Продолжайте практиковаться в принятии этих реальностей, стойко переносите то, через что вы проходите, потому что это стоит каждой секунды дискомфорта – особенно когда условия складываются против вас. Будет непросто. В самые трудные времена, когда вас будут переполнять сомнения и отчаяние, вы не раз, иногда до болезненности, поддадитесь соблазну социальных сетей, безжалостному зову рекламы или давлению конкуренции в школе или на работе. И вы снова воссоздадите свой идеальный фасад.
Вы можете упасть духом, но помните: вся суть в самой борьбе, а не в победе. Это путь, которым мы следуем к принятию – речь идет не о комфортном отдыхе в пункте назначения. Каждая неудача – это еще одно напоминание о серьезности того, чтобы идти вразрез с общим трендом культуры. Поэтому будьте добры к себе, всегда; знайте, что предпринятое вами путешествие невероятно трудно, а также знайте, что, независимо от того, есть ли у вас ощущение, что вы добиваетесь хоть какого-то прогресса, простой акт работы над принятием – чувствовать себя комфортно в своей собственной шкуре и внутри своих жизненных обстоятельств – это один из самых смелых поступков, которые вы только можете совершить.
Продолжайте идти. Не сдавайтесь. Каждый раз, когда вы вновь поднимаетесь и возвращаетесь на линию противостояния, ваша уверенность в себе немного возрастает, принятие становится чуть ближе к вам, и вы начинаете испытывать все больше и больше спонтанной радости от того, что принимаете правильные решения и берете на себя полную ответственность за них. Поверьте мне, нет ничего, что доставляло бы нам больше неудобств, чем попытки быть кем-то другим – кем-то идеальным. И нет ничего, что доставляло бы нам больше радости, чем думать, чувствовать и говорить о том, что является подлинно нашим.
Цель терапии, по словам Карен Хорни, состоит в том, чтобы достичь именно такого рода спонтанной радости. Такой, которая свидетельствует, что пациент вернулся к себе истинному и чувствует «подлинную интеграцию с собой и здоровое чувство целостности, самоидентичности, потому что не только тело и разум, но и поступки, мысли и чувства согласованы и гармоничны, и все это функционирует без серьезного внутреннего конфликта». Как выразился в письме один из самых склонных к перфекционизму пациентов Хорни:
«До сих пор я ничего не знал, ничего не понимал и, следовательно, ничего не мог любить по той простой, невероятной причине, что меня здесь не было! Более сорока лет своей жизни я был изгнан из самого себя, даже не подозревая об этом. Понять это сейчас – это просто потрясающе. Это не только конец всего этого умирания, это начало жизни».[239]
Подобно этому пациенту, мы можем получить представление о той жизни, которую перфекционизм из нашей жизни вытесняет. Но, проявив терпеливую настойчивость, мы можем вместо этого взять курс на принятие самих себя, на «начало жизни», как весьма убедительно выразился пациент Хорни. «Я – это то, как я выгляжу, то, что у меня есть или то, чего я достиг» превращается в «Я – тот, кто я есть; и то, кем и чем я являюсь, уже достаточно хорошо». Именно тогда вы поймете, что наконец-то вырвались из ловушки перфекционизма.
Пол Хьюитт посвятил себя работе с перфекционистами, поскольку перфекционизм в терапевтическом плане представляет собой чрезвычайно сложный вызов. Как он вновь и вновь наблюдал, пациенты редко интуитивно понимают, что перфекционизм лежит в основе их проблем. А это значит, что для того, чтобы победить его, мы, страдающие, должны сначала прийти к пониманию того, что наш перфекционизм делает для нас вовсе не то, что мы думаем. Он отнюдь не возводит нас на пьедестал компетентности и гиперэффективности; он есть неуверенность и стыд, маскирующиеся под это.
Я надеюсь, что эта книга помогла мне убедить вас в этом. И, вооружившись новыми знаниями об этой наиболее любопытной черте человеческого характера, вы решитесь пойти другим путем. Выбор этого нового курса повлечет за собой внесение ряда изменений в то, как вы взаимодействуете с миром и смотрите на него; многие из них я рассмотрел в данной книге. Но наиболее существенные изменения изложены в этой главе.
Они включают, во-первых, определение перфекционизма как проблемы, с которой нужно считаться и над которой нужно работать; во-вторых, признание того, что мы страдаем от этого недуга, потому что наша экономика и культура требуют этого и вознаграждают это; и в-третьих, в рамках этой реальности взятие на себя искреннего обязательства принять себя такими, какие мы есть, равно как и своего места в жизни. А еще помнить, что мы можем никогда в полной мере не познать, что такое приятие, но радость, которую мы будем испытывать, переживая его пусть кратковременно, но со все большей регулярностью, будет более чем стоить того, чтобы принять вызов.
