Поэтому старайтесь, где только возможно, заменять время в соцсетях временем, проводимом в офлайн-режиме. Выйдите в реальный мир и окунитесь в живительные силы природы, идей, искусства, социальных и политических свершений. Удивитесь чуду жизни, этой одинокой планете и всем великолепным людям, растениям и существам, которые ее населяют. Уверен, это звучит гораздо привлекательнее, чем пребывание в компании рекламодателей и фотогеничных инфлюенсеров.
Действительно, проводить время, погружаясь в чудеса реального мира, вдыхать их, слушать, изучать их и становиться сопричастным этому бесконечно приятнее, чем все то, что мы можем создать в графическом редакторе. Это мгновенно восстанавливает связь с нашей человечностью. Это приближает нас к самим себе и нашему окружению. Мы перестаем смотреть на всех и вся через объектив камеры. Когда мы и наше окружение не противопоставлены друг другу, когда мы находимся на равных, желание анализировать то, что мы делаем и не делаем, быстро улетучивается. Мы становимся связаны с действительностью и начинаем глубоко ценить жизнь за то непостижимое чудо, которым она является.
Вот почему иногда действительно стоит отложить телефон и просто побыть там, в реальном мире, наедине с самим собой и всеми своими чувствами.
Это время офлайн, проведенное с другими людьми и во внешнем мире, имеет бесчисленные преимущества для нашего физического и психического здоровья. Исследования показывают, что прогулки на свежем воздухе, особенно в новых местах, способствуют улучшению нашего самоощущения[142]. Так, в недавнем своем исследовании психолог Кэтрин Хартли обнаружила, что то, как много вы бродили в определенный день, определяет, насколько счастливым вы были позже (а не наоборот). Другие преимущества пребывания на природе включают, согласно одному обширному обзору, «улучшение внимания, снижение стресса, улучшение настроения, снижение риска психических расстройств и даже повышение эмпатии и способности к кооперации»[143].
Но самое главное: это офлайн-время необходимо для того, чтобы одолеть перфекционизм. Потому что здесь, в реальном мире, с реальными людьми и реальными ощущениями, полным-полно напоминаний о том, что вдали от гиперреальности социальных сетей и безразличия безликих подписчиков мы на самом деле что-то значим, и значим довольно много.
В 2015 году инфлюенсер Эссена О'Нил сделала нечто, что вызвало шок в индустрии, неотъемлемой частью которой она была. Она с презрением покинула платформу, объяснив, что десятки тщательно срежиссированных, правильно освещенных, безупречных снимков ее стройной, подтянутой и жизнерадостной внешности были спонсированы корпорацией, подвергались тщательной проверке и редактировались, чтобы максимизировать количество лайков и репостов. Непосредственно перед тем, как покинуть платформу, О'Нил написала небольшие комментарии для подписчиков под своими фотографиями. В них она описала свой далеко не сладкий опыт работы в сфере влияния: просыпаться на рассвете, вдали от дома, позировать в течение нескольких часов только для того, чтобы в результате получить один или два снимка, которые можно выложить в Сеть, из многих сотен. Ни на одной из своих фотографий она не была реально счастлива. Все это было фарсом.
Помимо заметок, О'Нил также опубликовала видео на YouTube[144]. Глядя в веб-камеру, она явно выглядит уставшей и расстроенной. Кажется, что все это уже некоторое время терзает ее совесть.
– Социальные сети – это бизнес, – говорит она. – И если вы думаете, что это не так, вы заблуждаетесь.
Смотря в объектив, она прямо говорит зрителям: если вы подписаны на кого-то и у него много подписчиков, значит, «они продвигают тот или иной продукт, им за это платят».
– Все, что я делала, – говорит она, – было отредактировано и скомбинировано так, чтобы набить цену и получить больше просмотров.
Это невеселое зрелище, особенно когда О'Нил говорит о психологических издержках. Она объясняет:
– Я дала себя определять цифрами… я чувствовала себя хорошо только тогда, когда получала больше подписчиков, больше лайков, больше похвалы и больше просмотров.
А потом пшик – и все исчезло в одно мгновение, как будто внимание ничего не значило, как будто оно вообще никогда не имело значения. Независимо от того, насколько высоко взлетали показатели О'Нил, «этого никогда не было достаточно», – признается она, сдерживая слезы. Казалось, она осуществила свою детскую мечту, но в конце концов обнаружила себя посреди кошмара несбыточных ожиданий.
– Я не хочу сказать, что у меня была депрессия или тревога… но у меня определенно были все симптомы, помноженные на миллиард. Когда вы позволяете определять себя цифрами, вы позволяете определять себя чему-то нечистому, ненастоящему.
