциям такого рода. Кирилл нашел партнеров, покровителей, расширил географию своих действий, и деньги потекли рекой. Главное – никакого риска. Так, во всяком случае, он считал.
Какое-то время все было прекрасно. Потом из-за одного нелепого случая, ставшего насмешкой судьбы, Кирилл с треском слетел с той высокой горы, на которую его занесли наглость и тщеславие.
Очередная афера по списанию средств с клиентских счетов банка казалась ему ничуть не сложной. Она прошла успешно. Куш в пятнадцать миллионов рублей был тогда для него заоблачным. Все было прекрасно и рухнуло у него на глазах из-за вмешательства одного урода.
Приговор был максимальным и прозвучал как гром среди ясного неба. Десять лет колонии. Не помогли ни взятки, ни связи, ни личные отношения. Почти все деньги были разворованы адвокатами, обещавшими кому и сколько надо.
Квартиру власти конфисковали. Жена тут же бросила не только его, но и маленького Лешку. Все они разъехались. Сын отправился жить к бабушке, матери Кирилла. Он сам – в колонию в Рязанской области. Бывшая жена – в неизвестном направлении. Наверное, так, в одночасье, по итогам лишь одного события и рушатся человеческие судьбы.
Сейчас Кириллу сложно было оценить, быстро ли пролетело то время или же оно тянулось долго и мучительно. Он вышел на год раньше срока за примерное поведение. На свободе Кирилл тут же начал реализовывать свой план реванша, который вынашивал долгих девять лет.
Он смотрел на свое отражение в металлической дверце холодильника и думал:
«Неужели этот момент настал? Ну да! Конечно, так оно и есть. Ведь я стою сейчас у нее на кухне, жду позора этой особы и своего триумфа. Нет! Поесть я успею. Продолжу благородно, сначала выпью кофе».
Кирилл переключился на дверцы шкафов и очень скоро нашел то, что искал. Внутри верхнего шкафчика на первой полке стояли фарфоровые чашечки и джезвы разного калибра. Отдельной стопкой белели блюдца. Наверху Кирилл обнаружил приличный запас кофе. Он был разных сортов и степени прожарки. Невооруженным взглядом было видно, что хозяйка дома любит этот бодрящий напиток.
– Деньги лежат в сейфе, – услышал вдруг Кирилл прерывающийся голос, доносящийся с дивана. – На втором этаже. Код я назову, – громко, будто острым скальпелем, разрезала тишину Инга. – Там же драгоценности. Их немного, но это все, что у меня есть. Еще деньги на карте, лимит до двух миллионов. Могу съездить с вами и сама снять их в банкомате. Это все.