И наконец, я должен сказать со всей определенностью, поскольку это важно: мы можем быть амбициозными и можем посвятить себя свершению великих дел. В самом этом устремлении нет абсолютно ничего плохого. Я просто хочу сказать, что основное содержание такого устремления должно быть таким же, как у моего деда. То есть само течение процесса и переживаемого опыта. След, который этот опыт оставляет в мире, когда вы не беспокоитесь о результатах или одобрении других людей. Не беспокоитесь о том, как могли бы «пережить неудачу лучше», или о том, удалось ли нам «добиться успеха» (или не удалось вообще). Мы всегда должны напоминать себе: «Мы такие, какие мы есть; и того, какие мы есть, достаточно».
Это то, что лично мы можем сделать, чтобы избежать ловушки перфекционизма. А как насчет общества в целом?
13ПостскриптумОбщество постперфекционизмаИли жизнь в стране «Достаточно хорошо»
«Не все, с чем приходится сталкиваться, можно изменить; но ничто не может быть изменено, покуда не встанешь с этим лицом к лицу».
Эта последняя глава во многих отношениях была самой трудной для написания. Я хотел дать читателю, страдающему от проблем с перфекционизмом, надежду, а также описать несколько моментов, о которых прежде всего следует помнить, предпринимая попытки исправить свое непростое положение. Проявив достаточно терпения и упорства, мы сможем призвать на свою сторону принятие – как самих себя, так и наших обстоятельств. Затем, медленно, рывками и с большим трудом, мы можем начать открывать для себя все больше и больше той спонтанной радости, которую можно встретить у детей, даже из самых бедных слоев, просто оттого, что они живут. Или которая возникает, когда вы понимаете, что любите другого человека. Или которая наполняет вас во время коротких вспышек интимного единения с миром природы.
Эта взрывная радость случается тогда, когда мы ощущаем в душе удовлетворенность. То, что она вообще существует и у нас есть к ней доступ, является хорошей новостью.
Плохая новость заключается в том, что предполагается, что ни вы, ни я не должны иметь к ней доступа. И как только мы возлагаем на себя самих ответственность за осознание этой реальности, равно как и на соответствующее изменение самих себя, мы снова рискуем сделать акцент на личной ответственности, определив ее центральным элементом спасения.
Мы можем и должны делать все то, что помогает уменьшить давление: проявлять свое истинное «я», уметь отпускать, практиковать самосострадание, принимать неудачи и выбирать путь внутренней жизни. Однако выполнение всех этих действий не изменит того факта, что мы сильнее, чем когда-либо, зажаты в тиски нашей экономики, которая заполняет нас перфекционистскими фантазиями, держит нас в состоянии постоянной неудовлетворенности и заставляет всегда желать большего. Вместо того чтобы признать, что наш контроль над этими системными условиями крайне ограничен, мы склоняемся к перфекционизму и виним себя за то, что не смогли их оседлать.
Я пытался показать вам, что вы можете отбросить эту обусловленность и совершить что-то в себе, чтобы добиться большего принятия. И «что-то», конечно, лучше, чем ничего.
Однако мы не можем на этом остановиться. Мы – граждане, живущие в коллективном обществе, которым и управлять мы должны коллективно, если хотим добиться каких-либо заметных успехов в преодолении наших общих проблем.
Перфекционисты могут быть идеальными работниками и потребителями в глазах наших политиков, экономистов и специалистов по социальному планированию. Но их постоянно растущее количество говорит о том, что что-то глубоко неправильно в обществе, если единственные вещи, которые нас волнуют, – это работа и потребление.
Отсутствие таких имманентных потребностей, как товарищество, безусловная любовь, милосердие, сострадание и честность, и – с другой стороны – наличие таких разобщающих чувств, как неудовлетворенность, незащищенность и тревога, имеют своей причиной неправильно функционирующее общество. А неправильно функционирующее общество – это, безусловно, вопрос политический.
Солнечный июльский полдень 2022 года. После пандемийного локдауна все начинает потихоньку открываться, и я потягиваю бокал «Соаве» под зонтиком кафе с видом на сады Прато-делла-Валле в Падуе, на севере Италии. Ко мне присоединяются несколько студентов колледжа из соседнего университета, и мы болтаем о перфекционизме. Внезапно разговор переходит на соцсети и цифровизацию итальянского общества, и, сам того не осознавая и даже не желая этого, я попадаюсь на удочку разговора о постмодерне.
– Итак, доктор Карран, что вы думаете об идее Жана Бодрийяра о симулякре[241]? – спрашивает меня один из студентов. – Был ли он прав в том, что мы стали настолько зависимы от алгоритмов, моделей и карт, что потеряли всякий контакт с реальным миром? Может быть, именно поэтому мы обращаемся к перфекционизму – потому что пытаемся выжить внутри симулякра?