О'Нил говорит, что она провела свое детство, «мечтая быть этим идеальным человеком онлайн», а затем посвятила свою юность, «выстраивая свою жизнь в социальных сетях, оттачивая и совершенствуя себя, чтобы быть этим человеком». Это было изнурительное существование.
– Каждый день все, что я делала, было направлено на то, чтобы быть идеальным человеком онлайн, – объясняет она. – Были фотосессии, стильные фотографии того, что я ела, тщательно отредактированные видео на YouTube. Я делала все, что было в моих силах, чтобы доказать миру, что, эй, я важная персона, я красивая и крутая.
Она добавляет:
– Разве это жизнь… фотографировать только для того, чтобы получать лайки и комплименты? Это не жизнь, и это совершенно не то, что делает тебя счастливым.
Не каждый молодой человек использует социальные сети так, как это делала О'Нил, но достаточно, чтобы заставить нас бить тревогу. Более трети учащихся начальной школы и почти половина старшеклассников говорят, что именно благодаря социальным сетям они чувствуют себя обязанными выглядеть безупречно во всех возможных отношениях[145]. А также, согласно одному недавнему опросу, ошеломляющие девяносто процентов молодых американцев говорят, что они бы стали инфлюенсерами, если бы представился такой шанс[146]. Их жажда онлайн-признания – это то, почему мы должны внимательно прислушаться к тому, что говорит О'Нил. По сути, она говорит, что использование токенов цифровой валидации и признания в социальных сетях в качестве опоры для самоуважения имеет ужасные последствия. Даже для тех – а может быть, особенно для тех, – кто добивается славы инфлюенсера.
Я не знаю, была ли Сара подписана на О'Нил. Но она, безусловно, несет на себе цифровые метки прошлой жизни О'Нил. Но внутри всей этой жесткой фильтрации и редактуры, где каждая отфотошопленная картинка рисует ее идеальную жизнь, ее профиль рассказывает уже другую, всем известную теперь историю. Историю о том, как социальные медиа преувеличивают реальность. Историю о том, как конкуренция за лайки, упоминания и перепосты заставляет нас украшать и скрывать. Историю о том, как наши жизни могут репостить и тиражировать по всему миру. Историю о том, как все эти образы фотогеничного совершенства, в конце концов, делают для нас невозможным согласиться с тем, что мы просто люди.
Всякий раз, когда я захожу в профиль Сары и очень многих других, я думаю об Эссен О'Нил. А потом я вспоминаю Карен Хорни. Интересно, какой вывод сделала бы она по поводу социальных сетей. Ведь нет никаких сомнений, ей было бы что сказать. Я представляю, как она сидит в своем низком кресле, курит сигарету, потягивает из большого бокала красное вино и кривит губы в улыбке. Можно провести прямую аналогию отмеченных ею культурных противоречий в 1950-х с настоящим моментом. Как если бы она могла предвидеть наступление эры социальных сетей. Как если бы она каким-то образом знала, что эта зародившаяся агрессивная потребительская культура в конечном итоге так реорганизует себя.
Тем не менее, она наверняка поразилась бы абсолютной власти социальных сетей. Она бы сказала, что социальные сети ставят нас перед извечной дилеммой «никогда не бывает достаточно», но выводят ее на уровень намного превосходящий все, что мы когда-либо видели раньше. Платформы, по своему изначальному замыслу вызывающие зависимость, побуждают нас сравнивать себя с невозможными критериями совершенства. И они делают это самым манипулятивным способом из возможных, превращая нас в пластилин в руках рекламодателей.
Будь она сейчас жива, Карен Хорни заставила бы нас чувствовать себя не столь неадекватно внутри существующего положения дел. Она учила бы нас, как социальные медиаплатформы эксплуатируют наши воображаемые несовершенства, как они заставляют нас сомневаться в самих себе, как цинично они лишают нас целостности в результате внутреннего конфликта. Она помогла бы нам почувствовать себя менее одинокими, научив нас, что причина, по которой мы чувствуем постоянную недостаточность внутри социальных медиа, та же, по которой мы чувствуем вечную недостаточность вне их. Есть болезненная зависимость нашей экономики от конкуренции и роста, и есть социальные убеждения, транслируемые по всем каналам через рекламу, которые сваливают эту конкуренцию и потребность роста на наши плечи, эксплуатируя нашу неудовлетворенность.
У нас есть множество доказательств этого, и в последних двух главах я представил многие из них. Но мы не должны останавливаться на достигнутом. Если мы действительно хотим понять, почему перфекционизм – и, в частности, социально предписанный перфекционизм – растет такими темпами, нам нужно смотреть шире, чем область рекламы. Потому что наша экономика требует от нас не только постоянно задаваться вопросом о том, что у нас есть и как мы выглядим, но и о том, достаточно ли мы делаем, чтобы заслужить свое место в социальной иерархии.